Вячеслав Шторм - Женить нельзя помиловать

— Я тоже так думаю, — — кивнул принц-консорт. — И хотя волшебной влаги осталось не более чем на два раза, в этом случае я ее не пожалею. Идемте!

Слез Замученной Девственницы, и правда, оставалось в чаше совсем немного. Неодор простерся ниц перед мраморной тумбой, на которой стоял сосуд, и затянул длиннющую благодарственную молитву богине любви и красоты, прося исцеления для скорбной девы Хмыриллы. Я с облегчением перевел дух — до самого последнего момента мне не верилось в то, что эта авантюра увенчается успехом. А вот Глори, к моему безмерному удивлению, побледнела и уцепилась за мою руку, чтобы не упасть.

— Опять корсет? — обеспокоенно прошептал я.

— К лешему корсет!

— Вы что-то сказали, дорогие мои? — вопросил с пола принц-консорт.

— Мы возносим молитвы вместе с вами, дядюшка. Удовлетворенный Неодор забубнил дальше.

— Что случилось?

— Мне пришла в голову страшная мысль. А что, если слезы, выпрошенные для исцеления девицы Хмыриллы, не подействуют на девицу Сирину? Или от них у нее рядом с первым носом второй вырастет?

Эта идея меня так поразила, что я не удержался и в сердцах топнул ногой, что уж никак не походило на молитву. К счастью, Неодор именно в этот момент гулко приложился лбом об пол, завершая ритуал, и ничего не услышал. Поднявшись, принц-консорт достал из шкафчика небольшой фиал синего стекла, наполнил его из чаши и протянул мне. Я с глубоким внутренним трепетом принял драгоценный сосуд в ладони и благоговейно поцеловал.

— Так это правда?!

В комнату влетел Унгдум, пылающий яростью. Его глаза сверлили фиал в моих руках, будто желая испепелить его.

— Сын мой, — возмущенно поднял брови Неодор, — что означает это вторжение?

— Когда мать мне сказала, я не поверил! — бушевал инфант, не обращая на слова родителя никакого внимания. — Как ты мог! Отказав мне и Люсинде, дать слезы этим… этим…

— Это мое право, — ледяным тоном произнес принц-консорт. — Слезы Замученной Девственницы — моя частная собственность и не принадлежат Тилиане. Лишь я один могу ниспросить у богини преображения для другого человека.

— Вот именно! Эту парочку ты видишь первый раз в жизни и тут же оказываешь им милость, в которой отказал моей невесте и будущей королеве Тилианы!

— Вашей невесте? — Мое удивление превысило осторожность. — Но кузен, мы слышали, что вы собираетесь связать свою судьбу с Сириной ле Берж…

— Если вам, кузен, — ядовито выплюнул Унгдум, — больше нечего делать, кроме как собирать сплетни, то это ваше дело. А я не знаю никакой Сирины! Кто она вообще такая?

— По-моему, она состоит в свите вашей уважаемой матушки, — ответила за меня Глори. — Так же-, как в свое время ее мать, Камилла, состояла при принцессе Эльзе.

— Извините, дорогая племянница, — мягко возразил Неодор, — но это явная ошибка. Я помню леди Камиллу, она недавно покинула этот мир…

— Да, я слышала. Такое горе…

— Полностью разделяю вашу точку зрения. Но все дело в том, что, во-первых, леди Камилла умерла бездетной, и славный род ле Бержей на ней пресекся, а во-вторых, среди придворных дам моей супруги нет ни одной Сирины. Да и вообще, если мне память не изменяет, никого, чье имя бы начиналось на букву «Эс»… Хотя этот факт нисколько не извиняет возмутительного поведения моего сына. Немедленно извинитесь, Унгдум!

— И не подумаю! — Инфант подбежал к чаше со Слезами и сунул в нее нос — Так мало?! Короче, папочка. Или ты немедленно повторишь ритуал для Люсинды фон Дорин, или в тот же день, когда я взойду на престол, ты отправишься в вечное изгнание в самый отдаленный горный замок. И эту зануду, мою мамашу, с собой прихватишь!

И вновь мои рефлексы сработали раньше головы. Одним прыжком оказавшись рядом с Унгдумом, я схватил его за прекрасные волосы и с размаху окунул физиономией в чашу с волшебными слезами.

— Сэд! — возмутилась жена.

— Лорд Сэдрик! — возмутился принц-консорт.

— Буль-буль-буль! — возмутился инфант.

— Ну достал! — чистосердечно ответил я всем троим, выпуская золотистые… упс, уже нет… локоны… и не локоны…

— Папа! Если ты немедленно не прикажешь казнить этого урода… — заверещал, отплевываясь, Унгдум.

Неодор посмотрел на него с очень нехорошим прищуром:

— Урод в этой комнате только один, — медленно произнес он, — А мой сын, инфант Унгдум, сегодня ночью исчезнет при невыясненных обстоятельствах.

Потом принц-консорт брезгливо взял кособокого, горбатого, бельмастого, редкозубого и покрытого пигментными пятнами карлика за шиворот и повернул лицом к большому зеркалу на стене.

Дико вскрикнув, инфант потерял сознание. Неодор обернулся ко мне и неожиданно отвесил низкий поклон:

— Лорд Сэдрик, я перед вами в неоплатном долгу. В ответ я засунул в карман бесценный фиал синего стекла, который мне был совершенно не нужен, и тоже поклонился:

— Мы квиты… Ваше королевское величество…

— Ну, какие у нас новости? — жизнерадостно вопросил Бон, поздним вечером вернувшись домой. — Надеюсь, ни во что такое не вляпались?.. Эй, вы что на меня так странно смотрите? Что-то случилось?

— Да нет, ничего такого, — беспечно ответила Глори. — Сначала мы с Сэдом пообщались с человеком, которого не существует в природе, в доме, которого нет в природе. Потом разом исчерпали все возможности ясака КГБ, не получив для себя ничего. Далее Сэд изменил внешность и присвоил себе имя и титул райвэллского дворянина. В дальнейшем мы вдвоем полдня вдохновенно обманывали правителя Тилианы, дабы выманить у него бесценное сокровище. И, в завершение всего, вступили в преступный сговор с целью государственного переворота, подлога и похищения наследного принца. Я ничего не упустила, дорогой?

— Вроде бы нет, дорогая, — в тон ей ответствовал я, на всякий случай готовясь подхватить парня, буде тот начнет падать в обморок. — А впрочем, вы не упомянули о том, что я категорически отказался от баронского титула и подданства королевства Тилиана.

Это сообщение переполнило чашу. Бон все-таки упал. Правда, на постель, так что ловить его я не стал.

— Но почему? — послышался его слабый голос.

— Да как тебе сказать… Наверное, мне просто не нравится, когда меня обзывают лордом…

ГЛАВА IX,

Но шутки шутками, а положение вещей начало меня серьезно беспокоить. Если произошедшее в Кунгуре еще можно было списать на случайность (хотя какая там, во имя всего святого, случайность!), то тилианские события уже тянули на тенденцию. Получалось, что некий маг, — а появляющиеся и затем исчезающие люди и здания однозначно указывали на него — планомерно издевается над нашей четверкой без какой-либо цели. Точнее, цель, несомненно, была, просто мы ее упорно не понимали, и это также указывало на мага. Недаром популярная оргейлская поговорка гласила: «Если волшебник трижды чихнул, I то первый раз он сделал это, чтобы узнать, который час, второй — на всякий случай, и лишь третий — потому что в нос ему что-то попало».

Как оказалось, такие думы одолевали не только меня. На следующее утро Глори решительно достала из своей сумки хрустальный шар Элейн и водрузила на стол.

— Хочу спросить нашу подругу, не она ли это развлекается от нечего делать? — пояснила жена в ответ на мой вопросительный взгляд, возложила на шар обе ладони и закрыла глаза. Вновь открыв их через несколько минут, Глори отрицательно покачала головой:

— Сказала, что у нее и без нас забот невпроворот — они с папой срочно укрепляют Подмостки Бестелесного. Видать, обветшали…

— И всё? — Практически. Еще добавила, чтобы мы не маялись дурью и двигались немного шустрее, потому как время дорого. Кстати, я ее горячо поддерживаю.

— И все-таки, куда ты так торопишься? — поинтересовался Бон, вошедший в комнату и услышавший последнюю фразу Глори.

— На Кудыкину гору! — огрызнулась она.

— Так она же, если мне память не изменяет, на севере, в землях варваров, — ухмыльнулся парень. Но Глори тем утром явно была не в духе.

— Вот именно! Как только избавлю тебя от бешеного каштана, так сразу и побегу молиться у истукана Бой-Бабы!

— О чем? — Бон, в отличие от моей супруги пребывавший в отменном настроении, разумеется, заинтересовался. Именно этого она и ждала.

— Чтобы в задницах всех мужиков на свете завелось хоть капельку мозгов!

— Это еще зачем? — не выдержал и я. И тут же сам получил на орехи:

— А затем, милый, что теми, которые в голове, вы все равно не пользуетесь! Неужели из всей нашей четверки только меня заботит тот факт, что уже одиннадцать часов, а мы все еще не завтракали?!

— Между прочим, — с легкой обидой заявил Бон, — я как раз пришел сообщить, что завтрак ждет.

— Вот так бы сразу и сказал, а не лез с дурацкими вопросами!

— Я даже заказал тебе виноград. — Парень изо всех сил пытался вернуть капризуле хорошее расположение духа. — Без косточек.