Леонид Каганов - Роман и Лариса
— Приказываю остановиться! Стрелять буду! Противометеоритными ракетами!
Роман встрепенулся и посмотрел на экран заднего вида — их стремительно нагоняла красная спортивная яхта.
— Стрелять буду! — повторил Фарлав. — Буду стрелять!
— Я не чувствую уверенности в его голосе, — доверительно прокомментировал Википед, пытаясь разогнаться. — Это он просто пугает. Статья 234 галактического кодекса запрещает использовать противометеоритное оружие!
Самодельный двигатель шлюпки ревел изо всех сил, но куда ему было тягаться с моторами красной спортивной яхты?
На борту яхты ослепительно полыхнуло, и мимо шлюпки пронеслась ракета, почти задев стекло кабины, и взорвалась прямо перед носом. Шлюпку качнуло и бросило в сторону.
— Да он с ума сошел! — крикнул Роман. — Он нас атакует!
Мимо прошла вторая ракета — она обязательно попала бы прямо в кабину, если бы Роман не дернул штурвал влево, а Википед не включил форсаж.
— Википед, выстрели ему в ответ! — закричал Роман.
— Сам выстрели! — обиделся Википед. — У нас нет ракет, забыл что ли?
— Проклятье... — прошипел Роман. — Тогда гони, Википед! Гони вперед!
— А я что делаю по-твоему? — раздраженно откликнулся Википед.
Красная яхта стремительно догоняла. Фарлав сделал еще пару выстрелов, объяснив слегка удивленной Наине, что в играх всегда так принято.
Роман краем глаза заметил, как мимо пронесся какой-то знак — из тех, что расставляют на космических трассах дорожные службы. Но что там написано, разглядеть не успел. Вскоре знак повторился — на этот раз Роман успел его разглядеть: на огромном космическом треугольнике красного цвета было изображено что-то, напоминающее черное солнце с лучами, а ниже виднелась подпись «Осторожно: Черная дыра!»
— Ай! — вскричал Википед, который тоже увидел знак. — Поворачиваем, поворачиваем! Тормози!
Но было поздно.
Фарлав на своей спортивной яхте, конечно, затормозить успел. Он выпустил вдогонку еще пару ракет и, гордый собой, повернул обратно.
Ракеты, к счастью, пронеслись мимо, однако не взорвались, а словно бы исчезли в далекой черноте космоса.
Роман пригляделся: посередине черного-черного космоса, равномерно усыпанного звездами, виднелось небольшое идеально круглое пятно, напрочь лишенное звезд — словно в этом месте наклеили черную заплатку.
— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — закричали Википед и Роман хором.
Чернота приближалась неумолимо. Хотя Википеду удалось развернуть шлюпку носом назад, но здесь уже действовала гравитация Черной дыры — она затягивала внутрь, и не было шанса вырваться.
Чернота надвигалась и надвигалась. Роман из последних сил дергал штурвал, понимая, что уже все бесполезно...
— Это конец! — причитал Википед. — Сейчас, сейчас мы провалимся за Горизонт событий! И это конец! Оттуда никто никогда не возвращался!
— Держись! — хрипел Роман. — Вырвемся! Должны вырваться!
— Двигатель не справляется! — причитал Википед. — Роман! Что ты со мной сделал! Мне так хорошо жилось на твоей кухне! И так глупо погибнуть... В самом расцвете лет! Я тебя ненавижу, Роман!!! Слышишь? Ненавижу!!! Ненавижу!!!
В этот момент мелькнула ослепительная вспышка — это шлюпка провалилась сквозь Горизонт событий: ту самую линию, выше которой свет еще может оторваться, а ниже — уже нет. А те лучи света, которых угораздило попасть точнехонько в Горизонт событий за все время существования Черной дыры, накапливаются там и продолжают бесконечно двигаться по этому кругу, и приветствуют яркой вспышкой всякого, кто проходит рубеж.
* * *
Что странно: когда шлюпка завалилась за горизонт событий, мир не исчез. Что-то безусловно изменилось, но вот что — было пока неясно. Вопль Википеда «ненавижу» повис в наступившей гробовой тишине — Википед осекся, и, судя по тому, как он неловко сложил манипуляторы, ему теперь было очень неловко за свое поведение.
За лобовым стеклом кабины мелькали причудливые вереницы огней, шлюпка беспомощно кружилась в пустоте. Пустота, впрочем, была не идеальной: кое-где виднелись камушки, мусор, и даже небольшой ноздреватый астероид средних размеров висел в этой пустоте.
Википед подвел шлюпку к астероиду и настороженно произвел посадку. Роман откинул стекло кабины и удивился: то, что находилось снаружи, явно не было воздухом, пригодным для дыхания. Тем не менее дышать тут было можно, и дышалось легко. А нано-молекулярный скафандр вел себя совсем не так, как в вакууме или в неподходящей атмосфере — не шипел, не урчал, не булькал и не синтезировал. Скафандр молчал, словно так и не включился, а воздух вроде как был. Только был ли он воздухом? Это было поразительно.
— Где мы? — спросил Роман, вылезая на поверхность астероида и изумленно оглядываясь. — Мы умерли?
— Вариантов ровно два, — тут же откликнулся Википед обычным ворчливым тоном. — Либо мы прошли сквозь горизонт событий и находимся теперь внутри Черной дыры, либо мы погибли, и так выглядит ад, куда попадают холодильники после смерти. Не вижу причин, почему бы аду для холодильников не выглядеть именно так. Ведь было бы глупо холодильники в аду на сковороде жарить, как считаешь?
Роман не считал себя холодильником, но благоразумно рассудил, что спорить с Википедом по таким философским вопросам, особенно сейчас, — пустая трата времени.
— Скажи, — спросил он, снова оглядываясь, — а как выглядит в Черной дыре Горизонт событий, если смотреть на него изнутри?
— Этого никто не знает и знать не может! — отрезал Википед.
— А ты как думаешь? — настаивал Роман.
— Ну... — задумался Википед, — Я думаю, что раз он называется Горизонтом событий, то это должен быть такой горизонт, на котором видны все события...
Роман широко обвел пространство руками и прошептал:
— Смотри...
Википед развернул свои обзорные окуляры, выдвинул их до предела и тоже уставился вдаль.
— Ух ты! — сказал он тоже шепотом, словно боясь спугнуть видение.
Конечно, это не было похоже на горизонт, каким его привыкли видеть жители космических планет. Горизонт фактически был рядом, но это был совсем не горизонт. Больше всего это напоминало гигантский елочный шар, внутри которого они оказались, и теперь любуются зеркальными бликами на внутренней поверхности стенки. И это были не просто блики. Здесь, как в искаженном зеркале, отражалась вся Вселенная. Все то, что происходило в ней за всю ее историю — с момента Большого взрыва, который случился одиннадцать миллиардов лет назад, и до момента Большого хлопка, который, как Роману хотелось бы надеяться, никогда не наступит.
Роман присмотрелся: больше всего калейдоскоп пятен напоминал панель видеороликов, как бывает на обычном карманном планшете. Но эта панель была живой! Она двигалась! Стоило глазу остановить внимание на какой-то точке, как та послешно оживала, начинала расти, расталкивая соседей, приближаться, увеличиваться, и вот уже можно было разглядеть, что там происходит, а если прислушаться, то доносился и звук.
— Смотри, обезьянки! — закричал Роман.
— Не тыкай пальцем, неприлично! — одернул его Википед, но тоже с интересом принялся рассматривать кусок горизонта, который теперь вырос как киноэкран и занял полнеба (если то, что здесь было, могло называться небом).
Под изображением двигалась бегущая строка с какими-то непонятными цифрами, но стоило Роману сконцентрировать на ней внимание, как цифры преобразились в привычный вид: "804612-й год до Нашей эры» — гласила бегущая надпись.
Небольшое существо — то ли обезьяна, то ли человек — довольно затрапезного вида и с поредевшим мехом на макушке бубнило о чем-то на непонятным гортанном языке, а вокруг него кружком сидели такие же обезьяны с очень недоверчивыми мордами. Роман напрягся, прислушиваясь, и смысл речи вдруг стал ему понятен, будто кто-то включил языковые настройки. Это была презентация — видимо, самая первая в истории человечества. Собрав сородичей, первобытная обезьяна рассказывала им о том, что явилось ей в ходе многолетних размышлений над судьбами мироздания. Обезьяна рассказывала сородичам о том, что настало время технической революции — впервые в истории человечества пора взять в руки палку! Сородичи недоуменно гыкали и чесались, но докладчик словно не замечал этого — он был увлечен идеей и на своем первобытном языке обещал немыслимые блага: стремительный прогресс, решение продовольственных и транспортных проблем, а также стремительный рост культуры и взлет технологий вплоть до полета на Луну через каких-нибудь четыреста тысяч лет. Наконец докладчик закончил, и заговорили собравшиеся. Сородичи были настроены скептически. Такие долгие сроки реализации проекта их не устраивали. Они кричали, что этого делать пока не стоит — жили миллионы лет без палки, и все нормально. Как бы чего не вышло. Докладчик очень огорчился, судя по шерсти, вставшей дыбом на спине. Он размахивал лапами, нервно прочесывал бока, вразумлял сородичей и стыдил. Затем заявил, что сам сейчас пойдет и возьмет в руки палку. Отправился к ближайшему кусту, протянул мохнатую лапу, схватился за ближайшую ветку и дернул. Но то, что случилось дальше, поразило и его, и сородичей. Зеленая ветка в его руке вдруг дрогнула, изогнулась, раскрыла рот, раздула капюшон, зашипела и ужалила его в шею. Несчастный упал замертво, а стадо в ужасе бросилось врассыпную, выкрикивая клятвы о том, что никогда, никогда, никогда — по крайней мере еще четыреста тысяч лет и зим — никто не возьмет в руки палку.
