Алексей Калугин - Мир-на-Оси
Однако сегодня Гиньоль решил принять посетителей в гостиной. Он не без оснований полагал, что беседа со специалистами из Центра Угрозы Панспермии, проведенная за обеденным столом, окажется значительно содержательнее и уж точно продуктивнее. Эта парочка не внушала Гиньолю ни малейшего опасения. Он хотел только, чтобы Франтишек оценил степень их вменяемости и после поделился с ним своими наблюдениями.
– Гости прибыли, – сказал Гиньоль в трубку и положил ее рядом с аппаратом.
Так Франтишеку будет слышно, о чем говорят в столовой.
Едва Гиньоль отошел от комодика с телефоном, как дверь распахнулась.
Первой вошла недовольная больше, чем прежде – хотя, казалось бы, куда уж больше! – Туанона.
– Господин Гиньоль! К вам эти двое! – провозгласила домработница и, подобно стражу, заняла место сбоку от двери, бдительным взглядом следя за каждым движением, каждым жестом подозрительной пары.
Взглянув на гостей, Гиньоль мысленно признал, что Туанона была права – они действительно производили весьма странное впечатление. Наверное, трудно было бы найти двух более непохожих друг на друга людей, чем эта пара. Обоим было чуть больше пятидесяти. Один был маленького роста, толстый, с обвисшими щеками и тремя подбородками. Его розоватую лысину, обрамленную вялым венчиком из остатков волос, покрывали капли пота размером со спелую землянику. Из-за огромного живота двигаться ему было жутко неудобно. Должно быть, поэтому он тяжко дышал и отдувался так интенсивно, что запотели большие, тяжелые очки, только каким-то чудом державшиеся на крошечном носике-пуговке. На нем были мятые брюки и клетчатая рубашка с оторванной на животе пуговицей и закатанными по локоть рукавами. Под мышкой он держал сильно потертую дерматиновую папку на молнии. Второй гость был ростом под два метра и страшно худой. Сказать, что он был болезненно худ, – все равно что не сказать ничего. Он был настолько худой, что казалось странным, как его кости еще не порвали сухую морщинистую кожу, имевшую весьма нездоровый желтоватый оттенок. Длинные седые волосы, кое-как расчесанные на прямой пробор, ниспадали до самых плеч. И, по мнению Гиньоля, их давно пора было помыть. Если худой и брился сегодня утром, то не иначе как столовым ножиком для масла – на щеках и подбородке клочьями торчала щетина. На нем были фиолетовые тренировочные брюки с пузырями на коленях, затасканная майка и длинный халат, здорово смахивающий на банный. Сцепив руки за спиной, тощий помахивал хозяйственным целлофановым пакетом, как будто каким-то тряпьем набитым.
По всей видимости, это были те самые высококлассные специалисты по изучению внеземной жизни из Центра Угрозы Панспермии, о встрече с которыми договорилась Мадлона. Гиньоль, признаться, не ожидал, что все так скоро получится. Мадлона позвонила в ЦУП сразу после завтрака. И вот, не прошло и двух часов, а ученые, если можно так выразиться, мужи уже здесь. Стоят, переминаются с ноги на ногу посреди гостиной. Фантаст – тот лишь к обеду обещал прибыть. Сказал, что прежде должен закончить главу. Гиньолю это было только на руку – он не хотел, чтобы фантаст и упологи встретились. Поначалу они не должны были даже догадываться, что будут работать над одной и той же проблемой.
Гиньоль, конечно, предполагал, что упологи – люди эксцентричные. Но не до такой же степени! Они не были похожи на карточных шулеров, как утверждала Туанона. Скорее уж, на полных психов.
В некоторой растерянности он посмотрел на Туанону.
Домработница самодовольно хмыкнула – я ведь вас предупреждала!
Что ж, Гиньолю приходилось решать и не такие проблемы.
Сделав над собой усилие, Гиньоль изобразил улыбку.
– Господа! Рад вас видеть в моем доме. Меня зовут Гиньоль Гиньоль. Или, если хотите, Джин Ойл.
Упологи переглянулись.
– У вас два имени? – подозрительно спросил толстый.
– Да, – радостно кивнул Гиньоль.
– Это, по меньшей мере, странно, – многозначительно изрек тощий.
– При моем роде деятельности, – доверительно понизил голос Гиньоль, – приходится быть осторожным.
– Чем же вы занимаетесь? – спросил тощий.
Толстый снял очки и, выдернув из штанов угол рубашки, с ожесточением принялся протирать стекла.
– А вас разве не предупредили? – Гиньоль сделал вид, что удивлен.
– Н-нет.
Тощий прикусил верхнюю губу. Которая и без того была слишком короткая.
– Я занимаюсь изучением пророчеств волхвов относительно грядущего Апокалипсиса. – Голос Гиньоля сделался едва слышен. – И многим это не нравится. – Он многозначительно закатил глаза. – Вы ведь меня понимаете?
Упологи дружно закивали.
Туанона недовольно поджала губы. Ей не нравилось, когда Гиньоль начинал нести околесицу. Хотя сам он называл это импровизацией.
– Доктор Вин-Винтовский, – потянул Гиньолю руку тощий.
– Профессор Хруль! – браво, по-военному отрекомендовался толстый.
Гиньоль с улыбкой пожал сначала сухую, а затем и потную руку.
– Рад нашей встрече, господа! Искренне рад! Надеюсь, вы не откажетесь… отобедать со мной?
Гиньоль запнулся, поскольку время было еще далеко не обеденное.
Однако упологов это ничуть не смутило. Во всяком случае, отказываться они не стали. И даже неловкости, похоже, не испытали.
Пока доктор с профессором усаживались за стол, Гиньоль вытолкал Туанону за дверь.
– Господин Гиньоль! Не оставляйте их там одних!
– Почему?
– Они что-нибудь стащат!
– Туанона!..
– Помяните мое слово! Непременно стащат!
– Туанона! Не позорь меня перед гостями!
– Да какие они гости!..
– Туанона!..
– Я б таких и на порог не пустила!..
– Стоп! – Гиньоль поднес к носу домработницы растопыренную пятерню. – Туанона, – он перешел почти на шепот. – Это мой дом. Я рад, что ты за ним приглядываешь, но посетители приходят ко мне. Посетители очень разные, порой даже странные. Такая уж у меня работа. Но кого из них пускать, а кого – нет, решаю я. Все ясно, Туанона?
Гиньоль говорил это Туаноне уже не впервой. И всякий раз реакция домработницы на его слова была одинаковой. Уверенная в своей правоте, Туанона фыркнула и отвернулась.
– А теперь, пожалуйста, Туанона, – Гиньоль повел рукой в сторону закрытой двери в гостиную, – накорми наших гостей.
– До обеда еще три часа, – глядя в сторону, ответила домработница.
– У тебя должно было остаться что-нибудь после завтрака.
– Объедки?
– Хорошо, подай объедки. Только придай им соответствующий вид.
– Чему соответствующий-то? – Туанона скосила на хозяина насмешливый взгляд. – Гостям, что ли?
– Туанона!.. – Гиньоль еще раз показал домработнице ладонь. – И не забудь про вино.
– Посыльный из магазина еще не приходил.
– Ну так позвони, пусть поторопится.
Туанона снова фыркнула и пошла на кухню.
– И скажи Мадлоне, что я ее жду, – сказал, глядя на ее широкую спину, Гиньоль.
– Она сегодня не в духе, – не оборачиваясь, ответила домработница.
– Что значит «не в духе»? Я ее не на свидание зову!
Ничего не ответив, Туанона скрылась за кухонной дверью.
Гиньоль приосанился, одернул манжеты, растянул губы в улыбке и распахнул дверь в столовую.
Гости дружно вздрогнули и уставились на него с таким видом, будто и вправду что-то стащили. Ну, или собирались стащить.
– Сейчас будет подан обед!
Гиньоль изящно взмахнул кистями рук – он знал, что это у него получается великолепно! – обошел стол и занял свободное место. Так, чтобы видеть обоих упологов.
– А что у нас на обед? – полюбопытствовал профессор Хруль.
– Честно говоря, не знаю, – открыто улыбнулся Гиньоль. – Моя кухарка такая затейница… – Он помахал в воздухе кистью левой руки. – Никогда заранее не знаешь, что она изобразит…
В чуть приоткрывшуюся дверь одним глазком заглянула Мадлона.
– Заходи, Мадлона! – махнул ей рукой Гиньоль. – Разреши представить тебе наших гостей. Профессор Хруль и доктор Вин-Винтовский. Оба – известные упологи. Преданные и целеустремленные борцы с угрозой панспермии.
Мадлона изо всех сил прижала к груди папку, что держала в руках. На лице девушки появилось страдальческое выражение.
– Можно, я… – она одним пальчиком указала на кресло в самом дальнем углу.
– Ты разве не присоединишься к нам? – Гиньоль посмотрел на свободное место у стола.
Мадлона пальчиком прижала перекладину очков к переносице и испуганно затрясла головой.
– Ну что ж, как пожелаешь.
Мадлона добежала до кресла, прыгнула в него, вся сжалась и затаилась, как мышка.
– Итак, господа! – Гиньоль сложил ладони и кончиками пальцев коснулся гладко выбритого подбородка. – Вы, должно быть, изнываете от любопытства?
Упологи непонимающе переглянулись.
– Вам, наверное, интересно, почему я вас пригласил? – задал наводящий вопрос Гиньоль.
– А, да, конечно, – затряс нечесаными патлами доктор Вин-Винтовский.
