Сергей Ковалев - Котт в сапогах. Поспорить с судьбой
— Да уж, — сочувственно покивал я. — Ты уж извини Коллет. Она не со зла это делает, просто сила у нее огромная, а о последствиях никак не научится думать.
— Да при чем тут Коллет?! Что я, в первый раз, что ли, вымок? Я ж моряк, если ты не забыл. Подумаешь — чихнул пару раз! Но мама… Знаешь, я ведь последние лет десять жил на «Перепелке», добрая ей память! А тут… В общем, даже не предполагал, что так тяжело придется!
— Все равно, со здоровьем шутки плохи! Так ведь бывает, что вроде человек слегка покашлял-почихал, а потом враз слег с чахоткой. Когда-то мне довелось участвовать в зимней кампании под… как же тот город-то назывался? А, неважно! В общем, где-то в Германии было дело. Неожиданно ударила оттепель, да такая мерзкая — с холодным ветром и дождем. Так кампания та через пару дней и закончилась — половина нашего войска сразу слегла, а второй половине наш костоправ профилактики ради отворил кровь, и мы были не боеспособнее осенних мух.
— Дьявол! Конрад, не морочь мне голову своими байками! У меня даже жара нет! Я прекрасно себя чувствую. К тому же я ненавижу молоко с медом! Но мама…
— Фру Бокомялле совершенно права, — чувствуя себя последним лицемером, вздохнул я. — Жаль, что ты расхворался. Я-то рассчитывал, что ты сможешь принять участие в одном путешествии…
— Что? Ты куда-то отправляешься? Сейчас?
— Да, откладывать мне не хотелось бы — время дорого. Эх! Я очень на тебя рассчитывал. Если честно, то поездка касается тебя даже в большей степени, чем меня. Но если ты болен…
— Конрад, я сейчас тебя придушу — тогда поверишь, что я здоров?
— Ну-ну! Тебе вредно волнова… Эй-эй! Я же шучу! — Мне едва удалось увернуться от длинных рук Николаса. Я уж и забыл, как стремительно он достает при необходимости пистолеты. — Ну слушай. Вы с Архимедом сегодня здорово покуролесили. Ущерб теперь придется оплачивать Анне, а казна не то чтобы пуста, но всем деньгам было предначертано куда более разумное применение. В том числе часть денег должна была пойти на финансирование «Анунакис и К°»… Кстати, почему такое название? Я понимаю, королеве не по чину использовать свое имя в названии компании, но почему тебя не упомянули?
— Я сам отказался. Сказал, что меня хорошо знают местные моряки и купцы, а это может повредить репутации компании. Да какая разница?! Черт! Неужели денег не будет? Это что же, строительство пароходов придется остановить? Сейчас?! Когда все почти готово?!
— Сам понимаешь, спустить корабли на воду — это половина дела. Когда еще местные купцы привыкнут к ним, решатся доверить товар — может, и не в эту навигацию. Успокойся! — прикрикнул я на начавшего было вставать Николаса. — У нас с Архимедом возник план, как поправить дело. Вернее, у меня свой интерес, но попутно решим и проблему с деньгами.
— Что за план?
— Помнишь, твоя матушка рассказывала предание о золотых табличках, что привезли из путешествия твои далекие предки? Ты тогда согласился со мной, что таких совпадений быть не может — это именно те самые таблички, про которые рассказал старый шаман, что превращался в тушканчика. Значит, есть шанс, что на них есть рецепт тинктуры, которая поможет мне вернуть человеческий облик. Это и есть мой интерес. А ваш с Архимедом интерес в том, что таблички представляют большую ценность. Даже если рецепты, записанные на них, — полная чушь, сами по себе-то они из чистого золота. Помнишь, что говорится в предании? Викинги привезли два раза по дюжине табличек, каждая из которых была шириною в фут и длиною в полтора, а толщиною — в палец взрослого мужчины. Королева меня до конца не выслушала, она думает, что речь идет о нескольких листочках из золота, но таблички-то больше похожи на настоящие слитки! Двадцать четыре слитка! С лихвой хватит возместить ущерб горожанам и на строительство кораблей останется.
— Это, конечно, производит впечатление, но ведь никто не знает, где теперь эти таблички.
— Я знаю. Теперь — знаю. Я отправляюсь за ними на летучем корабле. Архимед уже дал согласие, а тебя я хочу пригласить в качестве капитана корабля, ну и как законного наследника золота викингов. Дело абсолютно верное. Согласен?
— Спрашиваешь! Да пусть бы дело было даже абсолютно безнадежным — мне лишь бы куда-нибудь выбраться отсюда! Я понимаю, что матушка мне добра желает, но мне не пять лет!
— Отлично. — Я удовлетворенно потер лапы. — А теперь пей молоко.
— Что?!
— Фру Бокомялле оставила нас наедине под мою ответственность. Я к таким вещам отношусь очень серьезно. Не заставляй меня прибегать к шантажу! Ты ведь хочешь отправиться с нами?
— Ты же не хотел прибегать к шантажу!
— А это еще не шантаж. Это дружеское предупреждение.
Оставив отчаянно (но шепотом) ругающегося Николаса наедине с кружкой молока, я отправился во дворец. Нужно было подготовиться к походу — возможно, последнему в моей нелепой жизни. Странные ощущения.
Заглянув на конюшню и наказав слугам ближайшие несколько дней уделять особое внимание Иголке, я отправился в башню, на свой чердак. Собственно, на самом деле как-то особо готовиться мне не было необходимости. Как у любого человека, жизнь которого почти вся состоит из походов и путешествий, все потребное для жизни имущество у меня умещалось в паре седельных сумок и небольшом вьюке. Даже сравнительно спокойная жизнь при дворе не изменила этой привычки, видимо теперь уже въевшейся в мою кровь, — никаким лишним скарбом я так и не оброс. Да и что может понадобиться коту?
Прихватив по дороге одного из дворцовых слуг, я поручил ему распаковать, вычистить и проветрить седельную сумку, которую брал с собой в Либерхоффе. В поездке эту обязанность на себя добровольно взвалил Андрэ, когда обратил внимание на мои ежедневные мучения: даже просто развязать узел, имея вместо рук кошачьи лапы, — это, скажу я вам, задача не из простых. К сожалению, доброе сердце не заменит ловких рук, а с этим у великана было туговато. Так что к моменту нашего возвращения в Бублинг содержимое сумки окончательно перемешалось и сбилось в невнятный ком. Пока слуга разбирал и развешивал вещи, я вытащил из сундука пергамент с перерисованной с гобелена панорамой Бурдафедльсстадюра. Ошибки быть не могло — таблички с рецептом моего спасения находились где-то там.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
повествующая о необычайном корабле, придуманном Архимедом Анунакисом, и не менее удивительных событиях, сопровождавших отбытие благородного Конрада фон Котта в путешествие
Запись в дневнике Конрада фон Котта от 25 февраля
16… года от P. X.
Расставание всегда навевает грусть. Даже когда расстаешься ненадолго, но с дорогим сердцу человеком. А уж когда покидаешь человека, которого — как странно мне это писать! — любишь всей душой… За суетой отплытия чувства мои были приглушены и неярки, но, когда провожающие скрылись из виду, тоска, коей мне до сих пор не доводилось испытывать, овладела мною. Увижу ли я еще когда-нибудь этот милый профиль с острым носиком и упрямо сжатыми губами, эти зеленые глаза, способные наполнить тебя спокойствием морской лагуны или метнуть сноп молний…
Примечание на полях. Но вообще-то немного отдохнуть от непредсказуемого характера Коллет не помешает…
— А демонов на этот раз ты хорошо зачаровал? — строго посмотрела на изобретателя Коллет. — Смотри! Если они вырвутся на свободу где-нибудь в дороге, спасать вас будет некому!
Архимед обреченно кивнул, даже не трудясь уточнить, к чему именно относится этот кивок. Вопрос в том или ином виде задавался ведьмой уже раз в десятый, и в конце концов у изобретателя просто не осталось сил заново объяснять, что никаких демонов он не зачаровывал и корабль его движется механическими средствами. Меня, если честно, поражала неспособность Коллет понять достаточно простое устройство машины, поднимавшей корабль в воздух. А оно было действительно гениально простым — четыре трубы, установленные по периметру корабля, пронизывали корпус насквозь. Внутри труб было установлено по два маленьких ветряка, вроде тех, что можно увидеть на ветряных мельницах, только железных. И здесь они не улавливали ветер, а, наоборот, создавали его. Довольно простой механизм из нескольких блоков и ремней заставлял эти «ветряки» вращаться с огромной скоростью и гнать воздух сверху вниз, под днище корабля. Кто хоть раз оказывался в естественных скальных «коридорах» или в узких переулках, знает, с какой силой дует ветер, зажатый меж стен. Чувствуешь, словно на тебя давит огромная мощная ладонь. Вот четыре такие «ладони» и приподнимали летучий корабль над землей. Свисающая с борта плотная «юбка» из толстых, сшитых между собой шкур волочилась по земле, не давая четырем рукотворным ураганам вырваться на свободу. Приводилось все это в движение паровым котлом вроде того, что был установлен на «Медной бочке». По-моему, проще некуда! Даже я понял после четвертого объяснения, но Коллет продолжала упорно считать, что корабль на весу держат зачарованные Архимедом демоны. У меня даже появилось подозрение, что она придерживается этой версии из чистого упрямства — лишь бы не признать, что ошиблась.
