Терри Пратчетт - Ноги из глины
Ваймс хлопнул дверью — несколько сильнее, чем нужно было. О боги, насколько же это выводит его из себя, все выводит: как Витинари включает и выключает его, словно какой-нибудь рубильник, а благодарности — будто от крокодила. Патриций всецело полагался на Ваймса, ЗНАЯ, что Ваймс все равно будет делать свое дело. Ну, хорошо, в один прекрасный день Ваймс устроит ему… устроит…
…Да ничего он не устроит, а будет как проклятый делать свое дело, потому что больше ничего не умеет. Но понимание этого только ухудшало положение вещей.
Туман стал еще гуще и обрел желтый цвет. Ваймс кивнул охранникам у двери и выглянул в клубящийся, обволакивающий туман.
Отсюда до штаб-квартиры в Псевдополис-Ярде почти прямая дорога. Из-за тумана вечер в городе наступил раньше. На улицах почти никого не было, все горожане сидели по домам, плотно закрыв окна, чтобы в комнаты не пробрались сырые клочья тумана, которые, казалось, проникали повсюду.
Да… пустые улицы, холодная ночь, сырость в воздухе…
Чтобы довести эту ночь до совершенства, не хватало лишь одного. Он отослал карету домой и повернулся к одному из стражников.
— Э-э, констебль Везунчик, если не ошибаюсь?
— Так точно, сэр Сэмюель.
— Какой у тебя размер обуви?
Везунчик явно запаниковал.
— А что, сэр?
— Это простой вопрос, констебль! Отвечай своему командиру!
— Семь с половиной, сэр.
— От старины Каблуччи с улицы Новых Сапожников? Дешевые?
— Так точно, сэр!
— Я не могу допустить, чтобы мои люди стояли ночь на посту в обуви на картонной подошве! — воскликнул Ваймс, улыбаясь до ушей. — Немедленно снимай башмаки, констебль. И бери мои. Они слегка испачканы в драконьем… — ну, что там драконы делают, — но они будут тебе как раз. И не стой как чурбан, с открытым ртом. Давай сюда свои башмаки и надевай мои. У меня таких полным-полно.
Констебль с испуганным изумлением наблюдал, как Ваймс надел дешевые башмаки, выпрямился и несколько раз с закрытыми глазами притопнул.
— Ага, — ухмыльнулся он. — Я стою прямо перед дворцом, правильно?
— Э… да, сэр. Вы только что из него вышли, сэр. Это вон то здоровенное здание.
— Ну да, — весело ответил Ваймс. — Но я бы понял это, даже если бы ниоткуда не выходил!
— Э…
— Мостовая, — пояснил Ваймс. — Булыжники. Они нестандартного размера и немного вогнуты в центре. Ты не заметил? Ноги, парень! Вот чем надо учиться думать!
И, повернувшись, он счастливой походкой удалился в туман, прочь от ошарашенного констебля.
Его лордство граф Анкский капрал Шнобби Шноббс толкнул дверь штаб-квартиры Городской Стражи и, пошатываясь, перевалился через порог.
Сержант Колон оторвал взгляд от стола и ахнул.
— Шнобби, с тобой все в порядке? — воскликнул он, оббегая стол, чтобы поддержать падающее тело.
— Это ужасно, Фред. Ужасно!
— Садись на стул. Ты такой бледный.
— Меня одворянили, Фред! — простонал Шнобби.
— Не может быть! Ты видел, кто это сделал?
Шнобби, не пускаясь в дальнейшие объяснения, протянул Колону свиток, который ему всучил Дракон, Король Гербов, и откинулся на спинку стула. Из-за уха он вытянул длинную и тонкую самокрутку и трясущимися руками прикурил ее.
— Не знаю, что и делать, — сказал он. — Сидишь тише травы, ниже воды, не высовываешься, не создаешь проблем… А потом вот ТАКОЕ.
Колон медленно читал свиток, губы его шевелились, проговаривая особо трудные слова типа «и» и «это».
— Шнобби, ты сам-то читал, что тут написано? Тут говорится, что ты теперь настоящий лорд!
— Старик сказал, они еще раз все перепроверят, но он думает, что и так все ясно. Кольцо и так далее… Фред, что мне теперь ДЕЛАТЬ?!
— Сидеть сплошь в дурностае и есть с фарфора. Как правило все лорды этим занимаются.
— В том-то и дело, Фред. У меня нет особняка. Нет земель. Нет денег. Ни медяка!
— Что, совсем ничего?
— Ни гроша, Фред.
— Я думал, у всех шишек имеется сундук-другой с деньгами.
— Ну а у меня шишка от сундука! Я недавно свой сундук проверял, он абсолютно пуст, а крышка его как упадет… Фред, я ничегошеньки о лордстве не знаю! Я не хочу носить элегантную одежду, танцевать на охотах, охотиться на балах и все такое!
Сержант Колон опустился на стул рядом с ним.
— А ты что, ничего не подозревал? Что кто-то из твоего семейства кого-то там… гм, того самого? Или наоборот?
— Э-э… мой двоюродный братец Винсент вторгся как-то в дом герцогини Щеботанской с неприличными намерениями…
— Что, к самой герцогине?
— Нет, к ее служанке.
— Наверное, это не считается. А кто-нибудь еще об этом знает?
— Ну, ОНА знает, она потом пошла и все рассказала…
— Я имею в виду о том, что ты граф.
— Только господин Ваймс.
— Ну, тогда все значительно упрощается, — возвращая свиток, пожал плечами сержант Колон. — Просто держи рот на замке, и все. Тогда тебе не придется ходить в штанах сплошь из золота и охотиться на всяких балах, кем бы эти твари ни были. Ты сиди, я тебе сейчас чайку заварю. Мы все придумаем, ты не волнуйся.
— Спасибо, Фред.
— Ну, мы же благородные люди, а, ваше лордство? — улыбнулся Колон.
— Слушай, Фред, пожалуйста, не надо… — слабо ответил Шнобби.
Дверь в штаб-квартиру распахнулась.
Огромным клубом влетел туман. В его сердцевине светились два красных глаза. Когда же туман рассеялся, проступила фигура голема.
— Ум, — громко сглотнул Колон.
Голем протянул ему грифельную доску:
Я ПРИШЕЛ К ВАМ.
— Да. Да. Да. Я, э… да, я понял, — поспешно ответил Колон.
Голем перевернул дощечку. На другой стороне было написано:
Я ПРИЗНАЮСЬ В УБИЙСТВЕ. ЭТО Я УБИЛ СТАРОГО СВЯЩЕННИКА. ПРЕСТУПЛЕНИЕ РАСКРЫТО.
Колон, как только у него перестали дрожать губы, обошел стол, кажущийся теперь таким хрупким, и принялся рыться в бумажках.
— Ты следи за ним, Шнобби, — шепнул он. — Смотри, чтобы этот тип не убежал.
— А с чего бы ему убегать? — спросил Шнобби. Наконец сержант Колон нашел относительно чистый лист бумаги.
— Так-так-так, думаю, нет, не так… Лучше я сам. Как тебя зовут?
ДОРФЛ, — написал голем.
Ко времени, когда он дошел до Бронзового моста (округлый булыжник среднего размера называемый «кошачьей головкой»; многих булыжников не хватало), Ваймс вдруг задумался, а правильно ли он поступил.
Осенние туманы всегда были густыми, но такого еще ни разу не выпадало. Гробовой покров заглушал звуки города и превращал диск садящегося солнца в тусклый шар.
Ваймс шел вдоль парапета моста. Неожиданно из тумана выплыла коренастая поблескивающая фигура. То был один из деревянных гиппопотамов, какой-то далекий предок Родерика или Кейта. На каждой стороне моста стояло по четыре таких зверюги, и все они смотрели в сторону моря.
Ваймс проходил мимо них тысячу раз. Они были его старыми друзьями. Холодными ночами он часто прятался за ними, когда надо было перевести дух и укрыться от проблем.
Да, все это было… Совсем недавно, даже не верится. Народу в Страже было всего ничего, и все они старались не искать себе проблем. А потом появился Моркоу, и узкий круг их жизней вдруг разорвался, и сейчас Городская Стража насчитывала почти тридцать человек (конечно, включая троллей, гномов и т.п.). Они уже не стараются держаться от проблем подальше — наоборот, они сами ищут неприятности, и они их находят. Забавно. Как недавно подметил Витинари в своей обычной циничной манере, — чем больше у тебя стражников, тем больше преступлений совершается. Но теперь Стража и в самом деле патрулировала городские улицы. Да, в искусстве надрать задницу не все были способны сравниться с Детритом, но, по крайней мере, сейчас большинство стражников могли наподдать как следует.
Ваймс зажег спичку об копытце бегемота и, прикрывшись ладонью от ветра, прикурил сигару.
И вот эти убийства… Если бы Стража наплевала на них, все бы тоже наплевали. Ничего ведь не своровано. «Наверное, не своровано», — тут же поправил он себя. У сворованных вещей есть один дурацкий недостаток: на месте преступления их не обнаружишь. Вряд ли покойные гонялись за чужими женами. Они были настолько древними стариками, что, должно быть, даже не помнили, как это делается. Один проводил все свое время со старыми религиозными книгами, а другой, о боги, был экспертом по гномьей наступательной выпечке.
Можно сказать, они вели тихое, невинное существование.
Но Ваймс был стражником и знал: полностью невинных людей не существует. Вот если ты заляжешь где-нибудь в подвале, то да, возможно, ты и проживешь день-другой, не совершив никакого преступления. Хотя и в этом случае тебя можно будет обвинить в тунеядстве.
Так или иначе, Ангва, похоже, с рвением взялась за это дело. Видимо, приняла на свой счет. Она всегда вставала на защиту слабых.
