Лана Туулли - Алхимические хроники (части 1-3)
— Ну… — осторожно протянула Далия, потихоньку отодвигаясь прочь от позеленевшего от бешенства волшебника. — Если рассуждать теоретически сейчас…
Нервы мага не выдержали, и он взорвался. Ну, почти, хотя от настоящего взрыва не отличишь: Лотринаэн воздел руки к Небесам, беззвучно объяснил, как он страдает, и даже не стал читать наизусть «Малжарги труэр», как это делает большинство эльфов, когда их захватывают чересчур сильные эмоции. Нет, он просто крутанул вокруг себя посох и телепортировался прочь, не прощаясь.
— Странно он себя ведет, — заключила мэтресса. — Эй, ЧБК, поди сюда! Может, ты знаешь, как и где были все эти дни маг и генерал?
— Няу зняу, — мурлыкнул Кот.
— Подумай хорошенько, — попросила мэтресса. — Ведь одного моего слова будет достаточно, чтобы гном, который остается здесь хозяйствовать на время отсутствия Напы, не даст тебе даже крысиного хвоста.
После долгого размышления и нервного вылизывания Кот давать показания все-таки отказался. Подумаешь, крысиный хвост! Подумаешь, достаточно одного лишь мэтрессиного слова…
У некоторых магов — только давайте обойдемся без имен, — достаточно одной лишь мысли, чтобы обеспечить некоторым трехсотпятидесятилетним котикам быструю и почти безболезненную смерть.
Кроме мэтрессы, как ни парадоксально, никто не проявил большого интереса к тому, откуда вдруг явился бравый генерал Октавио. Кто ему помог — это-то стало ясно на следующий же день, когда Громдевур ввалился в Министерство Спокойствия и стал громогласно требовать предъявить пред его ясные (после вчерашнего) очи замечательного специалиста, настоящего волшебника и уникальной души человека — мэтра Лео. Да, такой весь из себя недотепа, на спаниеля немного похож…
При дворе и рады были бы узнать подробности чудесного спасения генерала, но не могли преодолеть барьер, кордон, границу — другими словами, те крепостные стены, которыми прикидывалась сейчас влюбленная принцесса, не расстающаяся с вновь обретенным женихом больше, чем на пятнадцать минут. Даже у его спальни она поставила взвод охраны, чтоб никто, даже случайная муха, не смела покуситься на ее сокровище. Генерал посмеивался и считал оставшиеся дни до свадьбы. Если он и заметил, что прошло тринадцать лет, он не давал повода думать, что такая пропажа его взволновала. Дело-то житейское…
Лаэс-Гэор был точь-в-точь таким, каким Лотринаэн оставил его несколько дней тому назад. Ярким и вечным.
И мэтр Пугтакль по-прежнему медитировал на своей любимой полянке, освещенной лучами закатного солнца.
Только на этот раз — по вполне конкретному поводу. Перед друидом покачивался большой серебристый желудь эльфийского дуба — судя по цвету окружающей плод ауры, росток должен был появиться с минуту на минуту.
Услышав за спиной шаги, мэтр Пугтакль на минуту прервал свою сосредоточенность:
— Атта-ми? Куэ. Рианниэ.
Мэтр Лотринаэн мысленно прогнал еще раз тот великолепный текст, с которым собирался обратиться к отцу — повествующий о том, каким идиотом он, Лотринаэн, был, о том, что магия бывает разной, и что судьба любит пошутить. Но это были всего лишь слова — а желудь, собирающийся стать деревом, ждать не будет.
С детьми всегда так, — вдруг догадался полуэльф. — Сначала ты их ждешь, а потом они приходят.
Он снял мантию, чтоб не мешалась, сапоги, прислонил к стене посох. Бросил на ладони пригоршню воды, чтоб смыть пыль Талерина и своих путешествий, прошел на площадку для медитации и сел рядом с эльфом.
Легким касанием попробовал прикоснуться к проклевывающемуся желудю и замер в восхищении, увидев прошлое, настоящее и будущее великолепного лесного гиганта. И теплое чувство, что всё так, как и должно быть, наполнило душу мага.
Атта-ми. Сын.
Куэ. Входи.
Рианниэ. С возвращением.
Торжественное отбытие мэтрессы Далии и Напы Леоне Фью (клан Кордсдейл) в Эль-Джалад было назначено на четвертый день месяца Барса.
О цели их путешествия в пустыни Эмирата курсировало столько слухов, что господин Бронн пожалел чернил и не стал подробно расписывать все версии в газете «Талерин сегодня». Но, конечно же, коротенькую заметку, что великолепная Напа Леоне, хозяйка лучшей в Университетском квартале ресторации, на неопределенный срок прекращает оказание кормежных услуг студенческому населению, опубликовал.
Проводить Далию и Напу собрались коллеги, студенты и просто друзья. Донья Долорес и мэтр Мартин с сыном наперевес сыпали рекомендациями, как спасаться от жары в пустыне; Изольда крутилась рядом с кожаными сумами Напы, топорщащимися кирками и походными молоточками, и канючила, просила взять ее с собой… Ей тоже хочется в пустыню, она так хорошо будет смотреться в газовых шароварах и золотом лифчике одалиски!..
Мэтр Лео в последний момент прибежал из Министерства Спокойствия, размахивая подорожной грамотой, в которую были вписаны имена алхимички и ее верной ассистентки. Долго и пространно объяснял, что инспектор Клеорн очень хотел пожелать мэтрессе счастливого пути, и должен прибыть с минуты на минуту, вот только закончит инструктаж сержанта Монобоно… Но Далия только пожала плечиками и предложила мэтру Лео передавать инспектору сердечные пожелания профессиональных успехов.
От тона, которым это было сказано, потрескалась краска на двери ресторации.
Джоя вздыхала, обещала приглядеть за «Алой розой», Ньюфуном, Айрой и Черно-Белым Котом. Обещала добросовестно готовиться к осенней переэкзаменовке. Ну, обещать-то можно…
Черно-Белый Кот, стоически вытерпевший объятия Напы, безумно радующейся его возвращению, уже третий день подряд сидел у мышиной норки и добросовестно делал вид, что занят своими прямыми кошачьими обязанностями. Напрасно Напа уверяла, что мышиную норку сотворила коловоротом и тёркой для сыра она сама, чтоб создать необходимый для этнического колорита антураж — Кот горел желанием поймать несуществующую мышь и не двигался с места. Напа растрогалась — она посчитала, что такое поведение есть первое доказательство превращение Черно-Белого Кота в сторожевого минотавра. В результате Ньюфун получил еще одну инструкцию — лелеять Котика и беречь его пуще… нет, не зеницы ока, а пуще той расписной фарфоровой кружки, которая стоит под замком в шестой кладовой, или банки с экзотическими приправами, присланными мэтрессой Юлали из Фносса, или… Короче, сам придумай, но храни Котика обязательно.
Напа прощалась с Айрой из клана Моргенштерн. Ярко-рыжий гном сжал ладошки гномки и нежно и смущенно шептал обещания ждать ее возвращения. Далия умилилась трогательной сцене и отвлеклась на пересчет багажа.
Плетеный короб, несколько узлов, напины трескающиеся по швам от перегрузки сумы с инструментами, связка лопат, саквояж, сундук, двухпинтовая бутылка чернил… Мэтресса Аббе ненавязчиво подарила Далии сачок и пару морилок, собирать редких эль-джаладских насекомых, мэтр Филипп преподнес свеженький, только-только из типографии, экземпляр своей монографии, которой он давно хвастался; госпожа Гиранди, Клотильда, Труамина, Нелли и Ользида просто стояли и готовили платочки, утирать слезы при расставании.
Сзади за мантию Далию подергал Ньюфун:
— Ты, это, не передумала? Может, всё-таки не будете искать приключений на задницу?
— Спасибо за беспокойство, Ньюф, — коротко ответила мэтресса.
— Я ведь дело говорю: бега магические, чтоб определить, какой зверь на следующий год заправилой будет, только через две недели состоятся. Может, останетесь, а через недельку со мной телепортом отправитесь? Маги-то на двоих путешественников скидку обычно делают…
— На троих, — автоматически поправила Далия.
— А Напу мы тебе за спину посадим, плащиком прикроем, никто и не заметит, — принялся расписывать пользу будущего обмана гном. — Ну, подумают, что ты странная человечка, так что ж, оно ведь правда! К тому ж у тебя, Напа говорила, есть маги-знакомцы, они с телепортом помочь и за так, за здорово живешь, могут… а? Оставайтесь… Всего-то неделя! А я столько денег сэкономлю…
— Мы все-таки поедем, Ньюфун, — ответила мэтресса, сосредоточенно высматривая в конце улицы, не появится ли… Да, конечно же, мэтресса выглядывала, когда появится наемный экипаж, который доставит их в Аль-Тораз. — Но за предложение — спасибо.
— Помяни мое слово, — торжественно предрек Ньюфун. — Вы отыщите приключений и на задницу, и на голову, и просто так!
— Да кто спорит… — пробормотала Далия.
Тут из-за угла квартала появилась карета.
О, что это была за карета! Героиням романов Фелиции Белль, Жермуаны Опасной и Мергалотты Бимз и не снился подобный экипаж — только извращенная фантазия Муркона Ниппельвинтера могла предположить, что в мире существует нечто подобное.
Карета была черной. Жгуче-черной, и только лакированные бока сверкали, как жесткий панцирь полуночной саранчи. И кони, запряженные в экипаж, были черными. Темными, как безлунная ночь — правый, с шеей изогнутой, как гарда замысловатого кинжала, с каким-то серебристым отливом; а второй, более мощный коняга, с неуловимым оттенком крепчайшего кофе.
