Елена Лобанова - За Пределом
— Фу! Сульс! Чем это здесь так пахнет! Гадость, какая… — Даэрос старался дышать через раз.
— Так, это ж шкура квасится. Ничего особенного. Просто здесь место закрытое. Вот стояла бы на воздухе — другое дело. — Оружейник гордо указал на длинную нишу у противоположной стены. — Но можно и перенести, конечно. Если где еще каменное корыто пристроите. А жижу ведрами перечерпаем.
Даэрос подошел к тому, что раньше было длинной, вдоль всей стены, поилкой. Он лично сделал эту емкость в камне, когда сюда завели лошадей. Выбор был вынужденный — здесь в стене был водосток, наполнявший небольшую чашу. Вот эту чашу он и превратил в большую поилку, заглубившись в стену и сделав новый слив. Теперь не только слив, но и сам «ручей» были забиты деревянными заглушками, а емкость содержала зловонную, пенящуюся массу.
— Сульс, мне на Вас жалуются. Скажите, зачем Вам понадобился мешок овса, дрожжи и поташ, а? Дубильный порошок — это я еще понимаю…
— Ну, как же! Сначала надо шкуру заквасить. А дубить уже потом. Вот, если Вы где-нибудь купите мешка два тертой дубовой коры, тогда я им верну эти несчастные полмешка. А вдруг не купите? Такое добро пропадет! Я эту шкуру вчера почти весь день мездрил, она ж — огромная.
— Та-ак! Ну, а воду греть в таком количестве, что сотня таких как Вы помыться может… Сульс, Вы же не мылись. От Вас выползнем за сатр разит. — Даэрос решил, что этот выползень будет первым и последним, которого получил Оружейник.
— Так мне ж вода не для себя, а для шкуры нужна была. Вы просто никогда не выделывали шкуры. Сначала овес помолоть помельче, потом туда добавить дрожжей и очищенный поташ и соль. Бродит она. Немножко. Вот и пахнет. А на холодной воде — нельзя. Ну, немножко уголька извели, дел-то!
— Здесь и уголь, и дрова почти на вес золота. Вам уступают как гостю, но надо и меру знать! Вы что, сапоги шить собрались из этой шкуры? Зачем Вам её квасить? На чучело и продубить было бы достаточно. Если я еще раз услышу, что Вы что-нибудь попросили без моего разрешения, отправлю вниз, в поселок к гномам! Будете там…
— Не-не-не! Благородный Даэрос, как Вы могли подумать? Просто чучело! Кому надо «просто чучело»? Тут как раз нужно, чтобы шкурка была помягче, для изменения формы, так сказать. Чтоб я её как натянул, так она и высохла бы потом. По новой форме. — Сульс придирчиво принюхался и взялся за палку, мешать шкуру. — А эти два привередливых Темных, как я им не объяснял, не собираются помогать. Вот, мы уедем, а она тут прокиснет. Мешать надо, мешать! Ничего нельзя без присмотра оставить, никакой ответственности у этих эльфов. Как люди, прямо-таки!
— Сульс! — Даэрос, окончательно разозлился. — Кого Вы тут к работе решили приставить? Они воины, а не кухарки и выползней мешать не будут. Какая Вам еще форма нужна? Выползень — это выползень. Хотели — получили!
— Вот! — Оружейник многозначительно поднял палец — Был выползень, а будет — дракон! А то вдруг, у вас Темных, там, за Пределом, уже есть чучело выползня… А мне надо, чтобы это было что-то такое… такое…, чтоб ни у кого не было.
Нэрнис вбежал в бывшую конюшню и закашлялся.
— Что это, Даэр!? Чем это так? А?
— Это, брат, — дракон. — Даэрос прохаживался вдоль бывшей поилки и больше не морщился. — Хм. Идея не плохая. Даже очень. Это — совсем другое дело.
— Да? По-моему ты чем-то надышался. Драконы не существуют. — Нэрнис чувствовал, что еще чуть-чуть и завтракать он откажется.
— Пока не существуют. Сульс, как думаете тянуть шкуру? Жаль, выползень был не слишком большой…
— Вот, Благородный Даэрос, видите, я же говорил, что квасить надо. Она и потянется. Вдвое больше, конечно не станет, но в размере прибавит изрядно. Я хотел сплести основу из лозы и натянуть. Но и плести долго, да и шкура ссыхаться будет, лозу погнет. А если местами неравномерно погнет, так и вовсе кособоко будет. Так что Вы уж постарайтесь, сделайте страшенного дракона из камня, а я на него шкуру натяну. Так что еще надо воску, дратвы…
— Дра…чего? — Даэрос понял, что нахальный Оружейник все равно выпросит каменного дракона.
— Ниток суровых. Провощу их… Ну кое-где шкуру-то подшить придется. А то, как же?
— Ладно. Будет Вам и воск, и все прочее. Только чтобы был как живой! Ясно? — Полутемный даже мечтательно прикрыл глаза. «Как живой» дракон в исполнении Сульса — это устрашающее… Вот именно, устрашающее чудовище. А именно такая наводящая ужас гадина может быть как нельзя кстати. — Сделаем так: Вы его попробуете нарисовать. А то у меня, пожалуй, так не получится. Так как нужно. Все, пошли завтракать. И кого Вы тут просили мешать? Я объясню им задачу…
— А они тут все на одно лицо — темноглазые и беловолосые, как я их запомню? — Сульс, как возгордившийся художник, (у Благородного Даэроса «так как надо» не получится), не собирался размениваться на такие мелочи, как имена местных эльфов. Эльфов много, а он, художник — один.
Даэрос молча поразился такой наглости и пошел искать своих сородичей «по запаху». Если они еще не отмылись, то он их найдет.
Два позеленевших эльфа нашлись на верхнем, открытом, уровне. Они сидели на карнизе крайней арки и дышали свежим воздухом. Остальные Темные, пришедшие полюбоваться на озеро, скалы и прочие новшества, держались чуть в стороне — ветер порой доносил запах закваски Сульса.
Инэльдэ была мрачнее обычного. В эти покои теперь ходили созерцать, восхищаться и наслаждаться видом неприступности их жилища все, кто был не занят. Как только появлялось свободное время — сразу наверх. Подменяли друг-друга, договаривались об очередности… Все коридоры, как в муравейнике, были заполнены народом — и эльфами и гномами. Сновали туда-сюда бегом. Эльфы — еще ладно. Но гномы при этом пыхтели и топали. И раньше тишины не было, а теперь стало даже слишком шумно. И перешептываются. «Открывающий, открывающий….» Эльфы перешептываются. А гномы возносят хвалы Создателю громко и бурно. Проще говоря — орут от восторга.
Вот, стоило ему появиться, как все замерли и ждут. А чего ждут? Что он им откроет некую истину, сокровенную тайну бытия? Все, что у него есть, у этого Ар Ктэль, это странное происхождение и странный способ использования Силы. Не более, чем стечение обстоятельств. И вообще, еще неизвестно какой он воин. Ведь, в сущности, то, что он вытворяет на стенах — это та же вышивка. Ну, может быть, более объемная. А вышивать по камню — занятие для дев. Другой бы постеснялся.
Инэльдэ ответила на кивок, (поклоном это назвать было нельзя) и удалилась. Даэрос с недоумением посмотрел ей вслед — теперь-то она чем не довольна? Но думать о таких сложных вещах, как женское настроение, было некогда. Надо было пояснить всю важность задачи по изготовлению дракона двум страдальцам, поесть и отправляться в путь. Пока осень еще не наступила, и орки не явились «в гости», надо было много чего успеть. Конечно, «вонявые», как их называет Расти, могут отправиться на охоту в любой момент, но это все-таки не большой осенний «праздничный» набег. Чудовищные обычаи. И как можно о них так спокойно говорить, как будто эльф, это — зверь, который должен знать повадки охотника. Позор. А Инэльдэ следует все-таки лечить от некоторых странностей. Жаль, что Нэрнис — специалист по человеческим душевным недугам. Придется часть его знаний приспособить для одной очень воинственной и злобной Темной девы.
Вайола и Гройн выводили айшаков по новому длинному коридору. Даэрос объяснил, что они выйдут в лес в низине — недалеко от тех мест, где он первый раз прошел Предел. Конечно, им велено было опасаться орков, сразу на поверхность не высовываться, в лесу не шуметь. Пусть стонущий лес и стонет, а лишний шум — совсем ни к чему. Но не шуметь и гномы — понятия несовместимые. Об этом Воительница подробно рассказала сопровождавшим их местным подгорным жителям. Среди них, кстати, оказались и четыре представителя клана Кайла и Лопаты. Того самого, чей мастер написал любимую книгу Пелли. Правда, они переименовали себя в представителей клана Боевого Кайла и Боевой Лопаты. Как и Темные эльфы, представители многих кланов оказались в этих горах случайно. Потом к ним примкнули все, кто покинул города, и компания здешних гномов стала весьма пестрой.
Воительница пребывала в самом веселом настроении. Причин для этого было сразу несколько. Одна — это «Боевая Лопата». Как ни пыжились, убеждая прекрасную Вайолу, четыре гнома, объясняя, что их маленькими лопатками, привешенными к поясу, можно кого-то убить, не убедили. Оружие выглядело несерьезно, а название клана — смешно. Гройн временами поглядывал на своих сородичей и очень тихо им сочувствовал. Если Воительница оставит несчастных в покое, то примется за него. А он сегодня проспал. Вайола же, стоило только Гройну попасть ей на глаза, начинала многозначительно хмыкать, отчего несчастный втягивал голову в плечи и стремился укрыться в конце их растянувшегося по коридору отряда. Сделать это на айшаке, который стремился прибиться к общему табуну, было не так просто. И дело было не в том, что гном встал позже этой прекрасной достойной девы, а в том, что эта дева застала его спящим.
