Татьяна Форш - Корона Всевластия

— А при чем тут войны? — Я придвинулась ближе. Голоса о чем-то спорящих мужчин слились в монотонное бормотание.

— Как при чем? — Она удивленно приподняла бровь. — Скажи мне, что лучше: навсегда исчезнуть или переродиться, тем самым сохранив себе жизнь? Во время войны очень много демонов уходило во внешние миры, некоторых удавалось спасти, только проведя обряд Мечей. Слышала о нем?

— Да. Мы проходили тему обрядов Красного мира.

— Угу. Но многие, не желая во время становления власти оказаться жертвой случая, просто дезертировали на Землю. Хотя опять же это были только те, у кого хватало средств оплатить мастеру Обрядов его нехитрую работу. Затем, конечно, многие возвращались, но все же тех, кто, перерождаясь, продолжал жить на Земле, оставалось гораздо больше. Возможно, поэтому понятие «впервые перерожденный» сейчас почти забыто. — Тейя усмехнулась. — Извини за эту лекцию, она, скорее, для меня. За века начала подзабывать теорию, основываясь на куда более познавательной практике. Так что именно ты хотела уточнить о перерожденных демонах?

— А как понять, впервые он перерожденный или нет?

— Хм, конечно, сложно сказать… — Тейя задумчиво покусала губы, проводила взглядом исчезнувший в багровых тучах последний луч солнца. — Хотя, я думаю, в этом вопросе лучше всего подскажет… память! Пусть она скрыта перерождением, но, в отличие от демонов, давно променявших свой мир на Землю, перерожденные многое помнят! Присмотрись. Расспроси о снах — они единственный достоверный источник скрытой родовой памяти. Демоны очень привязаны к своему миру, поэтому они даже в течение нескольких перерождений пусть редко, но продолжают видеть его во сне. Кстати, у впервые перерожденных могут сохраниться их способности. Конечно, не в полной мере, но что-то из ряда вон выходящее будет в таком человеке!

— Угу. Значит, сны и способности… А если его талант просто прожигать жизнь?

— Этот талант у них у всех не отнять… — Тейя так тоскливо вздохнула, что я, позабыв свой следующий вопрос, настороженно взглянула на нее:

— Что-то случилось?

Она отмахнулась:

— Ничего такого…

— Если что-то личное — я не настаиваю.

— …о чем бы я не могла рассказать. Понимаешь, опыт накапливается для того, чтобы им делиться. К тому же прошлое всегда останется прошлым, говори о нем или не говори, а зачем забивать сундук памяти ненужным хламом?

Я только молча кивнула.

— У меня как-то раз был опыт общения с перерожденным демоном. Он настолько был влюблен в свой мир, что не забыл его даже после второго или третьего перерождения. Красивый. Дерзкий. Не боялся ни жизни, ни смерти. А во сне бредил красными небесами.

— И? — Я слушала ее затаив дыхание.

— После смерти физического тела я вернула его домой.

— И?

— Хранителя с подопечным соединяет на миг, именуемый жизнью, человеческое тело. После его смерти наши пути расходятся. Я придерживаюсь правил. Так проще.

— Ты его любила?

— Конечно. Как и всех тех, о ком доверил мне заботиться Вседержитель. — Она посмотрела мне в глаза. — Кстати, почему ты затронула эту тему? Неужели твой подопечный…

— Нет! — Я выпалила это слово так быстро, словно от него зависела моя жизнь. — Э-э-э… просто одной моей подруге заданием на практике попался именно перерожденный демон. Вот она и попросила меня узнать.

— Вообще-то, насколько мне помнится, краткий курс демонологии и перерождений дают в школе ангелов. Посоветуй ей перечитать теорию и настроиться на годы нервотрепки. А еще… — Она вдруг смерила взглядом Тара. Не участвуя в разговоре, он отстранение изучал что-то в кружке с чаем. — Пусть она поменьше думает о нем и говорит.

Наши взгляды встретились. И тут меня спасла сигнализация.

— Вызов!

— А я о чем? Мне Степан сегодня рассказывал. Мишка дверь открыл, и его в комнату словно кто-то втянул!

— Угу. Ты там не был, а я был! Парень просто решил погеройствовать! Открыл дверь, а оттуда его тягой, ну и…

— Мишка всегда очень осторожным был! И чтобы вот так рисковать? Не-э. Тут что-то другое…

— Мужики, а вы верите в судьбу? Кому суждено сгореть — тот не утонет. А вдруг это было ему суждено?

— Это суждено всем нам, если не будем иметь голову на плечах! — рявкнул Саня, заставляя всех замолчать, и уже тихо продолжил: — Когда я только пришел сюда, со мной вместе служил один парень. Вроде тебя, Тар! Так вот, он первым лез в самое пламя и всегда выходил целым. Огонь его будто слушался… Однажды он мне сказал, что не боится огня, потому что он у него внутри. Теперь я его понимаю: огонь действительно внутри всех нас, и однажды он просто заберет то, что причитается ему по праву. Я видел, как он ушел. Просто шагнул в огненную метель — и его не стало. — Он залпом допил уже остывший чай, и тут грянула сигнализация. — Вызов! Черт! Всегда знал, что вспоминать покойников во время дежурства — к беде!

Он что-то говорил еще, но мы его уже не слушали. Бросились вниз. Я привычно натянул защитную одежду, шлем. Из головы не шел Мишка. Действительно, осторожный. Когда мы вместе попадали на дежурство, он всегда пытался предостеречь меня от очень уж рисковых действий, а сам…

Вдруг вспомнилось, как несколько дней назад в клубе, когда обмывали зарплату, речь зашла о родных, и он сказал, что хочет свозить меня на день рождения к бабушке за город, чтобы я хотя бы дня на три забыл о своем одиночестве. Забавный он был. Всем помочь старался, всех хотел сделать счастливыми…

Вот интересно, случилась бы эта трагедия, если бы вчера я не послушался Саню и остался на сутки, как и было запланировано? Погиб бы Мишка тогда? Почему в таких ситуациях всегда чувствуешь себя виноватым, словно в твоих силах было все это предотвратить?

Вместе со всеми я привычно запрыгнул в машину и почти не следил за дорогой, но пожар заметил издалека. Огненное зарево багрянцем раскрасило низко висевшие тучи, напомнив фрагмент из сна: такое же бордовое небо и сизые клочья туч.

Горело двухэтажное здание. Кажется, какие-то склады. Надо бы у Сани узнать… Хотя какая разница?

Едва машина остановилась, как он начал что-то объяснять, а все уже привычно вышибали дверь и окна, раскатывали рукава.

Ворвавшись в здание, мы оказались в длинном, задымленном коридоре. Вдаль уходил ряд одинаковых дверей.

— Тар, возьми с собой кого-нибудь и проверь второй этаж. Вы трое — за мной! — Саня привычно принялся раздавать команды, но я его уже не слушал и, обнаружив круто уходившую вверх лестницу, начал подниматься.

— Тар, стой! Куда один?

— Уже не один. — Я обреченно взглянул на догонявшего меня Сергея.

Один из старожилов, тоже, наверное, считающий, что мы и шагу не можем ступить без их команд: шаг влево, шаг вправо — расстрел, прыжок — попытка улететь. Но больше всего мне не нравилась его привычка обо всем рассказывать Сане. А с того станется и премии лишить.

Второй этаж встретил нас плотной завесой дыма.

— Кажется, очаг возгорания где-то здесь. — Сергей взял на изготовку ствол рукава.

— Пойдем поищем? — Я покосился на незваного напарника и направился по коридору, внимательно разглядывая двери.

Огонь нашел меня сам. Отчего мне приглянулась эта дверь — не знаю. Вышибив ее ногой, я едва успел отшатнуться за стену, как огненная волна едва не закончила мой бренный путь.

«С ума сошел? — Голос Лайлы заставил меня сосредоточиться. — Я что, так и буду тебя от всего спасать?»

— Не заставляю. — Дождался, когда пламя втянется обратно, и уже приготовил рукав, как вдруг сзади послышался вскрик.

Я оглянулся.

Черт!

Непонятно откуда взявшиеся языки пламени занавесили весь коридор, отрезав путь к отступлению, но даже не это на мгновение лишило меня дара речи, а два шагнувших ко мне из огненной метели рогатых силуэта. Между ними бесформенной массой висел Сергей. Если честно, я и узнал его только по шлему ядовитой желто-зеленой окраски. Второго такого, наверное, не было во всем городе!

— Как вижу, ты по-хорошему не понимаешь? — Раздавшийся за спиной голос заставил меня обернуться. Из комнатки, полной огня, выходил третий. — Мне нужен перстень.

— Так мы же вроде сменялись на «феррари»?

— Мне не нужна машина. Мне. Нужен. Перстень. У тебя на размышление — двадцать ударов сердца.

Черт, куда опять пропала Лайла? Когда надо, ее с ее умными советами днем с огнем не найдешь!

— Или что? — Я незаметно оглядел объятый пламенем коридор. И бежать-то некуда. Да и Серега — хоть и гнида, а как бросишь?

— Или я скормлю этого смертного огню.

«Тар, ни в коем случае не отдавай ему перстень!»

Наконец-то раздавшийся в голове голос ангелочка меня отчего-то взбесил:

— Может, скажешь ему об этом сама?

— Твое время закончилось. — Рогатый шагнул ближе, протягивая ко мне когтистую лапу. Позади застонал Сергей.