Мой злодей 2 (СИ) - Власова Мария Игоревна

– Правда? – спросила в легком замешательстве, но быстро взяла себя в руки. – Вообще-то я имела в виду его эмоциональное состояние. Сью проткнула вилкой руку нашей служанке, а он даже голос на нее не повысил, – осуждающе сжала руки в кулаки и, не заметив такого же негодования на лице доктора, уточнила: – Или для леди это совершенно нормально, так обходиться с прислугой?

Мой вопрос ввел в Стефана в какой-то ступор, а затем его взгляд забегал по комнате. Впрочем он быстро опомнился и защелкнул свою сумку.

– Я думал вы в курсе о причине, по которой леди Лафает… не жалует слуг, – аккуратно подобрал он слова, отыгрывая удивление.

– И какова должна быть причина, чтобы подобное считалось «нормальным»? – с неприкрытой иронией поинтересовалась у него.

Стефан замер, вперился в меня цепким взглядом, словно сильно удивившись. Да знаю я, что старая Рианна так себя не вела, но им уже надо бы привыкнуть, что малышка Рин изменилась. Или не привыкать… Мой взгляд снова скользнул к часам за спиной доктора.

– Не мне открывать семейные секреты, – с еле заметной усмешкой произнес Стефан и поторопился уйти.

– Если вы в курсе этих секретов, то какие же они семейные? – не удержалась от укола.

Доктор остановился и обернулся ко мне. Его лицо стало похоже на маску, и он сделал шаг к кровати. В его взгляде только холод, но до Анри ему далековато по жуткости взгляда. Метнулась взглядом к часам, почему время течёт так медленно?

– Ваш отец просил поговорить на щекотливую тему… Но я решил, что раз уж мы об этом уже говорили, мне не стоит повторяться, – произнёс доктор поучительным тоном.

– Какую тему? – с иронией приподняла бровь.

– Вам противопоказана близость с мужчиной, – выпалил он почти бесстрастно.

– Правда, что ли? – ухмыльнулась, склонив голову на бок. Вероятно, не такой реакции ожидал от меня доктор. Вон как взгляд сузился, и сумку сжал так, что костяшки пальцев побелели.

– Вы же не стали так рисковать своим здоровьем? – почти угрожающе навис надо мной доктор.

Смотрите, какая цаца, одну кузину целует, а другую ревнует. Хотя подождите, что это за разговор такой у них был, что такая щекотливая в этом мире ситуация обговаривалась? Малышка Рин, а ты случаем не предлагала себя этому напыщенному индюку? Мне стало не по себе, в памяти ничего не находилось, но помнила я далеко не все.

– Вообще-то у меня жених есть, – развела руками в стороны, будто снимая из себя полномочия.

Так трудно было не засмеяться, когда он сначала побелел, затем покраснел, а после и вовсе скрипнул зубами.

– Вы понимаете, что такими действиями обесчестили свой род! – запричитал он, возомнив себя кем-то большим, чем просто доктор.

– Пока что я не обесчестила даже мелкую букашку, доктор, – заверила его с иронией, смотря на его штаны. Украсть первый поцелуй у подростка Анри не в счёт, ибо это во сне было. Да и совесть не гложет, почти.

– Ваше здоровье все хуже, вы набираете вес, – укоризненно произнес доктор, наверное, припомнив, что он мне не папочка.

– Я прекрасно себя чувствую, так что этот вопрос скорее к вашей компетентности, доктор, – ответила ему ничуть не вежливей. Какой женщине в своем уме понравится, когда ей скажут, что она поправилась? Фу, таким быть! Так же и сковородкой можно в лицо схлопотать или ещё каким предметом, что под руку попадётся…

– Думаете, я слепой? – резко охладел Стефан. – На спине отеки, и они приносят вам боль, которую вы неумело пытаетесь скрыть. Ваш образ жизни вас убивает, медленно, но верно. Если так продолжится, даже ещё одна операция не спасет вас от последствий.

– Я ничего не скрываю, – перебив его, раскинула руками в сторону, в примирительном жесте, – а вы, доктор, скрываете?

Мой вопрос заставил его нахмуриться, но взгляд он не отвел. Он возомнил себя белым и пушистым, но это не так.

– Если понадобится, я сам поговорю с графом, – явно принялся угрожать доктор, свирепо смотря на меня. – Объясню, что вы не в состоянии выполнять обязанности графини и не подходите на эту роль.

– Это вам Сью нашептала, когда вы целовались? – не удержалась от укола. Вот что ещё удумал, на роль графини я не подхожу! А ничего, что я и сама графиней быть не хочу? Я даже не уверена, что замуж хочу, а тут графиня и какие-то ее обязанности. Какие ещё обязанности?

– Вы видели? – холодно сказал доктор, но не стал оправдываться.

– Да вы и не особенно таились, – подметила с иронией. – Так что это было, доктор? Вы утешали малышку Сью после того, как она покалечила служанку? Это же такой стресс, такой стресс… Или вы банально воспользовались нервным состоянием прекрасной леди? Ай-ай-яй! Как так можно? Как так можно?!

– Прекрати! – неожиданно шикнул на меня мужчина, впрочем, не испугав совсем. Я нарывалась, открыто и бесповоротно, словно ревновала его. Как будто старая Рин вернулась в это тело и до скрипа зубов и истерики не желала отдавать своего возлюбленного кузине.

– Поезд ушёл, батенька, да и вы бросились на соседний, не уточнив, в какую сторону он идет, и, так сказать, осквернили его шпалы, – сказала скорее себе, чем ему, пытаясь унять свои совершенно неуместные чувства.

– Что? – не понял доктор про поезд.

– Вам пора идти, – повторила по-другому и даже махнула в сторону двери.

Меня вот-вот переедет соседний поезд, а я все ещё думаю об ушедшем, типичная барышня, которую отвергли. В дверном проеме показалась Элла, а доктор поспешно ушёл, оставив ее в легком недоумении.

– Я устала, Элла, пойду спать, – бессовестно соврала, стараясь, чтобы она побыстрее подготовила меня ко сну.

После купания и переодевания в ночную рубашку, я даже попричитала, что мне обязательно нужно обновить гардероб, пришлось натянуть до пяток пуританское одеяние и позволить уложить себя в кровать. Отсчет времени, кажущегося бесконечным в ожидании, пошёл. Если меня и грело предвкушение от встречи, то спустя несколько часов я пыхтела от гнева, перекатываясь из одной части кровати в другую. Спина ужасно болела, и мне было неудобно сидеть или лежать на спине. В час ночи злость уступила место беспокойству. Анри не стал бы писать такого письма, если бы на самом деле не собирался со мной встретиться. Значит, что-то случилось, из-за чего он не пришёл. Беспокойство грозило перерасти в тревогу, если бы не моя беспомощность, я бы, наверно, сама пошла его искать, как бы по-дурацки это не звучало.

Ближе к двум я пришла к выводу, что, если бы с Анри что-то случилось, и встреча отменилась, Маркус сообщил бы мне. Затем решила, что второсортный злодей и не собирался приходить. Да и как он мог оказаться так поздно ночью в моей спальне? Может записка значила что-то другое, а я просто не поняла? Сладко зевнув в ладонь, сдалась и, улегшись на живот, уснула. Увы, даже во сне от Анри я не смогла убежать.

Сон снова повторился, крыша и до трепета в груди милый и молодой Анри… Что ещё нужно, чтобы все заботы ушли на задний план? Сколько бы «кошмары» не повторялись, чувства взывают такие же сильные, как и в первый раз. От дрожи из-за холода, до трепета и возбуждения при поцелуе. К тому же эмоции от кошмаров такие сильные, что недавние уходят на задний план и вообще все реальное исчезает. Вот сон, вот реальность и они, по сути, неразличимы. Может, это всё-таки сон? Я не хотела отпускать Анри, молодого, невинного и настоящего. Да, чёрт побери, я не хочу отпускать любого Анри, взрослого или ребенка! Я словно влюбилась, чего не делала с самой школы. Опыт влюбленности у меня есть, и что-то мне не хочется повторять ее итог. Один раз мне уже растоптали сердце, хватит!

Но почему я все равно тянусь к нему, не желаю отпускать? То, что твердит разум, не слышит остальное тело?

– Анри! – зову его, так постыдно и испуганно, что неудивительно, как неодобрительно смотрит на меня Элла после таких пробуждений. Да и отец слышал, как я зову Анри каждый день. Я веду себя как одержимая, но при этом всем говорю, что это не так и никаких чувств к нему у меня нет.