Инквизитор поневоле (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"
— Этой шлюхе?! Да никогда! — после чего подозрительно сощурилась, оглядывая меня, и спросила с холодком в голосе: — А вы с нею, стало быть, знакомы?
— Да не то чтобы… — протянул я, лихорадочно соображая, как мне быть. Осторожно молвил: — Просто не так давно узнал случайно, что она тоже учится в академии, и побеседовал, разумеется. Но я здесь представитель инквизиции, так что это больше по долгу службы.
Внезапно я подумал, мол, а на кой чёрт перед этой девахой оправдываюсь-то? Правда, третья в очереди на корону… мало ли как повернётся.
Собеседница моя слегка смягчилась и заметила с лёгкой иронией:
— Думаю, её поведение вы уже смогли оценить — здесь, вдалеке от дворца, она не особо скрывается. Пьянки, распутное поведение, куча сомнительных знакомств… Замечательная будет императрица, как считаете, святой отец?
Опасный вопрос.
— Никак не считаю, — ровным голосом ответил я после недолгой паузы. — И, думаю, это не совсем тот разговор, который стоит продолжать.
— Согласна, — после краткой заминки произнесла герцогиня, признавая мою правоту. Очевидно, она и сама поняла, что слегка перегнула палку. — Но я ведь могу надеяться на тайну исповеди? — заглянула мне в глаза девушка. — Могу ведь, святой отец?
— Можете, — обречённо вздохнул я.
— Спасибо! — улыбнулась барышня. — Правду молвят, с кем ещё можно поговорить откровенно, как не с отцами святой инквизиции? Получить отдохновение душой, выговориться, поплакаться, ничего не скрывая…
«Угу, именно с нами, — подумал я. — А ничего так у нас работу настроили. И не стукачество, а очень даже исповедь святому отцу…»
В итоге герцогиня ушла в люк в полу с гордо поднятой, как и подобает столь высокородной особе, головой, а я остался с пробитой крышей и раскуроченной кроватью.
— И это ещё учебный год не начался, — в который уже раз устало пробормотал я. — Домовые, эй! — позвал, вновь посмотрев на дыру наверху, но те не отозвались.
Я помнил, что техническое, так сказать, обслуживание помещений вроде как осуществляли именно они, так что, может, и ремонт крыши смогут устроить.
Позвал ещё раз — не дозвался.
Прошёлся по общаге, но всюду меня ждала тишина.
— Тоже, что ли, на каникулах? — задумчиво прошептал я.
Оглядевшись, внезапно узнал коридор, в котором когда-то увязался за Иквусом, нечаянно выяснив его самый бережно хранимый секрет. А спустя миг ноги сами понесли меня к тайному входу в его бывшую лабораторию. С тех пор, как он ушёл, я больше там не появлялся, и сейчас вдруг остро захотелось проверить, не заглядывал ли туда больше Сева.
Рука моя всё так же беспрепятственно провалилась сквозь стену, и я шагнул в знакомый проход, в котором, как и раньше, неярко мерцали магические светильники. Спустя пару метров, однако, остановился, вдыхая сухой воздух и пытаясь определить наличие «живых» запахов.
Неожиданно мне показалось, что откуда-то из глубины лаборатории как будто бы слышен какой-то звук. Лёгкая, еле слышная ритмичная вибрация.
— Не может быть… — изумлённо пробормотал я, после чего бросился по лестнице вниз и с криком: — Сева! — ворвался в лабораторию.
Вот только там находился отнюдь не исчезнувший завхоз.
Вся лаборатория кардинально изменилась. Столы и остатки лабораторного оборудования куда-то пропали, некогда белоснежные стены оказались покрыты непонятными рисунками, прямо же посредине — я сперва не поверил своим глазам — стояла обряженная в одежду завхоза корявая антропоморфная статуя.
А ещё почти всё оставшееся пространство заполняли домовые, окружившие статую и ритмично бьющие ногами по полу.
— Эй, вы чего здесь делаете?! — крикнул я, ломая ритм.
Сбившись, домовые остановились и все как один уставились на меня. И под взглядом нескольких десятков пар глаз мне стало не по себе.
Вдруг из толпы вышел один домовой особенно отталкивающего вида, ну чистый гремлин, только в кальсонах, жилетке и котелке. Я зачем-то отметил, что одежда была донельзя заношенной, но на удивление чистой.
А домовой меж тем принюхался, после чего прошипел, коверкая слова:
— Ты?! Этхо из-зха тебя пхропал наш покхровитель?!
— Ну… — протянул я, уже осознав, что эти работнички организовали самую настоящую секту свидетелей завхоза и, как и любые фанатики, крайне опасны, особенно в отношении предмета своего культа. Увы, коротышка не дал мне времени на раздумья, просто проорав:
— Ты-ы!
А вслед за ним взревела вся толпа. И не успел я опомниться, как с десятков заскорузлых ладошек в мою сторону ударили потоки неизвестной магии. Полыхнула защитная плёнка силового поля, а кольцо мгновенно нагрелось.
Я отшатнулся, отступая назад, но недостаточно быстро, и неизвестно когда оказавшийся в руках их предводителя странно изогнутый кинжал неожиданно легко пробил защиту кольца, ударив ниже края кольчуги, и распорол мне бедро, каким-то чудом не зацепив крупных артерий. Это уже были не шутки и я, чувствуя, как намокает штанина, а к месту пореза начинает приливать жар, впечатал со всего маху окованный носок сапога в продолжающего наскакивать с кинжалом домового. Того унесло далеко назад, но в следующий миг похожие клинки мелькнули в руках доброго десятка обступающих меня озверевших коротышек, и я, среагировав, ударил по ним дезориентирующим проклятьем.
Вот только видимого эффекта проклятье не произвело, и лишь в последний момент, спасаясь от готовых проткнуть меня клинков, я ухнул в серый полумрак теневого покрова.
Удары пронзили пустоту, а я, буквально физически ощущая, как стремительно пустеет мой резерв, рванул вверх по лестнице, на выход.
Выбило меня обратно уже у самого прохода, но жаждущая крови толпа, к счастью, чуть подотстала, и я беспрепятственно вывалился в коридор академии, после чего кувырком перекатился дальше и, выдернув из-за спины совершенно позабытый в суматохе автомат, взял место прохода на прицел.
Только минут через пять, окончательно удостоверившись, что за мной оттуда никто не спешит, я опустил автомат, чувствуя, как бешено стучит в груди сердце. Сел на пол прямо там, возле стены, вытягивая ноги. Пощупал бедро, поморщившись от чувства жара, которым откликнулся на прикосновение порез. Снял с автомата ремень. Кровь была тёмная, венозная, поэтому перетянул ногу чуть ниже, останавливая кровотечение.
Смогли коротышки удивить, ничего не скажешь. И кинжальчики у них не простые, раз прошли через защиту кольца словно нож сквозь масло. А с виду такие тихие, да. Сколько их там как рабов эксплуатировали? Лет восемьсот? И тут такое.
Смущало меня разве что обожествление Иквуса. Чего он им такого сделал, что они ему статую воздвигли и ритуальные пляски устраивали? Вопросы, вопросы…
Когда примерно через полчаса я, хромая, с автоматом наперевес снова проник в лабораторию, в помещении было уже совершенно пусто, и только не до конца стёртые рисунки на стенах напоминали о странных домовых и их странном культе.
Глава 10
Начало нового учебного года я встретил, с одной стороны, с облегчением, а с другой, с так и свербящим ощущением, что раньше были только цветочки, сейчас же пойдут ягодки.
Проснувшись от шума за окном, уже привычно подправил волшебством уродливую заплатку на крыше, которую слепил с помощью навыков в трудовой магии и такой-то матери. На что-то большее у меня не хватало знаний и сил, а домовые так больше и не появлялись. Причём, похоже, в бега ударились все без исключения работники академии, и это уже начало сказываться в мелочах.
Вчера, например, в кранах пропала горячая вода, а ещё я начал замечать скапливающиеся по углам пыль и мусор — и не только у себя на чердаке, что проблемой бы не было, поскольку ведром и тряпкой я владел весьма профессионально, а везде, даже в ректорской башне.
Кстати, ректора и остальных магистров вчера выпустили, поэтому на вступлении и распределении сегодня они уже должны были присутствовать. Единственное, сообщили о девятнадцати отпущенных, хотя я точно помнил, что уводил в инквизицию ровным счётом двадцать два мага. Куда делись ещё трое — не сообщалось.
