Александр Матюхин - Циклопедия

— Есть только один способ выяснить, правду ты говоришь или нет! — Яркула почесал подбородок, — Нужно прочесть твои мысли.

— Все?

— Абсолютно! Давай голову.

— Не дам!

— Ну что нам с тобой делать? Пытать, что ли?

— А хотя бы пытайте! Все равно не дам. Это мои мысли! Сугубо личные.

— Обещаю полное неразглашение информации. Строго между нами, — пообещал Яркула.

— Не пойдет.

— Дай я ему ноздри вырву! — заорал из-за спины вампира Ирдик. — Каков наглец!

— Все равно не дам! — Я вжался в стул, оглядываясь в поисках какого-нибудь подходящего предмета для самообороны.

Предмета, кроме старого Мусорщикова ботинка, засевшего в батарее, я не нашел, зато увидел на улице нечто довольно интересное.

— Смотрите! Смотрите, кто там на скамейке!

— Отвлекает внимание! Сбежать хочет! — предупредил Ирдик. — Держи его за ноги, а я за руки!

— Да смотрите же, болваны! — в сердцах заорал я, вырываясь из рук Яркулы, намеревавшегося обхватить меня поперек пояса.

— Он назвал тебя болваном! — сказал Ирдик. — Каков наглец!

Яркула в свою очередь повернул голову в сторону окна и застыл, широко распахнув глаза и рот. Постепенно дошло и до джинна. Он тоже посмотрел и тоже застыл. Грех было не застыть!

Напротив платного туалета, на скамейке, стоявшей через дорогу, сидел Кант.

Но какой у него был вид! Перво-наперво, одет Кант был во что-то несуразное. То ли изрядно поношенное пальто, то ли хорошо сшитые между собой куски тканей неопределенного цвета. На голове шапка-ушанка с ярко-красной звездочкой в центре. Одно ухо отвязалось и наполовину свисало вниз. Кант болтал ногами, обутыми в незашнурованные ботинки, и мял в руках перчатки.

Но даже не это было самым удивительным. Слева и справа от Канта сидели небольшого роста человечки в серых плащах с задранными воротниками и широкополых шляпах, надвинутых на глаза… на глаз! Потому что это были циклопы! Правда, сейчас они походили на агентов из американского боевика про шпионов. Весьма маленьких агентов. Но все-таки!

Из парка, что раскинулся позади скамейки, медленно выходили маленькие человечки и, огибая сугробы, приближались к нам. За короткую долю секунды я насчитал не меньше десятка циклопов, показавшихся из-за деревьев, из-за ларьков и из переулков. Еще небольшая группа вышла из-за угла магазина «Обувь», что располагался неподалеку.

— Нас выследили! — дрогнувшим голосом сказал Яркула, — Нас поймали в ловушку!

Я соскочил со стула и, пробежав через комнатку, выскочил в основное помещение. Поскользнувшись на кафельном полу, почти проехал до противоположного окна и прильнул к нему. С этой стороны туалет почти вплотную прилегал к многоэтажным домам.

На скамейках, стоявших у каждого подъезда, сидели люди в плащах и шляпах и смотрели на меня.

«Их здесь не меньше трех десятков!» — подумал я.

«А с нашей стороны пятьдесят шесть, — отозвался в левом ухе Яркула. — Кажется, мы влипли по самые зубы!»

Развернувшись на пятках, я кинулся к двери. Прямо на моих глазах металлическая ручка начала медленно опускаться. Как в замедленной съемке, я увидел, что между дверью и косяком образуется тонкая щель, в которую врывается лучик света вперемешку со снежинками и чья-то неровная, сгорбленная тень… Времени на раздумья не было. Я прыгнул.

Вообще-то в школе я занимал первые места по прыжкам в длину с разбегом. Даже один раз ездил на спортивную олимпиаду района, но не показал там высших результатов. С тех пор, правда, минул не один год. Животик появился, сало кое-где отложилось (особенно в районе ягодиц и пояса), да и ноги уже не те…

Я не допрыгнул. Рухнул на живот и проехался по кафелю, чувствуя, как натягивается на груди рубашка. Доехал до двери и врезался в нее боком. Похоже, с той стороны меня не очень ждали, потому что дверь поддалась легко. Щель исчезла, вместе с тенью и снегом. А с улицы раздался характерный звук падающего тела. Вдобавок чей-то писклявый голосок грязно выругался. Я вскочил на ноги, провернул замок и удовлетворенно похлопал руку об руку.

Из комнатки показался взволнованный граф Яркула.

— Шестьдесят девять! Они все прибывают и прибывают… А ты зачем раздеваешься?

— Двери закрывал! — ответил я, спешно заправляя рубашку в штаны и натягивая свитер едва ли не до колен. — Они не собираются нападать?

— Хуже. Похоже, они собираются держать нас здесь, пока мы не вылезем сами.

— Откуда ты знаешь?

— Погляди сам.

Я вернулся в комнатку. Место около окна оккупировал Ирдик со стулом. Мы же с вампиром пристроились за его могучими плечами.

Циклопов действительно стало намного больше. Они сидели на лавочках в парке, прогуливались вдоль ларьков, рассматривали витрины магазинов. Примечательно, что обычные люди проходили мимо них, словно ничего не замечали. Людей вообще было немного, и это в разгар обеда! Да и машин на дороге поубавилось! Только одна проехала за все время, пока мы стояли у окна. А ведь центральная улица!

Кант, зажатый между циклопами в шляпах, держал в руках небольшой плакат, на котором большими печатными буквами было написано:

«СДАВАЙТЕС ТАК ИЛИ БУДИМ ГОЛОДАТЬ».

Перчатки лежали у него на коленях.

— А почему они не нападают?

Яркула пожал плечами.

— Боятся нас, я думаю. Мало ли что им Кант рассказал.

— Но их же миллионы!

— Пока только… мм… восемьдесят один, — не оборачиваясь, сказал Ирдик. — Потушите кто-нибудь свет. Им нас видно.

Я пошел к выключателю и погасил лампы. В комнатке стало темно и мрачновато. Хмурое зимнее небо довольно скупо раздаривало солнечные лучи.

— Но они маленькие и не воинственные! А мы с джинном как-никак хищники! Кровью питаемся и овощами!

— А я люблю лапшу «Доширак», — сказал Ирдик. — С курицей.

— Вот поэтому они и не нападают. Думают заморить нас голодом!

— Но мы же можем сотворить сколько угодно еды! — сказал я.

— Мы можем, — поправил меня Яркула. — У тебя не получится сотворить даже колбасные обрезки! И с водой проблема. Водного заклинания я не знаю, и Ирдик тоже! К тому же у меня застарелая болезнь — клаустрофобия. Если я пробуду в этой комнате еще два с половиной часа, у меня начнется приступ! — Яркула почесал подбородок, — А может, и через час. Последний припадок был у меня две ночи назад. Спать в гробах с клаустрофобией, скажу я вам, такая пытка! Каждый час просыпаюсь от приступов! Приходится вылетать, дышать свежим воздухом, а то проглочу свой собственный язык, и все!

— Ладно, допустим, вы не можете колдовать воду. Но воды же здесь море! Шесть унитазов и шесть кранов! Пей не хочу! А еще вы можете превратиться в дракона, медведя, я не знаю, в Годзиллу, наконец!

— Для этого простор нужен! — заметил Ирдик. — А с водой ты прав. Тогда я не понимаю, в чем смысл?

Я вновь посмотрел в окно. Циклопы, бродившие по парку, стали расходиться в стороны, уступая место кому-то… кто шел в нашу сторону…

На первый взгляд это тоже был циклоп. Только без плаща и шляпы. Из одежды на нем был небольшой жилет, клетчатая юбка, как у шотландцев, и тапочки. На голове — пучок черных волос. В руке — клюка.

Редкие прохожие шарахнулись в стороны. Многие в панике побежали кто куда. Но в целом, кажется, циклопов мало кто замечал…

Циклоп шел, потрясая этой самой клюкой и выделывая руками всевозможные выкрутасы. Кажется, он еще что-то кричал, но нам не было слышно. Подойдя к скамейке, на которой сидел Кант, циклоп присел на краешек и вознес руки к небу.

И небо не замедлило отозваться. Где-то оглушительно загрохотало, и на землю обрушился снег. Такого плотного снега, скажу я вам, мне не доводилось видеть давно. Циклопы мгновенно исчезли из поля моего зрения. На улице потемнело. Ирдик отпрянул от окна, зажав голову руками.

— О нет! Я догадался, что все это значит! — завопил он. — У них есть шаман!

— Шаман? А что страшного в шамане? Вы же сами… того…

Честно сказать, я не очень понимал причин возникшей паники. Тем не менее паника была налицо! Яркула, серый как мышь, рухнул на табурет и стал грызть ногти. Ирдик тряс головой и бормотал себе под нос нечленораздельные проклятия. От его лысой головы разлетались искорки света и, разбиваясь о стены, озаряли комнатку яркими вспышками. Спокоен был только Саныч. Он все еще дрых в углу, засунув под голову руку.

— Что страшного-то? — повторил я растерянно.

Яркула посмотрел на меня взглядом загнанного в угол бурундучка, причем ясно осознающего, что с ним сейчас сотворят.

— Это шаман! — сказал он. — А всем известно, что на земле нет сильнее чародеев, чем шаманы!

— Но шаман, если мне не изменяет память, — это тот, который управляет погодой!

— Он чародей!

— А вы…

— А мы на это не учились! — закончил Ирдик дрожащим голосом. — Мы только по специальности. Пара-тройка гипнозов, еду сотворить и все такое! Шаман же изучает искусство чародейства с детства! Он что хочешь сейчас сотворить может!