Евгений Лукин - Алая аура протопарторга
Будучи приведен в чувство, лидер «Красных херувимов» первым делом удостоверился, что майора еще не прикончили, и велел оставить себя с ним наедине. Ранее баклужинская Лига Колдунов представлялась Панкрату единой темной силой. Теперь же он прозрел – ценой припадка. Так вот, значит, как у нас обстоят дела!… Ну что ж… Если победившие на выборах чернокнижники принялись с дура ума уничтожать друг друга, то со стороны Панкрата просто грех не помочь им в таком благородном деле… В конце концов, это его партийный, да и просто человеческий долг. А заодно и касса пополнится…
– С-с… С-с… – решился Панкрат. – С-согла-сен…
Именно с этого момента подпольная организация «Красные херувимы» стала, так сказать, совмещать приятное с полезным. А поскольку каждый террористический акт подготавливали совместно с контрразведкой, осечек практически не случалось. Панкратом уже стращали детей («Не будешь тюрю кушать – Кученог заберет…»). Слышать о себе такое было, конечно, приятно, и все же грызли Панкрата сомнения… Правильно ли он сделал, вступив в сговор с врагом? Можно ли назвать честными те доллары, которыми он пополняет партийную кассу? Панкрат нервничал, у него резко ухудшилась речь, усилилось косоглазие… Наконец он не выдержал – и в знак протеста организовал покушение на заведомо белого мага, в списке, естественно, не значившегося…
Реакция подполковника Выверзнева (недавно его повысили в чине) на столь откровенное самоуправство поразила Панкрата.
– Слушай, а ведь ты прав… – задумчиво сказал ему при встрече подполковник (к тому времени они уже оба перешли на «ты»). – Как же это мы сами-то не просекли? Если устранять одних только черных, любой дурак догадается, что происходит. Давай-ка мы еще штучки три беленьких туда внесем… Для полного натурализма…
И подполковник с подпольщиком озабоченно склонились над списком…
Так прошло несколько лет. Панкрат стал поспокойнее, в глазах проглянула мудрая задумчивость, а дерготня и заикание пошли на убыль. Когда кто-нибудь из его бойцов предлагал по молодости лет совершить террористический акт безвозмездно, Панкрат только морщил узкое кривоватое лицо в улыбке и качал головой.
– 3-запомни… – говорил он. – Одна цель – это н-не цель… Й-й… если бьешь – б-бей по двум… Л-лучше – по трем…
И бил как минимум по двум, нанося врагу одновременно и физический урон, и финансовый. То есть без заказа уже никого не мочил.
Время от времени из-за Чумахлинки пробирались связные с приветом от Африкана. Панкрат охотно сообщал о проделанной работе, причем устраненные колдуны проводились им по статье индивидуального террора, а полученные от Выверзнева доллары проходили как результат экспроприации, каковым они, по сути, и являлись. Клим Изузов отчитывался отдельно…
Криминальные баклужинские авторитеты уважали Панкрата и считали настолько крутым, что лезть в политику даже никому и не советовали. «Там у него уже все схвачено…» – со знанием дела говорили они…
В тот роковой год, когда опальный протопарторг, бежав из Лыцка, пересек по воде, аки посуху, государственную границу, в делах наметился некоторый застой: всех, кого нужно, уже убрали и заказов от Выверзнева больше не поступало. Вроде бы пришла пора заняться самим Глебом Портнягиным, но Кученог все еще выжидал, надеясь, что вдруг да перепадет напоследок хоть плохонький, а заказик. Когда партийная касса оскудевала окончательно, он брал какой-нибудь не слишком крупный банк и проводил прибыль по графе экономического подрыва демократии. До раскулачивания фермерских хозяйств – не опускался…
* * *Аристарх Ретивой взглянул на часы и захлопнул книгу.
– На дело пора, – сказал он, поднимаясь из полукресла.
Кученог зыркнул на Аристарха сквозь неистово бьющееся веко. Никогда раньше он не принял бы заказа от коммерческой структуры – тем более на уничтожение компромата. Но, во-первых, Клим Изузов очень просил, а во-вторых, кто ж знал, что сейфы садоводческого банка, взятого на прошлой неделе, окажутся практически пустыми!…
Когда-то, спровадив Африкана в Лыцк, Панкрат Кученог и Клим Изузов поделили между собой обязанности, а заодно и личный состав подполья. Панкрат со своими боевиками должен был заняться собственно террором, а Клим – его финансовым обеспечением, для чего основал и возглавил коммерческую фирму «Дискомфорта». Но тут как раз косяком пошли заказы от Выверзнева, и нужды в деньгах у Панкрата так и не возникло. Несколько лет подряд обе группировки существовали раздельно и независимо. Теперь же Клим крепко проворовался и кинулся за помощью к Панкрату, тоже присевшему на мель в связи с общим понижением спроса на теракты…
– С-сам… п-пойдещь?… – полюбопытствовал Кученог.
– Новичка проверить надо… – нехотя отвечал Ретивой.
– Н-н-н… н-н… – начал было Кученог.
– Да в бойцы просится… – пояснил Ретивой, давно уже понимавший Панкрата с полуслова.
Он достал из кармана пульт и направил на стену. Нажал на кнопку – и добрая треть стены уехала вправо, открыв проход в соседнюю комнату, где расположившиеся в креслах боевики чистили оружие и окуривали ладаном партбилеты. Кто в рясе, кто в камуфле. В дальнем углу жужжала фреза. Там пропиливали накрест головки пуль.
– П-постой!…
Ретивой обернулся.
– Й-й… я т-тоже с-с… тобой…
Ретивой сочувственно покивал. Он знал, что это не просто прихоть. Ничто так не успокаивает расшатавшиеся нервы, как личное участие в деле. Хотя бы даже и в таком пустяковом… Впрочем, акцию, в которой задействован сам Панкрат Кученог, пустяковой уже и не назовешь, потому что была у Панкрата одна нехорошая, связанная с заиканием привычка – не одолев слова, сразу же открывать огонь на поражение…
– Только, слышь… – озабоченно предупредил Ретивой. – Ты уж не серчай, но говорить, если что, буду я…
– Вы к кому?… – привскочил в вестибюле бритоголовый охранник в нарядном камуфляже – и осекся, уставившись на просторную рясу новичка.
– Не к тебе, не к тебе… – бросил, не повернув головы. Ретивой. – Живи пока…
Втроем они поднялись по устланным ковром ступеням на второй этаж. Новичок, следует отдать ему должное, вел себя неплохо и признаков страха не выказывал.
– Ты, главное, не тушуйся, – тем не менее втолковывал ему дружески Ретивой. – Не боги горшки обжигают… Я вот тоже поначалу тушевался. Закажут, бывало, знакомого – ой неловко… А потом ничего, привык… Стой! Пришли…
Он отступил на пару шагов, собираясь выбить дверь ногой.
– 3-за… – недовольно предупредил Панкрат.
– Думаешь, заговоренная?… – усомнился Ретивой, но на всякий случай внимательно осмотрел петли. – Да, гляди-ка, и впрямь заговорили… Эх ты! Еще и смык-траву под язычок заправили… нехристи беспартийные!…
Трижды перекрестил и перезвездил притолоку, порог, оба косяка, потом, достав плоскую серебряную масленку, залил концентрированной святой воды в петли и в замочную скважину. Зашипело, из увлажненных щелей поползли зеленоватые струйки дыма. В замке заверещала какая-то нечисть – и, судя по всему, сгинула.
Аристарх Ретивой снова отступил к противоположной стене и, пробормотав краткую молитву: «Верхи не могут, низы не хотят, аминь…» – вышиб дверь каблуком с первого удара.
Истерически задребезжал тревожный звоночек, замигала красная лампочка. Из соседнего кабинета высунулась на шум чья-то излишне любопытная голова, но своевременно скрылась.
– Так-то вот, новичок, – назидательно молвил Ретивой. – Знахарь бы какой-нибудь на нашем месте полдня с этой дверью провозился… А мы, видишь, с Божьей помощью…
Взял новичка за рукав рясы и ввел во вскрытое помещение. Мрачный Панкрат Кученог задержался на пороге, с сожалением озирая пустой коридор и нервно оглаживая рукоятку пистолета. Искомый атташе-кейс с компроматом вызывающе лежал на самом краю письменного стола.
– Бери, – приказал Ретивой.
Кандидат в боевики помедлил и протянул руку.
– Караул!… Грабят!… – скрипучим голосом отчетливо произнес атташе-кейс. Новичок опешил и вопросительно поглядел на Ретивого.
– Ты чего? – ласково сказал тот. – Это ж сторожок!… Тот же болтунец, только фиксированный…
– Говорит: грабят… – понизив голос, сообщил новичок – и вдруг подмигнул таинственно.
Ретивой растерялся, удивленно взглянул на подельника и, пожав плечами, сунул кейс под мышку. Троица налетчиков покинула кабинет, спустилась по лестнице и, миновав вымерший вестибюль, направилась к джипу.
В небе громоздились облака и заунывно ревели турбины. По тротуару, всхлипывая и размазывая слезы по небритым щекам, хромал какой-то бродяжка. Правая ступня была туго спеленута грязной тряпицей. Странно… Завтра специальная комиссия ООН прибывает, а тут по проспекту бомжи шляются!… И как это его еще до сих пор не забрали?…
– Караул!… Грабят!… – скрипуче раздавалось из-под мышки. – Караул!… Грабят!…
