Вячеслав Шалыгин - Огонь, водка и медные трупы (Сборник)
— При чем тут любишь — не любишь?! Спасайся, дура!
— У меня шлюз заблокирован!
— Выходи через аварийный люк! Разбей иллюминатор!
— Зигфрид! Они нас в контейнер грузят! Зи-и-игфрид! Зи-и…
Вопль Аманды оборвался. ДКР погрузили в непроницаемый для радиоволн контейнер. Броненосцы разошлись изысканным «цветком», вместо пестика у которого была труба мусорного портала. Заложив полупетлю, корабли легли на обратный курс, а контейнер с обреченным ДКР-06 продолжил свой путь. Сначала по трубе мусоропровода, затем по течению гиперпространственных энергопотоков, а потом по безвозвратной червоточине черной дыры в другую Вселенную… Это не было уничтожением в привычном смысле — ДКР оставался целым и невредимым, его экипаж живым, а совесть палачей чистой, — но это было самое надежное из пожизненных заключений. Еще никому не удавалось вернуться из черных дыр — провалов в иные миры. Те, кто отправлялся в эти природные тюрьмы, были обречены прожить оставшиеся годы в тесных стенах своих кораблей.
Зигфрида передернуло. Более страшной участи для Аманды и верной мурлышки он не мог себе и представить. Ходили слухи, что некоторые из мусоропроводов заканчиваются в исключительно странных мирах. Например, в Щекотурии. Тем, кто попадал в щекотурскую ссылку, предстояло вечно маяться от щекотки. Смеяться круглые сутки было наверняка утомительно, и вряд ли смех сильно продлевал ссыльным жизнь… А еще поговаривали о таких местах, как Зомбирь, Садомазия, Истрахия или Дрисландия… Названия этих миров говорили сами за себя. Оставалась одна надежда — если из уст в уста передавались такие подробности, значит, кто-то из этих миров все же вернулся. Не могли же так складно и одинаково врать совершенно разные люди в абсолютно противоположных концах Галактики…
Безногий удрученно повесил голову и вздохнул.
— Господин капитан, вы бы того… тут военный объект, — робко сказал часовой.
— Где тут ближайший кабак? — тихо спросил Безногий, не глядя на солдата.
— Ближайший? В офицерском городке есть один, — солдат растерянно взглянул на подошедшего сержанта.
— Я провожу, — сочувственно сказал унтер. — Тут недалеко…
11
Кабак назывался «Глория Мунди». Он был заплеванным, вонючим и шумным настолько, насколько это вообще возможно для портового кабака. Названию явно недоставало двух первых слов: «Сик транзит…»[1]
Зигфрид занял пуфик у барной стойки и уставился горестным взглядом на мутные стаканы, которые ленивый бармен протирал грязной тряпкой, возможно половой.
— Виски? (Водка?) — спросил бармен по-гундешмански.
— Я что, уже позеленел? — Зигфрид перевел взгляд на «гундоса». — Или ты прикидываешься, что русским не владеешь?
— Модный, да? — бармен насупился. — Думаешь, если сумел всю Куйбу застращать и Клоакию почти до дефолта довел, так все тебя бояться должны?
— Ничего я не думаю, — Безногий махнул рукой. — Наливай. Или тебе малахаи не нужны?
— От твоих денег воняет! — Строптивый бармен демонстративно поставил перед капитаном бутылку водки и стакан. — Сам себя обслужишь!
— Бутылочку, когда выпьешь, не выбрасывай, — пробубнил кто-то за плечом капитана.
— А-а, снова ты, — Зигфрид обернулся и смерил краснорожего оборванца снисходительным взглядом. — Ты за мной, часом, не следишь? Куда ни прилечу, всюду ты.
— Я? — собиратель бутылок искренне удивился. — Я тут уже десять лет живу. Вон там, в подвале под складом ядерных боеприпасов. Тут, рядом с военными, хорошо. Пьют много, бутылочек много отдают, даже наливают иногда… Только я их абсент не уважаю. Газы от него, и моча светится.
Зигфрид усмехнулся и взял из мутного каре стаканов еще один наименее грязный. Налив, он отсалютовал бродяге и выпил свою первую залпом. Оборванец пил не торопясь, отставив мизинец и смакуя, словно это была не водка, а как минимум амброзия.
— Чего же ты тут? Ты же человек? — Зигфрид захрустел водку бесплатным сухариком.
— А человеку какая разница, где век коротать? Он на то и гомосапиенс, чтобы в любых условиях выживать. Вот ты по космосу шлындаешь, а там ведь тоже не для человеков место. А тут какая-никакая твердь. Тоже божья вотчина. Не пустота бездуховная…
— Ты смотри, духовный нашелся! — Зигфрид разлил по второй. — А все-таки брешешь ты, облезлый. Видел я тебя где-то. Но не здесь…
— Ну, так духовные люди все похожи, — нашелся оборванец. — У нас лица такие… просветленные. И на мирские соблазны мы не падки. Довольствуемся малым в смирении своем…
— Ты, случаем, не баботиск? — насторожился капитан. — Больно речи у тебя похожие.
— Не-е, ни в каких сектах не состоял, не участвовал, — собутыльник снова выпил. — Но поговорить могу. Если тебя что-то тяготит, валяй, послушаю, может, и совет какой дам.
— А-а, какие теперь советы, — Зигфрид вздохнул. — Корабль потерял, друга не уберег, даже девка от меня сбежала. Она хоть и змея была, да только все одно — обидно…
— И это все? — удивился бродяга. — Я о таких горестях даже в прежней жизни не печалился. Сентиментальный ты шибко, капитан. Я понимаю, ты бы разорился! Был бы, к примеру, миллионером, а потом — бац! — и на помойку! А так… это все мелочи жизни.
Он хлопнул Безногого по плечу и рассмеялся.
— Пшел вон! — Зигфрид брезгливо стряхнул его ладонь и пихнул собутыльника локтем. — Ур-род!
Своими «утешениями» оборванец окончательно расстроил капитана. Он отодвинул в сторону стакан и отнял у бармена пивную кружку. Вылив в нее оставшуюся водку, Зигфрид взобрался на стойку и, заглушая гомон, во всю глотку проорал свой любимый третий тост:
— Космос!!!
— Па-аш-шел ты! — раздалось в ответ из толпы.
Зигфрид медленно выпил водку и запустил кружкой в центр зала. Сейчас ему хотелось расслабиться. Как это сделать без драки, он себе не представлял. Кружка никого не задела, и провокация не удалась. Тогда Безногий пнул тарелку с сухариками и лягнул цепляющегося за штанину бармена. Грузный гундешманец рухнул на полки с бутылками и сполз на пол, прикрывая голову руками. Бутылки с полок обрушились на него звенящей лавиной, вызвав приступ немого беспокойства у оборванного собирателя стеклопосуды.
— Ты чего это делаешь, говнюк! — начал распаляться народ.
— Обезьяна вонючая! — Кое-кто из завсегдатаев начал подтягиваться к бару.
— Слезь со стойки, коз-зел!
— Ты зачем Бахусиана лягнул?!
— Уроды! Вы все зеленые ур-роды! — неприцельно швыряя в наступающих стаканы, орал Зигфрид. — Помните Хрюгер?! Сейчас я вам устрою кинжальный огонь!
Он спрыгнул за стойку и, вырвав из креплений шланг, ведущий от бака с абсентом к крану над стойкой, нажал кнопку насоса. Когда синяя струя обрела приличный напор, Безногий щелкнул зажигалкой и поднес пламя к струе.
— Кус рыло бац! (В морду ему!) — гундешманцы в запале даже забыли, что имеют дело с человеком, и перешли на родную речь.
— Фай на-на! (Ой, горю!)
— Файрхана гет! (Огнетушитель несите!)
Огнеметная струя не подпускала атакующих ближе трех метров, и Зигфрид радостно орал:
— Получайте, гуманоиды яйцекладущие! Ну что, слабо меня достать?! Кто там в морду хотел мне дать?! Ты? Это у тебя морда, ящер хвостатый, а у меня лицо! Понял? Распишись! А ты куда лезешь?! Получай!
— Баста кес, кейфор калл! (Да хрен с ним, солдат зовите!)
Снаружи бара завыла сирена, и в просвете дверей показались каски военной полиции. Зигфрид был пьян и возбужден, но вовремя сообразил, что на этот раз осажденный Хрюгер будет взят. Он бросил шланг с хлещущей огненной струей и прыгнул к служебному выходу. Опрокинув в подсобке несколько стеллажей с продуктами, порнографическими дисками и какими-то запрещенными интимными принадлежностями, он вырвался из окружения в лабиринт узких двориков. Сирены полицейских экипажей выли совсем близко, и капитан понял, что избежать ареста ему поможет только чудо.
— Пожизненное тебе светит, капитан! — потрясая над головой огнетушителем, орал ему вслед бармен Бахусиан. — Сто лет каторги на асбестовых рудниках!
— Ролл! (Окружай!) — деловито перекрикивались полицейские. — Рок-н-ролл! (Замыкайте круг!)
— Ур-роды! — Безногий метался по дворикам, как загнанный зверь.
— Устиныч! — неожиданно позвал кто-то из подворотни. — Держи!
Зигфрид вытянул руку и поймал брошенную из полумрака вещицу. Он надеялся на чудо, но никак не ожидал, что оно будет таким простым и до слез знакомым. В его кулаке поблескивала потертая ключ-карта от корабля-разведчика не уточненной дальности полета. От его родного и безвременно утерянного КР-5!
Безногий не раздумывая нажал на сенсор автопосадки, и чудо получило логическое продолжение. Прямо перед ним, мягко качнувшись на опорных штангах, сел его родимый «ЗУБ».
