Наталья Резанова - Кругом одни принцессы
Я похолодела. Выходит, Хэм проходит по этому делу не один. Статья, стало быть, уже другая… отмазать его будет гораздо труднее.
— Суд наш справедлив, но скор! — продолжал принц. — И установить справедливость мне помогут… — Он выпростал из-под мантии бумажку и прочитал: — Доктора всяческих прав адвокат Корпус де Ликти и обвинитель Миранда Рул!
Зал взорвался аплодисментами и свистом, который в принципате Ля Мой, как я успела заметить, выражает высшую степень одобрения. Под эти звуки в зале, с противоположных сторон появились: мелкий, тщедушный мужчинка с вдохновенно горящими глазами и могучая дама с мускулатурой как у идола Здорового Образа и квадратным подбородком. Оба облачены в мантии наподобие принцевой, только фасоном попроще.
Герольд провозгласил:
— Слушается дело «Даун-таун против опасных чужестранцев». Введите обвиняемых!
И тут последовал новый сюрпризец. Ибо в окружении конвоиров к скамье, помимо Хэма, проследовал Рыбин Гранат.
Их встретили улюлюканьем. Но едва наступила относительная тишина, Рыбин Гранат заговорил:
— Протестую, ваша светлость! Что бы ни утверждали мои противники, выигрыш был абсолютно честным! Множество свидетелей может это подтвердить! А что мне удалось сорвать банк, так игра есть игра…
— Молчать! — прервал его принц-генерал. — У нас каждый волен играть и выигрывать, лишь бы это не стесняло ничьих прав и свобод. Но тебя обвиняют вовсе не в этом.
Рыбин Гранат вытаращил глаза.
— А в чем же?
— Сейчас узнаешь. Герольд, зачти обвинение.
Герольд развернул длинный свиток с гербовыми печатями.
— Чужестранцы, именующие себя Рыбин Гранат и Хэм, обвиняются в грубом попрании правовых норм и свобод принципата Ля Мой, оскорбление чести и достоинства граждан Даун-тауна, сексуальном беспределе и радикальных проявлениях мужского шовинизма.
Хэм ошеломленно вертел головой: он явно не понял ни слова, и даже Рыбин Гранат выглядел растерянным.
— Осмелюсь добавить, ваша светлость, — продолжал герольд, — преступления были совершены в разных местах, но практически в одно и то же время, и, поскольку статьи обвинения сходны, доктора де Ликти и Рул решили объединить их.
Принц-генерал кивнул.
— Обвиняемые, что вы можете сказать?
— Не виновен, ваша светлость! — твердо заявил Рыбин Гранат.
— Век воли не видать! — поддержал его Хэм.
— Что ж, не хотите по-хорошему, будет по-плохому, — зловеще произнес принц-генерал. — Обвинитель, излагайте дело.
Миранда Рул шагнула вперед, расправила и без того широкие плечи.
— Никто не станет отрицать, — провозгласила она, — что высочайшим достижением нынешних законов государства Ля Мой является защита прав тех, кто в иных, с позволения сказать, странах, повсеместно угнетен и оскорблен. И на это, на самое святое, посягнули прибывшие из отсталых, чтобы не сказать отстойных, мест наглые, самоуверенные угнетатели и фаллоцентристы! Рассмотрим первый эпизод. Распущенный юнец, обозначенный в документах следствия как Хэм, сегодня ночью, в районе храма Коренного Населения, в ответ на дружеское предложение, сделанное ему благородным дауном Вергилием Симплетоном, нанес ему повреждения средней тяжести и словесные оскорбления, которые я не решаюсь повторить из уважения к почтенной публике.
— Да этого пидора вообще надо к ближайшему дереву прибить ногами кверху! — вклинился Хэм.
— Подсудимый, вам не давали слова, и прошу занести в протокол, что вышеуказанный Хэм усугубляет тяжесть своей вины, призывая к порче деревьев. Итак, потерпевший Вергилий Симплетон, услышав гнусные термины, каковыми осыпал его преступник, лишился сознания, успев, однако, перед тем вызвать наряд городской стражи. В настоящее время он находится в госпитале святой Асты Лависты с тяжелейшим нервным срывом, и свои показания продиктовал судебному писцу, не в силах явиться в суд лично. Прошу также приобщить эти показания к материалам дела. Но еще хуже преступление, совершенное вторым обвиняемым, возраст которого позволяет отнести его к категории матерых рецидивистов. Уважаемая в нашем обществе почтеннейшая доктор Ньюэра подверглась гнусным домогательствам со стороны этого типа, привыкшего видеть в женщинах только рабынь своей похоти!
— Ну, Рыбин, не ожидала я от тебя… — пробормотала я. И, словно в ответ на мои слова, Рыбин Гранат сказал.
— Осмелюсь заявить, госпожа обвинитель, я не домогался этой дамы. И в мыслях не имел!
Миранда Рул расхохоталась.
— Вам ни к чему трусливо отпираться! Ваш гнусный поступок наблюдало свыше десятка граждан Даун-тауна. Но прежде всего я прошу почтеннейший суд выслушать истицу.
— Доктор Ньюэра! — выкликнул герольд.
Как только в зале появилась потерпевшая, я безоговорочно поверила оправданиям Рыбина Граната.
Конечно, некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки, но мой попутчик не производил впечатления сильно пьющего человека.
Доктор Ньюэра была типичной уроженкой Даун-тауна в возрасте где-то между тридцатью и шестидесятью, с бесформенной фигурой, которую скорее подчеркивал, чем скрывал столь же бесформенный землистый балахон, украшенный в изобилии бахромой, вышивкой и стеклянными бусами. Возможно, это что-то символизировало, и отчасти напоминало вчерашние маскарадные костюмы участников праздничной процессии. Ее темные волосы были небрежно сколоты в пучок, на обвислых щеках наложен румянец, подбородки нервно вздрагивали. Нет, уродлива она не была, но чтоб Рыбин Гранат стал гнусно приставать к такой особе, после того как Милена Неможная шальвары с него чуть не насильно снимала? Я сильно озадачилась.
Миранда Рул обратилась к ней.
— Назовите свое имя и род занятий.
— Я, Стар Ньюэра, доктор природной медицины. У меня частная практика в районе городской оперы.
— Готовы ли клятвенно подтвердить свои показания?
— Здоровым Образом и Вечной Зеленью клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды.
— В таком случае, доктор, расскажите, что произошло с сами в ночь праздника защиты животных?
Необъятная грудь доктора колыхнулась от тяжкого вздоха. Посланцы летучих листков приготовились записывать.
— В ту ночь я пришла в гостиницу «Ночной улет»… — она замолчала, и обвинитель участливо спросила:
— Зачем вы туда пришли? Вас вызвали к больному?
— О нет. В этой гостинице есть нечто вроде клуба, где играют в дозволенные законом игры. И в свободное время я хожу туда играть. Как справедливо заметил его светлость генеральный принц, в нашей стране каждый волен играть, если это не нарушает права других граждан.
— Вы совершенно правы, доктор. Продолжайте. Находился ли обвиняемый среди участников игры?
— Да. Я обратила на него внимание, потому что он не принадлежал к завсегдатаям клуба.
— А он каким-нибудь образом проявлял к вам внимание?
— Нет, он, казалось бы, полностью был поглощен игрой…
— То есть, он старался обмануть ваше доверие и забыть об осторожности?
Доктор Ньюэра достала носовой платок и высморкалась. То есть, отметила я, от прямого ответа уклонилась, а стала рассказывать дальше.
— Ближе к рассвету я устала и решила уйти домой. То есть, наверное, я слишком устала, потому что, отходя от игорного стола, я зацепилась ногой за ножку стула и упала на пол и… и… — она осеклась.
— Продолжайте доктор, не бойтесь. Здесь все желают вам только добра.
— Окружающие, как истинные дауны, не двинулись с места, проявляя ко мне уважение как человеку и личности. А этот… он подбежал ко мне и протянул руку! И сказал… — ее голос предательски задрожал: — «Прекрасная дама, позвольте вам помочь!»
Вздох ужаса пронесся по залу.
— Я была так потрясена и растеряна, что не смогла оказать должного отпора. Тогда он, воспользовавшись моим состоянием, поднял меня и поставил на ноги. И… мне стыдно говорить об этом, но я должна… поскольку и без того найдутся свидетели сообщить о моем позоре… он поднял также мою соскользнувшую накидку и набросил мне на плечи! — Здесь доктор Ньюэра снова вынуждена была прерваться, дабы справиться с чувствами. — Выйдя из гостиницы я немедленно вызвала патруль городской стражи. Более мне нечего добавить.
— Благодарю вас. И успокойтесь, доктор, — позор падает на преступника, а не на жертву. Обвинение вызывает свидетеля!
Свидетелем обвинения оказался маршал городской стражи, подтвердивший вызов, полученный от докторицы. Он сообщил, что патруль немедленно явился в «Ночной улет», по оказалось, что преступник успел отлучиться. Поэтому пришлось устроить засаду и арестовать его по возвращении.
— Подсудимый! — снова вопросила обвинительница. — Вы сделали то, о чем говорила доктор Ньюэра?
— Да, а что? — недоуменно сказал Рыбин Гранат.
— Вот! — торжествующе возопила Миранда Рул. — Он не только признался в содеянном, но и не высказывает никаких признаков раскаяния. Мне кажется, ваша светлость, что надобность в дальнейшем допросе свидетелей отпадает.
