Андрей Белянин - Тайный сыск царя Гороха. Пенталогия
– Вот и получи задание первое, герой докучливый. По добросердию, мне неведомому, дам тебе службу простенькую, женскую. Вишь, какой дом у меня большой, народу всякого много ходит, вот и принимайся за уборку влажную, да так, чтоб все полы ровно стёклышко блестели! А сроку тебе – до вечера!
– Тряпки, ведра, вода-то есть? – хмуро уточнил я.
– Есть, есть, – тоненько захихикал злодей. – Вот тебе платочек батистовый, им и мой! А вот напёрсточек из земель чужедальних, китайских, вода в нём не переводится! Уж потрудись на славу, а не то – сам знаешь… Голова одна, пенять не на кого, своей волей нос в мышеловку сунул!
Уродливые чудища разразились подобострастным хохотом, с повизгиванием и порыкиванием, но мигом смолкли, как только Митяй начал засучивать рукава. Наверное, неправильно поняли – он лишь демонстрировал готовность тут же взяться за дело. Гражданин Бессмертный со скрипом поднялся, поднял руку и сделал небрежное движение кистью, словно отталкивая что-то. Вся толпа монстров послушно бросилась наутёк. Сам хозяин и господин неторопливо ушёл в сопровождении чёрных капюшонов, Олёна не посмела даже оглянуться… Через пару минут мы остались совершенно одни.
– Ну, дык чего ждём-то? Вона на подлокотничке и платочек лежит, и напёрсточек, не прикажете ли начать… А то ить и до вечера не управимся.
– Митя…
– Но ежели возьмёмся дружненько, дак потихоньку, полегоньку, глядишь, и справим службу первую! А там – честным пиром да за свадебку! Ох и люблю же я энто дело…
– Угу, помним, помним, как по твою душеньку пять невест в отделение с вещами заявилися, – строго погрозила пальцем бабка. – Но ить в одном он прав, Никитушка, времечко ждать не станет. Колись давай!
– В смысле? – сделал я невинное лицо.
– Да уж меня-то не обманешь, небось сразу глаза твои хитрые насквозь вижу, – улыбнулась Яга. – Говори, чего удумал, как из напёрстка одним платочком эдакую залу вымыть, да чтоб блестело?
– Ладно, есть одна идея…
Мы перешли на шёпот, и наша опытная оперативница сразу одобрила мой план:
– Ить может и вправду выйти, тока кабы нас тем потоком не смыло, а в остальном ты прямо…
– Только не говорите, что я белку в глаз бью! Мне уже перед ней неудобно…
– А мне и не сказали ничего… За что ж недоверием обижаете?!
– Митя. – Я успокаивающе похлопал его по массивному плечу. – Без тебя и твоего участия вся наша затея обречена на провал. Одна надежда – ты!
Он зарделся, как девица. Но, прежде чем бабка приступила к делу, в дальнем углу залы приоткрылась тайная дверь, и гибкая фигурка в капюшоне бросилась ко мне в объятия…
– Олёна!
– Никита!
– Охти ж мне, какие страсти сердечные…
– Ох и не говорите, бабуленька! Я так думаю, что сам Шекспир бы обзавидовался да впредь у нас, деревенских, сказания слезливые не крал бы…
Девушка была всё в том же длинном балахоне бенедиктинского образца, капюшон откинула на спину, а глаза её горели таким теплом и нежностью, что я едва не растаял…
– Пришёл ведь, знать, и вправду сердцем по мне страдаешь… А только бежать вам надо нынче же! Не допустит Кощей, чтоб ты меня из-под его власти добром ли, службой ли к людям увёл. До ворот я вас сама выведу, а там уж…
– Не волнуйтесь, мы справимся.
– Я и не волнуюсь, уж ворота-то бабушка отпереть сумеет.
– Нет, вы не поняли, – терпеливо улыбнулся я. – Мы с заданием справимся.
– Он… шутит?! – Олёна настороженно покосилась на Ягу. Та только вздохнула и повела носом:
– На какие тока глупости любовь мужиков толкает… Уж скока лет живу, а удивляться не перестала. Так и ты, девка, по нему панихиду петь не спеши, не из таких капканов мы с участковым кувырком выпрыгивали. Вона подмогни лучше…
Я осторожно взял с трона крохотный напёрсток, украшенный синими эмалевыми драконами, и, перевернув, поставил его донышком кверху. Волшебная вещица в один момент наполнилась водой. Вроде действует, переходим к пункту номер один – увеличению…
Как по небушку облака плывут,Как под облаком, то дожди идут.А пройдут дожди, так под солнышкомПеревёрнут мир кверху донышком…Где трава росла, где дубы росли,Подрастай и ты от сырой земли… -
напевно, с оттенком нежной возвышающей грусти начала Баба Яга. Я только лишний раз посетовал, что до сих пор никак не удосуживался взяться за бумагу и записывать, записывать, записывать… Если бы не был милиционером, то наверняка бы стал собирать всякие сказки, прибаутки, песни. А этого богатства у нашего народа не считано не мерено, только подходи с открытой душой да чистым сердцем…
Маленький позолоченный напёрсточек стал медленно расти. Митька восхищённо захлопал в ладоши – он любит фокусы. Олёна, всё ещё ничего не понимая, неуверенно улыбалась, а я по-прежнему обнимал её за плечи. Яга продолжала распевное бормотание, и плавный рост напёрстка достиг уже величины ведра. Дальше – больше, вопрос лишь в том, чтобы вовремя остановиться, иначе у нас просто не хватит сил перевернуть эту махину.
– Вот спасибо, бабулечка, с ведром-то куда как сподручнее мыть будет! Ага, а с большим ведром ещё легче! Ну и с бочонком я управлюсь играючи! А вот… тока куда ж… как же мне энту бадью двигать-то, она ж с меня ростом, зараза… Ба-бу-шка-а-а!!!
Наша заслуженная пенсионерка остановилась перевести дух. Я поманил пальцем Митяя:
– Давай, друг! Теперь всё зависит от тебя. Переворачивай эту штуку.
– Да в уме ли вы, Никита Иванович?! – не поверил он. – Ить стока воды на пол выльется, мы и за неделю луж не навытираем! Кощей-то, поди, ругаться станет…
– О, ругаться не то слово… Митя, не сомневайся, я беру всю ответственность на себя. Давай вместе! Упёрлись, дружно-о… эх!
Но даже утроенными усилиями, плюс помощь Олёны, нам удалось перевернуть огромный напёрсток лишь с четвёртой попытки. Волна воды, хлынув на пол, мгновенно залила практически всё помещение. Я быстро чмокнул свою любимую в щёчку:
– А теперь бегите! Спрячьтесь где-нибудь повыше и не выходите до вечера – мы устроим великий потоп!
Бабка, успешно забравшись на трон, продолжила читать заклинание. Напёрсток рос, поток воды увеличивался. Кажется, именно так Геракл чистил Авгиевы конюшни? Не сомневайтесь, гражданин Бессмертный, – полы будут блестеть… Ещё как будут!
Через полчаса к нам можно было добраться только в шлюпке…
* * *Мы втроём, как куры на насесте, сидели на спинке кощеевского трона. Вода из волшебного напёрстка продолжала прибывать. Вот уже больше часа крики, визги, вопли, проклятия и ужасные богохульства висели в воздухе, поднимая лёгкую рябь на хрустальной поверхности искусственного озера, в которое мы успешно превратили дворец. Громче и обиженней всех раздавался тоненький голосок Кощея, Правильно, раньше было надо нас убивать, а теперь-то чего орать… Обеспечить подземный дворец надувными резиновыми плотиками никто в своё время не озаботился. Канализационных стоков вообще не было, видимо, угрозу потопа строители не учитывали даже гипотетически. Оставалось ждать…
– Бабушка, а он сам должен сюда прийти?
– Да ты что, милок, рази ж злодей наш преступный захочет в доспехах железных ржавчиной покрываться? Он и сызмальства мыться не любил, в баньку силой не затащишь, а тут ещё и вода… бр-р-р… холодная…
– А я думал, он сам будет работу принимать.
– Небось кого другого вместо себя пришлёт, – пожала плечами бабка, подумала, посмотрела по сторонам и, перекрестясь, перелезла на шею Митьке – там повыше. – Да ты и сам глянь, Никитушка, вона какие волны побежали, поди, идёт в нашу сторону переговорщик с проверяльщиком!
С противоположного конца залы действительно показалась странная двухэтажная фигура, размахивающая белым флагом. Кое-как добравшись до нас, один человек в капюшоне, сидевший на плечах другого человека в капюшоне, ещё раз показал белую тряпочку и хрипло заорал:
– Что вы тут… э-э… себе позволяете?!
– Полы моем, – важно ответил Митька, и Яга на его плечах согласно кивнула.
– Но… э-э… вы с ума посходили, да?
– Как и было указано, вымываем весь дворец сверху донизу так, чтобы полы блестели, – вступился я. – Никаких посторонних средств, запрещённых условиями поставленной задачи, мы не использовали – только напёрсток и платок. Кстати, где он? А, у тебя, Митя, ну не сморкайся в него пока…
– Кощей вас за это всё поубивает! Он не станет… э-э… терпеть подобную наглость в собственном… э-э… доме!
– Ну, так пусть сам придёт и скажет, чем конкретно недоволен. А слушать его рабов нам неинтересно…
– Я не раб! – возмущённо взревел парламентёр.
– Раб, слуга, наёмник, лично мне, господин Труссарди, это без разницы… Нам дали задание, мы его выполняем до тех пор, пока не наступит вечер, а там гражданин Бессмертный сам приплывёт принимать нашу работу.
