Феечка для драконьего короля (СИ) - Дашкевич Софья

— Это музыка, да? — Бесцеремонно схватила ректора за запястье.

К такому обращению кронфей явно не привык. Скосил взгляд на свою руку, и брови его поползли на лоб, как будто вместо пальцев у меня были щупальца.

— Что — музыка? — глухо переспросил он.

А еще ректор называется!

— Я — музыкальная фея, да? — Отпустила его, приподнялась на локтях и зажмурилась на мгновение: от слабости пока кружилась голова. — Просто я никогда не слышала оркестра, вот, наверное, меня и шарахнуло… Так бывает, да? Ну, чтобы с запозданием? Слушайте, а может, вы принесете сюда всякие инструменты? Со скрипкой у меня не сложилось, но я бы попробовала флейту, трубу… Валторна тяжелая, но ее тоже тащите! А арфа? Она же на колесиках? И треугольник, треугольник на всякий случай…

У Фабиана сделалось такое лицо… Вот как если бы он разом забыл свое имя, маму с папой, и где находится. Наверное, я все-таки немного перебрала с энтузиазмом.

— Ладно, — вздохнула снисходительно. — Треугольник можете не брать.

— Тамиэль. — Ректор пододвинул стул и сел возле моей кровати. — Все гораздо сложнее. Я сам до конца не понимаю, как такое могло случиться… Но ты — фея танца.

Настал мой черед забыть про все на свете.

Он ведь шутит, да? Или решил меня утешить? Видимо, на балу мне что-то упало на голову, и ректор придумал красивую сказку, чтобы я не чувствовала себя ущербной. Вроде тех историй, что в детстве мама рассказывала на ночь. Про мир без магии с самоходными колесницами, железными птицами и длинными гусеницами, которые ползают туда-сюда по специальным перекладинам. Ничего этого не существует, равно как и фей танца!

— Вот поэтому я и не хотел вываливать это на тебя сразу. — Фабиан-тэй качнул головой. — В двух словах такое не объяснишь.

— Ну… Попробуйте в трех!

— Может, для начала подождем, пока прилетят твои родители? — Он поморщился.

— Я прошу вас. Помогите понять!

И ректор Магнолли попытался.

Суть его импровизированной лекции сводилась к следующему. Когда-то давно было четыре вида магических искусств. Не только музыка, поэзия и живопись, но еще и танец. И последний дар позволял феям управлять природой. Точнее, живой ее частью. Растениями, животными…

Вот тут-то на меня снизошло озарение.

В памяти всплыла картинка из прошлого: я, слабенький новорожденный жеребенок и Натина-тэй.

—  Забирай себе, — щедро предлагает хозяйка фермы.

От счастья ноги сами пускаются в пляс, я кружусь рядом с удивленным Понсом, обнимаю его, целую в мягкий нос. «Теперь у меня будет друг, теперь мне будет, с кем поболтать…»

— Понс, — шепчу маленькому пегасу уже вечером, кутая в полотенце. — Я назову тебя Понс.

И внезапно слышу в ответ неуверенное:

— П-понс?..

Выходит, он умеет говорить не потому, что родился таким, а потому что сработала моя магия?..

Но вот, в чем загвоздка: по словам Фабиана последняя фея танца скончалась от старости задолго до основания академии. Они перестали появляться на свет! Не то чтобы их кто-то выследил и уничтожил, просто в какой-то момент этот дар покинул наш мир.

В древних манускриптах, которые хранились в библиотеке кронфейского дворца, говорилось, что причиной тому муза танца Терпсихора. Либо она погибла, либо отвернулась от фей, либо решила больше не делиться своим талантом, — тут исследователи расходились во мнениях. Кто-то винил во всем падение нравов, мол, современные феи катятся в пропасть греха, не молятся по три раза на дню, а потому цивилизация вырождается, и вскоре все лишатся таланта.

Ну, вскоре — не вскоре, однако же несколько тысяч лет прошло, а поэзия, музыка и живопись никуда не делись. Поэтому Фабиан склонялся к версии, что Терпсихора мертва. По крайней мере, так он полагал до сегодняшнего вечера.

История ректора не только ничего не прояснила, из-за нее вопросов стало в разы больше. Почему муза для своего триумфального возвращения выбрала именно меня? Я смогу поступить в академию или нет? А если да — то кто будет меня учить? Как управлять даром, которым никто не умеет пользоваться? Или проще вернуться к прежней жизни и никогда не танцевать, чтобы не подвергать риску окружающих?

Фабиан-тэй ответил лишь на последнее, и ответил однозначно:

— Нет. Это исключено. Ты не можешь делать вид, что таланта нет, и запереть его в сундуке, как ненужную одежду. Он и так копился слишком долго, поэтому выброс магии был очень сильным и чуть тебя не убил. В следующий раз может и не повезти.

Везение… Ректор, кажется, не знал, что я и удача — вещи несовместимые.

Он ушел, оставив меня в палате одну. Через приоткрытое окно было слышно, как он спорит с Лейгардом в саду. Дракон рвался ко мне, якобы переживал о моем самочувствии, хотя я-то не сомневалась: он жаждет припомнить таверну. Вряд ли поверил, что я мечтала получить от него дар, тем более что магия у меня-таки обнаружилась. Целая куча, хоть горстями направо-налево раздавай! Поэтому я нисколько не сомневалась: при первом удобном случае король продолжит допрос и не слезет, пока я не назову ему имен заговорщиков. То есть вообще не слезет, — заговорщиков-то никаких нет.

Благо, я стала до ужаса ценной, и на горизонте забрезжила надежда, что просто так Фабиан-тэй меня королю не отдаст.

Побушевав немного, Лейгард сдался. Уж не знаю, улетел ли он в свои драконьи пещеры, но голоса на улице стихли, и я выдохнула.

Заснуть, конечно, не удалось: от мыслей голова кипела и пухла, воображение рисовало то взволнованные лица родителей, то надменную физиономию Мависа.

Вот уж кто обрадуется от последних новостей! Ему же выпала честь продолжить род танцевальных фей! Гарантий, что наши дети унаследуют талант от меня, нет, но Мавис слишком амбициозный, чтобы не попробовать.

Я попыталась представить себя в его объятиях, и меня передернуло. Раньше брачная ночь казалась чем-то абстрактным, я думала, что моя семейная жизнь будет такой же, как и у мамы с папой. Мирная, тихая, наполненная мелкими бытовыми заботами. Но после того, что сотворил со мной драконий король… Это ж мне придется таким заниматься с Мависом чуть ли не каждую ночь! И если прикосновения Лея приносили удовольствие, то ласки лазурного пугали даже в теории. Вспоминались его длинные бледные пальцы, и желудок скручивался в узел.

Вот зачем золотой так поступил?! Зачем показал, что такое страсть? Нельзя, что ли, было просто сказать: так, мол, и так, я знаю, кто ты! Расспросил бы более официально… А поцелуи приберег бы для невесты, зря, что ли, Найла старается!

Тут перед глазами возник образ Лейгарда, лобзающего другую феечку, и ногти впились в ладонь.

Ну и плевать! Пусть хоть всю академию перецелует!

Все же ректор ошибся: одиночество мне на пользу не пошло, а успокоительный отвар наоборот взбодрил. Не выдержав тишины, я осторожно встала. Стены больше не качались, ноги не подкашивались. Значит, восстановилась! Тем более, никто не запрещал мне покидать лечебницу.

Подошла к двери, выглянула наружу: в коридоре мирно клевала носом пожилая фея с замысловатым зеленым пучком и губной гармошкой в руке. Ну, Фабиан-тэй! Стелил-то он мягко, но охрану приставить не погнушался.

Решив не будить целительницу, чтобы не вдарила по мне колыбельной, я прокралась обратно. Если ректор думал, что слабость не даст мне вылезти в окно, то ему стоило подумать еще немножко.

Я распахнула створки, и с улицы повеяло приятной вечерней прохладой. Над радужным островом зажигались звезды, в буйно цветущих кронах деревьев кружили светлячки. Вот бы попробовать парочку танцевальных движений… Вдруг у меня получится что-то хорошее?

Нет. С этим все-таки надо подождать: терпение ректора не безгранично. Еще устрою очередной переполох!

Перемахнув через подоконник, я выпорхнула в сад и сразу спикировала на извилистую дорожку, чтобы не привлекать внимания. После бала обо мне наверняка судачила вся академия, и если кто увидит, то либо пристанет с расспросами, либо доложит Фабиану. А мне хотелось поговорить с кем-то своим. С кем-то белым, ушастым, но очень родным.