Злая мачеха против! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна

— Ну, может ему показалось, будто он видел то, чего он не видел? — невинно говорит парень.

— А именно? — я все еще держу Арнольда за плечи, не давая увильнуть.

— Пару дней назад Гретта подошла ко мне в баре. Попыталась завязать…кхм…разговор. Но мне было не интересно, и я уже собирался откланялся, как она сама впилась в меня губами. Будто пиявка. А когда я стряхнул ее, смотрю-на пороге бара ее папенька стоит. Красный как рак.

— И ты объяснил ему в чем дело? — холодно спрашиваю я.

— Человеку с топором? Объяснить? Нет, увольте. Я дружен с барменом, и потому сбежал через черный ход.

Я отпускаю плечи Арнольда и вздыхаю.

— Похоже Гретта не глупа и подставила тебя, пользуясь твоей репутацией.

— Похоже, — вздыхает Арнольд в ответ, — Только зачем?

— Ну, у женщины бывает такая необходимость, поверь, — говорю я, прикидывая в уме, что одно дело спасти Арнольда от генерала, другое от сумасшедшего лесника. Справлюсь ли?

Задумавшись, я перевожу взгляд на стол, по которому разбросаны бумаги Арнольда. Читать из-за спины не очень хочется, поэтому я напрямую спрашиваю, что он там пишет.

Спрашиваю даже не из праздного любопытства, а просто чтобы перевести тему.

Арнольд, между тем, мнется. Молчит. Любопытно, что о своих любовных похождениях он может рассказывать много более спокойно…

Я не хочу давить на мальчика, и уже собираюсь уходить, как Арнольд сам признается.

— Фольклор.

— Что? — признаться, я ошарашена.

— Я записываю фольклор. Разные сказки, легенды, былины. Это мое хобби.

— Неужели? — я даже заинтригована.

— Да, — робко продолжает Арнольд.

Но, похоже, ему все же хочется кому-то рассказать, и он продолжает уже более смело.

— Еще в армии я заметил, что людям есть что рассказать. У нас был один солдат, который клялся, будто жена родила ему сына размером с мизинец, и потом сын этот одолел людоеда, жившего в лесу.

— Как трагично.

— А один из моих друзей уверял, что местный маркиз стал женихом принцессы лишь от того, что ему помог его кот. Правда друг рассказывал это в состоянии опьянения, но…

— Знаешь, и в нашем мире осталась магия. Причем много больше, чем ты думаешь, — со знанием дела говорю я.

— Ну, — отмахивается Арнольд, — Маги и ведьмы это одно, а вот коты в сапогах-явно продукт белой горячки. Хотя я не об этом. Люди знают интересные, увлекательные вещи. А я их собираю, записываю на бумагу и…

— Продаешь рассказы? — догадываюсь я о том, откуда у Арнольда доход.

— Да. — Арнольд слегка краснеет и быстро добавляет, — Поверьте, я не краду. Тем, кто рассказал мне что-то интересное, я покупаю выпивку или даю денег-на их выбор. К тому же многие хотят увековечить себя…

— Что ж, я рада, что твой интерес к барам теперь носит сугубо рабочий характер, — устало вздыхаю я.

Арнольд краснеет еще сильнее. Впрочем, мне интересно еще кое — что.

— Ты пишешь под своим именем? — спрашиваю я.

— Нет, — вздыхает Арнольд, — Графу Соцкому такое непозволительно. У меня псевдоним. Может потом и сменю его, но пока я-Шарль Перо.

Я улыбаюсь Арнольду. Он все же хороший малый.

— Что ж, Шарль Перо, — говорю я, — Возможно когда-нибудь и я расскажу тебе сказку.

— О мачехе? — смеется Арнольд.

— Нет. О принцессе, — отвечаю я, — С мачехами у вас, сказочников, и так все ясно.

Одни против всех

И вот: весь Хилсноу начищен до блеска. Платье Амелии сшито. Гости приглашены. Дело остается за малым…Но это завтра. А сегодня я как никогда занята на кухне.

Пару дней назад Амелия робко спросила меня, спеку ли я кексов ей на праздник.

— Кексов? На День Рождение? — переспросила я, — Милая, ты забываешь сколько у меня дел.

Амелия ничего более не сказала: она всегда знает, когда ко мне лучше не приставать. И, если вы думаете, что я все же решила испечь кексов для падчерицы-вы глубоко ошибаетесь. Амелия мне не родня. И у меня действительно еще уйма дел. К тому же, кода все закончится-то есть когда я найду подходящего дурака-жениха, готового взять Амелию со всеми нашими долгами-то то пути мои и девчонки разойдутся.

Тогда почему же с раннего утра я торчу на кухне, выпекая огромный кремовый торт?

Я пеку, смачиваю коржи, промазываю все кремом, украшаю. Выходит очень занятно. Трёхъярусный торт с лимонной начинкой. Сладость сливочного крема и свежесть лимона создадут великолепный, легкий эффект. Такой, как и сама Амелия.

Я скрываю торт в леднике, снимаю фартук и…честно говоря, мне невероятно хочется увидеть Юджина.

Не только чтобы он согрел меня в объятьях и поцеловал, но и поговорить с ним. Ведь как это ни странно-Юджин мой первый настоящий друг. Возможно, этот сумасшедший учитель сможет объяснить, почему я потратила пол дня на торт для девчонки, которая мне вовсе не нравится?

Даже толком не переодевшись — на мне обычное домашнее платье-я спешу к сельской школе, где припадает Юджин.

Школа расположена на отшибе городка при Хилсноу, и является на деле самым обычным старым амбаром, где поставили столы и стулья. Юджин и еще несколько добровольцев преподают там на бесплатной основе.

Уже полдень. Ученики должны были разойтись, но я знаю, что Юджин еще на месте. Он любит проверять детские работы, сидя на столе сена и смакую во рту соломинку.

Почти на крыльях, я вбегаю в амбар и… Красивая опрятная девушка подметает в нем пол. Она очень молода. Чуть за двадцать. Свежа. Одета не богато, но как леди. Чисто. Аккуратно. По фасону.

У девушки темные кудряшки. Маленькие розовые губки и вздернутый носик. И я слишком долго живу в свете, чтобы не понимать кто это.

— Добрый день, — замечает меня девушка.

Я вежливо здороваюсь в ответ.

— Вы ищите Юджина?

Да, у нас с ним дела.

— Он пошел за водой. Сейчас придет. Я Жюли Масец, его невеста. А вы?

Графиня Соцкая. Да, именно так. Но я уже ухожу.

Жюли говорит, что обязательно передаст Юджину о том, что я заходила, и мне остается лишь уйти.

Спокойно, с высоко поднятой головой, я покидаю школу. Конечно, я понимала, что иначе быть и не могло. И, в конце концов, я сама замужем…И я-взрослая девочка.

Однако, лишь только амбар скрывается за поворотом, я бросаюсь бежать прочь, глотая на ходу слезы.

Я добегаю до Хилсноу, практически врываюсь в свою комнату, забиваюсь в угол между стеной и кроватью и начинаю рыдать.

Разум мой говорит мне, что все произошедшее-пустяк. Юджин взрослый мужчина. Я-замужняя женщина. Отношения наши были не более чем взаимовыгодной сделкой, с целью получения удовольствия. Но сердце все равно болит.

При третьем муже у меня были любовники. В основном люди нашего круга, так же уставшие от своих жен, как муж от меня. Но отношения с теми мужчинами всегда сводились к одному сценарию: флирт, постель, а потом я пила чай с их женами и обсуждала последние сплетни. Мне не было больно или даже досадно. Все было без слов оговорено еще нашими предшественниками. Но с Юджином…

Гаденыш залез мне в душу. Притворился не только другом, но и чем-то большим..

В итоге так больно мне не было со времен ухода Арона.

Я так поглощена горем, что даже ее слышу как открывается дверь спальни, которую я забыла запереть, и Амелия тихонько, на цыпочках, подкрадывается ко мне и садится рядом на пол.

— Маменька, что случилось? — спрашивает она.

Я утираю глаза от слез и отвечаю, что ровным счетом ничего.

— Тогда почему вы плачете?

Хочу послать надоедливую девчонку с ее вопросами куда подальше, но вместо этого отчего-то тихо бормочу, что была сегодня в школе и встретила там невесту господина Соммерса.

— У учителя есть невеста? — восклицает Амелия.

А потом девчонка сама начинает плакать.

Я так удивлена, что забываю даже о своём горе. Неужели этот гаденыш тронул и ее, пообещав небо в алмазах? Если так, то клянусь луной, Юджин за это заплатит..

Протягиваю руки к Амелии, обнимаю ее, вкрадчиво спрашиваю, чем обидел ее Юджин.