Мой злодей (СИ) - Власова Мария Игоревна

Вернемся к бабочкам и путешествием во времени. Предположим, в своем реальном мире я нашла книгу с предсказаниями, в которой подробно описано все, что случится в мире в ближайшем будущем. Какова первая реакция на подобное произведение? Правильно, проверить: правда ли это. Затем попытаться использовать ее для своих целей, в основном для собственного обогащения. Например, инвестирую в акции предприятия, которое по версии книги должно быстро подняться все свои накопления, рассчитывая, что предсказанное сбудется. Предсказание сбывается, и я богата, но кто же сможет удержаться от ещё одного такого лёгкого способа заработать? Вкладываюсь в следующие акции и прогораю, несмотря на прогноз в книге. Почему так произошло, в книге было написано плохое предсказание? Нет. Просто после того как мы вложились в акции, мы изменили будущее и книга предсказаний стала бесполезной, ибо в ней описано ровно то будущее, которого уже нет. То же самое произошло и со мной в книге. Я знала предстоящие события, и все бы сложилось так, как надо, если бы я не стала той самой бабочкой, что повлияла на всю историю.

Кошмар был какой-то особенный, не такой, как другие. Он начинается не сразу, я словно долго стою в темной комнате и смотрю на маленькое круглое окошко с решеткой на нем. Только через это окно в комнату льется свет от уличного газового фонаря. Пахнет плесенью и канализацией. Стены влажные, а в окно можно рассмотреть разве что жухлую траву и кусочек укрытого тучами ночного неба. Мои глаза привыкают к темноте, и вот я уже вижу маленькую деревянную кроватку, стол похожий на школьный, запертый на амбарный замок шкаф. Все чистое, ухоженное, разве что на светлом ковре какие-то бурые пятна.

К тому же, чуть дальше в углу, напротив шкафа, какое-то странное сооружение, чем-то напоминающее крест или что-то подобное, с небольшим углублением в верхней части. С дерева свисают ремни из кожи, как будто кого-то пристёгивали к этому кресту. По спине пробежали мурашки, я протянула руку и почти коснулась кожи, когда дверь неожиданно открылась. Я и не заметила, что за мной была крутая лестница, заканчивающая дверью. Свет из комнаты упал на меня, и я, почему-то испугавшись, отступила назад.

– Сюда, живо! – послышался сверху женский голос, а затем началась возня.

– Мама, не надо, пожалуйста! – послышался наверху детский голос, и я дернулась вперед, узнав его. Как я могла его не узнать? Я слышала его «помоги» столько раз, что даже из сотни голосов узнаю его.

– Анри, – одними губами сказала и почти дернулась из своего укрытия, но остановилась, опять услышав его.

– Мамочка, не надо. Я больше не буду, только не бей меня, – умоляет он, маленькая детская фигурка стоит на коленях. Над ним возвышается женщина в бордовом платье. Я уже видела ее худощавую фигуру, правда тогда она лежала на ковре и умирала.

– Бью? Я тебя бью?! – взвизгнула она так, что мальчишка от испуга даже сел. – Я тебя воспитываю, мерзкое насекомое! Я дала тебе дом, кормлю и даю тебе образование, а как ты платишь мне за мою доброту? Вот так ты платишь мне за мою заботу, Анри?!

– Не надо, – простонал мальчик в испуге, заливаясь слезами, но уже было поздно. Я метнулась к лестнице, но не успела, кнут ударил мальчишку по плечу, рассекая рубашку и окрашивая ее в красный цвет. Он вскрикнул от боли, схватился за плечо, одновременно прикрывая рукой голову. На лице графини заиграла до тошноты отвратительная улыбка, и затем она замахнулась батогом ещё раз.

– Я научу тебя уважать свою мать! – крикнула она, и мальчик как-то неожиданно перестал плакать.

– Ты не моя мама! Моя мама хорошая и скоро вернется за мной и заберет меня отсюда! – громко закричал мальчишка и даже попытался подняться, но его остановил женский хохот.

– Да кому ты кроме меня нужен, беспризорник? Твой отец продал тебя, а мать бросила. Ты никому не нужен кроме меня. Я больше тебе скажу, ты никогда никому не будешь нужен. Знаешь почему?

Она ухватила двумя пальцами его подбородок, заставила смотреть на себя и точно получала удовольствие от вида его испуганного и заплаканного лица. Настоящая садистка, такие жить не заслуживают.

– Потому, милый мой Анри, что внутри тебя такая же чернота, как и у меня. Ты такой же безжалостный человек, как и я. Я поняла это, когда увидела тебя на том аукционе, ты готов был убить, для того чтобы выжить.

Она улыбнулась довольная собой и тем, что делает. По моему телу идет дрожь, это всего лишь воспоминание, искажённое моим восприятием. Могу ли я вмешаться? На лице Анри остался оставленный мной шрам, значит, сон стал явью? Что если я попробую остановить ее, что тогда будет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Неправда! Я не такое чудовище как ты! – прокричал мальчишка упрямо, отвлекая меня от рассуждений.

– Проклятое дитя Темного! – вскрикнула женщина и замахнулась хлыстом снова. Мальчик отшатнулся, но не рассчитал, что дальше лестница и кубарем полетел вниз.

Дернулась к нему навстречу, пытаясь поймать, но, увы, поймала только внизу лестницы. Вверху хлопнула дверь. Со словами «подумай над своим поведением» графиня закрыла ее, судя по звукам, на тяжелый засов. Свет пропал, мои глаза снова попытались привыкнуть к темноте, пока руками я ощупывала неподвижное тело. Он как будто настоящий, я даже чувствую тепло его маленького тела.

– Эй, просыпайся, – шепчу, немного тряся его за руку.

Не реагирует, а что если во время падения что-то повредил? Он же умереть мог! Вот же сволочь эта графиня! Видимых повреждений, кажется, нет, но мало ли что он мог сломать падая? Ребенок ещё, кости хрупкие. Кряхтя и тихо матерясь от натуги, подняла его на руки и перетащила с пола на кровать. Маленький такой, натерпелся столько за свою короткую жизнь. Что-то мне даже кренделька не жалко для него повзрослевшего. Приложила руку к его носу, вроде дышит. Как в кошмарах оказывать первую помощь детям? Оглянулась, чтобы найти что-нибудь, чтобы хоть плечо обработать, но почувствовала, что кто-то сжал мой мизинец и оглянулась. Проснулся?

– Мама, это ты? – спросил он с такой надеждой, что внутри меня все задрожало, а на глаза навернулись слёзы.

– Я, Анри, – бессовестно соврала, сжав его руку, надеясь, что он не поймет мой обман.

– Мама, – заплакал он, сжав мою руку ещё сильнее и даже повернувшись на бок, чтобы обнять меня за шею. – Я так скучал по тебе…

Зачем я это сделала? Зачем утешаю его? Из моего рта чудом не вырвалось ругательство, а затем моя рука осторожно коснулась его спины, медленно погладила его, чувствуя, как это неправильно – притворяться его матерью. Утешать будущего злодея, нормально ли? Нет, точно нет. Но вот утешать мальчишку мне кажется правильным. Будь у него другая судьба, может и не вырос бы злодеем, да? Кто его знает, люди не меняются, но это взрослые, не дети. Дети как чистый лист, который так легко испачкать.

– Все будет хорошо, Анри, – повторяю словно мантру, надеясь, что это его успокоит.

– Ты заберешь меня отсюда, мама? – обрадовался он, а я была готова бить себя по лицу и кусать язык от отчаянья.

Соврать ему? Безобидное обещание, которое я не смогу исполнить, не то, что его настоящая мама. Одна ложь тянет за собой другую, если я сейчас солгу, то это никогда не закончится. Аккуратно выбираюсь из его объятий, если это действительно реальность, а не кошмар, то я нахожусь в прошлом Анри? Как так получилось, что на его щеке появился тот шрам?

– Я не могу, – эти слова даются тяжело, но так правильно.

– Мама? – испугался он, сжав мою руку крепче.

Где-то наверху послышались шаги, мальчик испуганно замер, а я поняла, что сон как-то затянулся. В прошлый раз, когда он так затянулся, меня почти убил подросток, именно вот этот вот Анри, которого я здесь жалею. Смотрю в эти синие глаза, в которых отражается луна, и вообще забываю обо всем на свете, забываю, что этот мальчик станет убийцей и ему суждено быть злодеем в этой истории.

– Беги отсюда Анри, беги, – шепчу, решившись на дурацкую авантюру. Я едва ли не силой заставляю его сесть, но он не может сидеть, сразу заваливается на меня и обнимает.