Андрей Чернецов - Серебряный осел
— Садись, — указала глазами на второй пуфик, стоявший перед нею.
— Вообще-то, — робко возразила «матушке» Орланда, — это не я больна, а мой осел…
— Полагаешь себя полностью здоровой? — насмешливо показала белоснежные зубы лекарка. — А зря, милая, зря.
От этих слов у Ланды пробежал по спине холодок.
— Ну, как знаешь, — пожала плечами Каролина и, поднявшись с места, подошла к прижавшему от страха уши рапсоду.
— Посмотрим, посмотрим, — пробормотала новоявленная Гигиена. — Хм, хм. Чудно.
Возложила длани на ослиный крестец и так простояла с минуту, закатив глаза.
— Все. Ступайте. Вам ходить еще десять дней.
Положив на поднос, где горкой лежали серебряные и бронзовые монеты, свои три сестерция, Орланда вывела Стира во двор, а затем и на улицу.
Осел подавленно молчал.
Не обратил он внимания и на приставания Ваала, вылезшего из хозяйкиной котомки и принявшегося что-то весело насвистывать в ослиное ухо.
— Ты как? — в пятый или шестой раз обратилась к поэту девушка, пока, наконец, серебряный ишак ее не услышал.
— А? — словно от глубокой спячки очнулся певец. — Что?
— Как ты, спрашиваю?
— Как, как, — огрызнулся поэт. — Да никак! Ничего не почувствовал! Потеплело в заднице, и все! Шарлатанка! С Тарпейской скалы бы ее сбросить, мерзавку!!
— Не расстраивайся! — попыталась утешить его христианка. — У нас ведь еще kontakt'er Симон есть…
Стир Максимус безнадежно махнул хвостом.
Повсеместно известный целитель жил прямо у подножия Парнаса.
По мере приближения к священной горе настроение у рапсода заметно улучшилось. Он даже начал слагать торжественный гимн-пеан во славу Аполлона:
Славный игрою на флейте, о сын великого Зевса!Я воспою, как вблизи этой венчанной снегом вершиныСмертным ты щедро даруешь судьбины их прорицанье.Я воспою, как ты завладел этим местом священным,Злого дракона Пифона сразив своей меткой стрелою…
Потом строк на пятнадцать шло описание этого самого гигантского змея, испускающего, умирая, «ужасное шипение». С данным монстром поэт сравнивал диких галлов, которые лет семьсот назад попытались разграбить сокровищницу Аполлона. Эта попытка потерпела неудачу. Светлый бог не допустил грубых варваров на священную землю Дельф, поразив святотатцев ужасом.
Далее следовало обращение к спутницам Феба, музам:
О Геликон получившие, густо поросший лесами,Прекраснорукие дочери Зевса, которого слышноИздалека, вы придите развлечь златокудрого братаПением дивным своим. На утес посмотрите Парнасский.Вслушайтесь в звуки журчания вод Касталийских на мысе,Что охраняет пророческий холм неусыпно и верно.
Орланда поневоле заслушалась. Напевный и величественный ритм гекзаметра настраивал на возвышенный лад. Хотелось забыть обо всех волнениях, стряхнуть с плеч усталость и идти, идти вперед, неведомо куда…
Немного кружилась голова, и теснило грудь от разреженного горного воздуха. Из глубин сознания возникали странные образы.
Не удивительно, что здесь расположился оракул, подумала девушка, которой самой вдруг захотелось прорицать наподобие пифии.
Вот сейчас она положит руку на свой чудесный амулет, и провидческие слова сами собой польются из ее уст…
— Ланда, выйди из образа, — бесцеремонно прервал ее мечты Стир, дергая спутницу зубами за подол. — Кассандра из тебя, прямо скажем, никакая.
От возмущения у нее перехватило дыхание. Вот нахал!
Уже собралась высказать длинноухому все, что она о нем думает, но рапсод ткнул мордой в какой-то дворец и буркнул:
— Кажется, нам сюда.
Да уж. Куда там матушке Каролине до kontakt'era. Масштабы явно не сопоставимы. Хоромины Симона раза этак в два, а то и три превышали размеры дома смуглянки, тоже не маленького.
Неплохо в Дельфах живется знахарям с целителями. Самой заняться этим промыслом, что ли? Да вот только Христос не велит.
— Интересно, сколько же заломит этот лекарь за врачевание? — прикинула экс-послушница.
— Семьдесят денариев, — раздался над ухом бодрый чуть глуховатый голос. — Ровно семьдесят!
От неожиданности Орланда едва не подпрыгнула.
Высокий, худой и совершенно лысый тип с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами. Надо же, как кошка подкрался.
— Сколько-сколько? — переспросила.
— Семьдесят. Денариев.
«Ого! Это почти три ауреуса! Брал бы уже семьдесят пять для ровного счета».
— Дороговато, — потупилась христианка.
— Что поделаешь, — виновато развел руками лысый. — Меньше нельзя. Сами небесные учителя указали мне эту цифру.
«О, так это же сам kontakt'er и есть!» — догадалась Орланда.
Как бы подслушав ее мысли, худосочный кивнул:
— Да, я Симон, красавица. Поведай мне о своей беде… Кстати, у тебя есть необходимая сумма?
Девушка показала ему кошелек, в котором поблескивало несколько золотых монет.
Снова кивнув, он приобнял ее за талию. Чудно, однако Ланда не предприняла ни малейшей попытки отстраниться. Какое-то оцепенение сковало все ее члены.
— Мой… друг… болен, — через силу выдавила из себя она.
— Понимаю, — кивнул лекарь, глядя на нее печальными глазами. — Ох, как понимаю.
Его рука поднялась повыше, легла на девичье плечо.
Они уже прошли за ограду, в тенистый сад, разбитый вокруг Симонова дворца, отдаленно напоминающего языческий храм. Стир, ведомый Орландой за уздечку, помалкивая, плелся за ними следом.
— Вообще-то скотину следует оставлять за воротами, — ласково молвил kontakt'er.
Рапсод вздыбил гриву и наклонил голову, словно бык, намеревающийся кого-то забодать. Тон, которым лекарь произнес замечание, ему не понравился. И еще его насторожил тот факт, что знаменитый провидец не распознал потенциального, так сказать, пациента.
— Так это и есть мой друг, — пояснила беглая послушница.
Симон как-то странно посмотрел на нее и быстренько убрал руку с плеча девушки.
— Он заколдован. Ну превращен из человека в осла.
— Ну да, ну да, — радостно закивал головой kontakt'er.
А потом, почесав лысину, удрученно процедил сквозь зубы:
— Тяжелый случай…
— Что? — не расслышала Ланда.
— Нет, нет, все в порядке.
Он сел на широкую скамью, устланную леопардовой шкурой, и похлопал рукой рядышком с собой, приглашая девушку присесть.
Когда она робко примостилась на краешке, kontakt'er, вперив в нее глазищи, начал свой рассказ:
— Знаешь, а ведь я не всегда был врачевателем. В свое время мне пришлось много поездить по белу свету, поменять уйму профессий. Кем я только не был. И торговцем, и гладиатором, и телохранителем. Даже разбойничал на большой дороге, — понизив голос, признался лысый. — Но однажды случилось мне проезжать через белокаменный Мемфис. И вот, когда я молился у священного камня Бен-Бен, с небес спустился лиловый огненный шар, из которого вышли трое… Не знаю, как их назвать. Они не были людьми… Хотя отчасти и походили на нас. Старший из них коснулся дланью моей головы. С тех пор на темени моем видны отметины его десницы…
Симон наклонил голову, и Орланда увидела, что, действительно, на затылке эскулапа имеются три странных шрама, идущих параллельно друг другу.
— Едва я ощутил его прикосновение, как что-то вспыхнуло в моей голове. А все тело наполнилось не бывалой силой. «Теперь ты сможешь исцелять людей и животных, Ученик! — вещал мне Учитель. — Мы с тобой еще обязательно встретимся. А пока прими на прощанье другой подарок. Он поможет тебе на новой стезе!» И протянул мне…
Kontakt'er по-особому свистнул.
Из густой травы на зов выскочил маленький худой песик неизвестной девушке породы. Подлетев к ногам хозяина, он принялся ласково тереться о них, поскуливая и повизгивая.
— Это Бренн, мой друг и помощник! — торжественно представил пса лекарь. — Скольких больных мы с ним вылечили. Не перечесть!
Орланда завороженно слушала Симона.
То, о чем он рассказывал, не вызывало у нее неприятия. Случаи, сходные с тем, о котором поведал ей врачеватель, были не редки на Гебе. Взять хотя бы историю с заблудившейся флотилией крестоносцев. Или недавние события в Новом Карфагене, когда тысячи людей видели в небе большую серебряную тарелку, в которой сидели маленькие зеленые человечки.
— Сейчас мы с Бренном попытаемся помочь твое му… другу. Однако сразу скажу: работа предстоит не из легких. Вижу, что заклятие наложено сильным колдуном. Не таким, конечно, как я, но тоже мощным…
«Знал бы ты, парень, насколько…» — скептически помыслил Стир.
Целитель ему не понравился с первого взгляда. Даже к «матушке» Каролине ослик испытывал меньше недоверия, чем к этому лысому типу. А отчего так, сам не знал. Не потому ли, что худосочный так нагло лапал его подругу?
Между тем Симон подошел к зачарованному рапсоду и принялся посолонь обходить его кругом, шепча то ли молитвы, то ли заклинания. А нахальный пес вдруг вскочил Стиру на спину и начал выделывать на ней всевозможные фортеля. То прыгал, то катался, то царапался, то кусался.
