Татьяна Коростышевская - Леди Сирин Энского уезда

Вы видели когда-нибудь пьяных жуков? Вот я — нет. Бестолково мельтешащий Пак сейчас был похож именно на пьяного жука. Он наконец плюхнулся на шкуры, сложил крылья за спиной и начал примащиваться рядом.

— Не время сейчас спать, — остановила я его. — Тебе нужно немедленно к маме лететь, предупредить ее о нападении сов.

— Во-первых, — зевнул Пак, — мне никто не поверит, я трепло и сумасброд. Во-вторых, меня изгнали из племени, и любой дозорный имеет право меня прихлопнуть громадной мухобойкой, если я попытаюсь проникнуть в город. А в третьих…

Писклявый храп поставил точку в этом информативном монологе.

— Дай ему немного отдохнуть. — Ларс приблизился, вытираясь обычным махровым полотенцем. — Малышу хватит и пары минут для восстановления.

Я внимательно изучала трещинки каменных стен, а от щек моих, наверное, можно было прикуривать. Уголком глаза я все-таки успела заметить, что татуировки блондина исчезли. Теперь Ларс казался еще более обнаженным.

— Как вода? Теплая?

— Ага. Иди тоже искупайся.

Я шла к выходу, внимательно глядя под ноги. Уже у самого водопада, завернув на огибающую его тропинку, быстро разделась и вошла в воду. Ну как вошла… Ухнула вниз с отвесного камня.

— Тебе помочь? — догнал меня в полете вопрос.

Утонуть сейчас я не боялась, несмотря на целый букет фобий, связанных с водой, — аква, гидро, бато… И хотя мой стиль плавания носил элегантное название — по-собачьи, на поверхности я худо-бедно держаться умела. Очень худо и очень бедно, если уж говорить начистоту. «По реке плывет топор», — пела про меня куплеты боевая подруга Жанина Арбузова.

Вынырнув и отфыркавшись, я прокричала:

— Все в порядке!

Никаких напутствий больше не последовало. Поэтому я отыскала место с пологим берегом и просто лежала в воде, наблюдая, как остывает, сереет небесная синева и в антрацитово-черном небе разгораются звезды, незнакомые мне звезды этого мира.

Когда я вернулась в пещеру, Пак уже не спал, а Ларс был полностью одет. Охотник держал над костром развернутое полотенце.

— Возьми, вытрись, — протянул он мне теплую ткань, когда я, скукожившись и покраснев, пыталась прикрыться своей одеждой. — Успокойся, мы не будем подглядывать.

Одеваясь, я прислушивалась к разговору.

— Сов здесь не было уже десяток лет. Может, наша сирена ошиблась.

— Ее способности возросли при переходе, — возражал Ларс. — Значит, где-то есть гнездо или совы опять пробуют расширить свои владения. До полуночи пикси должны спрятаться в укрытия.

— Это они могут. Только прятаться и умеют!

— Ты найдешь дорогу в город?

— Обижаешь! — Зеленый демонстративно стукнул себя по носу кончиком пальца. — Этот орган меня еще никогда не подводил. Только тогда нам придется идти через болото ночью, а это опасно.

— Так же опасно, как и днем. К тому же до рассвета мы успеем пройти около трети пути, что даст нам преимущество перед паладинами.

— Да уж, Эмбер не поведет своих людей в темноте. А проводника моя мамулечка им не даст.

— С ними Эсмеральд.

— Четырехрукий? Янтарная Леди не скупится нам на пакости. Кстати, мне тут нашептали, что от восточных врат Господину Зимы ведут еще одну сирену.

— Кто нашептал?

— У меня свои источники. А сопровождает вторую деву Кнутобой.

— Я слышал, он в Отранто.

— Значит, сирену он нашел именно там.

Пока я освежала школьные знания географии, вспоминая, что город с таким названием находится в Италии, в пещере повисло тяжелое молчание.

— Плевать, — наконец решил блондин. — Мы будем первыми.

— Очень на это надеюсь, потому что за вторую сирену Господин Зимы платить не будет.

— А зачем ему сирена? — застегивая куртку, вклинилась я в разговор.

— Какая разница? — пискнул Пак.

— Ну хотя бы такая, что сирена — это я.

Ларс действительно был хитрым.

— Даша, — медовым голосом начал он. — Я обещал тебе, что с перемещением ты приобретешь новые способности?

— Ты выполнил обещание. Что теперь?

— Теперь мы отправимся в Ледяную цитадель за вознаграждением.

— Подождите! — Догадавшись, что прямых ответов мне не получить, я решила переформулировать вопрос. — Что произошло в этом мире, из-за чего всем срочно понадобились сирены?

— Мы охотники. Нас не интересуют первопричины. Есть заказ, его нужно выполнить. Вот и все.

— Если мы собираемся спасти племя пикси, изгнавшее из-за глупых предрассудков самого яркого своего представителя, — сказал Пак, — надо отправляться.

Мы надели рюкзаки. Костер почти догорел, но Ларс тщательно его залил из котелка. И мы покинули гостеприимный, хотя и несколько сыроватый приют.

Стемнело. Я споткнулась о первую же корягу и растянулась бы на земле, если бы охотник вовремя не подставил мне локоть.

— Подожди. — Ларс достал из нагрудного кармана куртки пузырек. — Закапай в глаза. Будет немножко больно, но ты сможешь видеть в темноте. Запрокинь голову.

— Это что? — зашипела я.

По ощущениям слизистая глаз соприкасалась с раскаленным металлом.

— Гламор, — ответил блондин, придерживая меня за подбородок.

— Я думала, гламор — это золотистая пыль.

— Так называется любое волшебное вещество. Порошок, масло, жидкость… Не дергайся, нужно подождать.

Я послушно замерла. Боль прекратилась, до меня донесся легкий ментоловый аромат. Молочная пелена перед глазами рассеивалась, и уже через минуту я могла видеть яркие, будто нарисованные звезды, ветви деревьев в кружеве листвы, различать сумеречные оттенки ночи и серые глаза своего охотника.

— Ларс…

— Что, девочка?

Он спросил негромко, и от его голоса у меня в позвоночнике рождалась приятная вибрация. «Да, Дарья Ивановна, и место и объект поклонения вы выбрали очень подходящий!» Я глубоко вдохнула:

— А откуда берется волшебство? Вот мне интересно…

Блондин опустил руки.

— Я охотник, дражайшая леди Сирин. Моя задача — довести тебя к заказчику целой и невредимой. Найди для ученых бесед кого-нибудь другого.

Ларс отвернулся и пошел по тропинке, огибающей густой перелесок.

— Поторопись! — Он двигался плавно и как-то… экономно, что ли. Ни одного лишнего жеста или неловкого шага.

— Андроид, — ругнулась я завистливо и чудом не разревелась.

— Хочешь об этом поговорить? — Зеленый присел на мое плечо.

Я шмыгнула носом.

— Лучше расскажи мне о принципах магии в вашем мире.

Пак тоненько хихикнул.

— Сразу после того, как ты мне в подробностях расскажешь об электричестве.

Я закусила губу. Из всего школьного курса физики я помнила только «правило буравчика», но вовсе не была уверена, что оно имеет хоть какое-то отношение к совокупности явлений… Черт, как же там дальше?

— Как-нибудь в другой раз, — гордо ответила я, не желая демонстрировать свое невежество. — Как только домой вернемся — обязательно. Такой экскурс в науку для тебя устрою…

— Двоечница.

— Трепло. Кажется, ты сам предложил мне выбрать тему для беседы.

— Подловила, — опять хихикнул зеленый. — Спрашивайте — отвечаем.

Перепалка с мелким кровососом слегка отвлекла меня от скорбных дум. Я даже могла думать о Ларсе, не испытывая слабости в коленках и учащенного сердцебиения.

— Волшебство, — вернула я разговор в интересующее меня русло. — Что умеют феи без магических веществ и артефактов, улавливающих чужие души?

— Почти ничего, — ответил пикси. — Ну или очень много, это с какой стороны посмотреть. Мы такие же разные, как и люди. Кто-то обладает чутьем, кто-то накладывает чары забвения при помощи жестов, кто-то умеет хорошо убивать…

— А жезлы? — припомнила я недавний опыт. — Такие, которые молниями стреляют. Их нужно где-то заряжать?

— Ну да. У каждого племени есть свой источник магии. Ты же понимаешь, ничего ниоткуда не берется. Вот дойдем до города, я тебе наш камень покажу.

— Гламор где достать можно?

— Прикупим где-нибудь по дороге. Алхимики всегда с удовольствием его на деньги меняют. Тебе зачем? Самцов очаровывать?

Я фыркнула, представив себя в пыльном облаке волшебного порошка.

— Там разберемся, как его использовать.

Вот так мы и шли, перебрасываясь фразочками и посмеиваясь, ведомые молчаливым Ларсом. Охотник явно прислушивался к нашему разговору, но в диалог не вступал. Пак развлекал меня байками из жизни маленького народца.

— А еще имена новорожденным у нас забавно дают. Представь себе — рожает некая достопочтенная пикси. То есть ты понимаешь, что любая рожающая пикси как минимум достопочтенна, а как максимум — вообще свята. Потому что матриархат, видишь ли. Вот рожает она, значит, тужится, а вокруг толпится несколько десятков родичей с разными безделушками в руках. Потому что назвать свое чадо молодая мать должна незамедлительно после рождения, грубо говоря — первое слово, которое ей придет на ум, и станет именем младенца.