Дмитрий Емец - Таня Гроттер и пенсне Ноя
– О, Жикин – это наш красавчик! В него влюблены все, кто не влюблен в меня. Не трогай его швабру, хвали классическую форму его носа, и вы поладите! – заявил поручик.
Безглазый Ужас мрачно обратил на него огненные провалы своих глаз. Ржевский мигом утих и настроился на серьезный лад.
– А, ну да! На чем бы ему полететь? Сарданапал предоставил это на наше усмотрение… М-м-м… Вопрос серьезный! – сказал поручик, преисполнившись ответственности. Ему не так часто доводилось сопровождать учеников из мира лопухоидов на Буян. По правде сказать, это было в самый первый раз. Мутный взгляд Ржевского побродил по комнате и остановился на диване.
– Нет, это слишком банально. На диванах теперь летают все кому не лень… Ковер? Опять не то. Ковры – это для джиннов. Если ты полетишь на ковре, тебя будут принимать за восточного человека и подозревать в магоризме. Теперь такое время, что всех, кто летит на коврах, подозревают в магоризме… Шкаф?.. Неплохо. С воздушными течениями справляется нормально, вот только дверцы будут все время хлопать.
Бульонов с беспокойством заморгал. Перспектива лететь в шкафу показалась ему ужасной.
– Не принимай всерьез, что лопочет этот невоздержанный тип, – заявил Безглазый Ужас. – На самом деле Ржевский знает, что выбрать для тебя летающий предмет не в наших силах. Он должен найти тебя сам. Летающий предмет – я имею в виду истинный летающий предмет – всегда уникален. У каждого мага он свой, и связь между ними так же нерасторжима, как между магом и его перстнем. Это у иностранцев все просто. Накопил зеленых мозолей, купил метлу – и летай себе до посинения. Надоела одна метла – купил другую. У нас такой фокус проходит только с пылесосами, да и то не всегда. Нет, только на своем предмете ты будешь чувствовать себя достаточно свободно!
– И какой же у меня летающий предмет? – спросил Бульонов.
– А вот это мы сейчас узнаем. Признаться, мне самому интересно, – сказал Ужас.
Он поднялся над полом и начал раздуваться. Испуганный Бульон прижался к стене. Ему мерещилось, что полупрозрачное тело Ужаса заняло всю комнату. Огненные провалы глаз были устремлены в потолок.
– Обретайсиммо! – крикнул он страшным голосом.
Из перстня Медузии, который чудом держался на пальце у призрака, выскочила зеленая искра.
Все предметы пришли в движение. Даже тяжелое кресло оторвалось от пола. Изумленный Бульонов стоял у стены, заслоняя голову руками, и с ужасом смотрел на хоровод вещей в воздухе. Но это длилось недолго. Внезапно все осыпалось вниз и ухнуло куда-то, одна лишь ракетка для большого тенниса – унылая, как несбывшаяся мечта, с провисшими струнами – осталась висеть посреди комнаты. Бульонов дико смотрел на нее. Несколько лет назад он начинал заниматься теннисом и даже делал успехи, пока мама не прочла где-то, что сотрясения и прыжки вредны для растущего мозга. Генка первое время страдал, а потом смирился – и вот теперь ракетка вновь напомнила ему о себе.
– Ракетка! – фыркнул поручик. – Что ж, неплохо… Говорят, летающие предметы выражают скрытую сущность своего хозяина. Недаром у меня это всегда была кувалда с вертикальным взлетом. Во всяком случае, пока я не умер.
– Врешь! – сухо сказал Безглазый Ужас. – До смерти ты был обычным лопухоидом. Ты и сейчас лопухоид. Хронический. Стоит посмотреть на твою физиономию, чтобы отпали всяческие сомнения.
– А вот и нет! – буркнул Ржевский, однако не слишком уверенно.
Он давно усвоил, что с Безглазым Ужасом шутки плохи. Даже Король Привидений предпочитал не связываться с этим страдающим хандрой средневековым подагриком, заживо замурованным в стену собственного замка.
– Значится, так… Ты встаешь на окно, садишься на ракетку и летишь за нами. Вначале вон туда между домов, а дальше как карта ляжет! Возможно, мы полетим через центр Земли. Нам, привидениям, в общем, разницы никакой, – погружая одну ладонь в другую в тщетной попытке их потереть, сказал поручик.
Вцепившись в ракетку, Генка забрался на подоконник и распахнул раму. Восьмой этаж есть восьмой этаж. Огоньки автостоянки внизу казались совсем тусклыми.
– Ну всё, прыгай! – нетерпеливо распорядился поручик.
Генка замотал головой. Даже террористы-смертники не прыгают из окна восьмого этажа с ракеткой.
– Ах да, я забыл! Надо сказать бряк мотор!.. И сразу прыгай! НУ! – завопил Ржевский.
– Бряк мотор! – послушно повторил Генка, но прыгать не стал. Ему было страшно.
Ржевский расхохотался. Даже Безглазый Ужас, сморщившись, изобразил на своем изборожденном шрамами лице подобие улыбки.
– Он поверил, поверил! Вот олух! – орал поручик. – Бряк мотор! Полетное заклинание! Вы это слышали? В Тибидохсе все умрут от смеха! Даже моя Недолеченная Дама на время забудет о своей недолеченности.
– Слушай этого байбака поменьше! Повторяй: Торопыгус угорелус, а затем Ойойойс шмякис брякис! Можно наоборот… Погоди, ты забыл кольцо! Вот сюда, на средний палец! Вскоре у тебя будет собственное кольцо. Магические мастерские редко когда успевают к сроку. С другой стороны, возможно, только они и знают, когда на самом деле наступает срок, – строго сказал Безглазый Ужас.
– Торопыгус угорелус! – повторил Генка.
Зеленая искра на перстне Медузии тускло вспыхнула и сразу погасла. Ужас покачал головой. На его рубахе расцвело несколько кровавых пятен.
– Скверно! – мертвенно произнес Ужас. – Ты сказал это просто как слова, а надо как заклинание. Ты не должен усомниться, что чудо произойдет, – в этом вся соль. Один грамм сомнения на бочку веры отравит ее так же надежно, как капля яда превратит бочку с вином в смертоносное зелье. Попробуй еще раз!
Бульонов напрягся. Раз за разом он повторял заклинание, но ракетка даже не шевелилась. Перстень же Медузии, видно разочаровавшись, вообще перестал выбрасывать искры. Безглазый Ужас и поручик Ржевский терпеливо ждали.
– Ну-с! И?.. – сказал Ужас, когда Бульонов от напрасных повторений покрылся испариной.
Поручик Ржевский подбоченился.
– Я же говорил, что мы прилетели не туда! Этот парень обычный лопухоид, однофамилец того, который нам нужен! Пошли искать другого, пока Медузия не выпустила в нас целую очередь Дрыгусов-брыгусов. Терпеть ненавижу, когда меня дрыгают-брыгают! – заявил он.
– Нет! – испуганно крикнул Генка. – Нет!
– Мы даем тебе последний шанс, – сурово сказал Ужас. – Самый последний! Возможно, твой магический дар так ничтожен, что его не хватает даже на простейшие заклинания. Такое тоже случается. Полумагам нечего делать в Тибидохсе. В этом случае мы улетаем одни. А теперь начинай!
Генка обеими руками вцепился в ракетку. Он понял, что еще одна неудача – и он навсегда останется у лопухоидов. На всю жизнь застрянет под мамочкиным крылышком и в двадцать лет безвременно умрет, облепленный горчичниками. Его может спасти только Тибидохс, только магия и ничего больше. Генка осознал это, и ужас, что он проведет остаток жизни с лопухоидами, придал ему мужества.
– Торопыгус угорелус! – крикнул он в отчаянии.
Перстень выбросил яркую искру, а в следующий миг Бульонов, бестолково обхватив руками и ногами ракетку, уже мчался между домами в безумном мельтешении пляшущих вокруг фонарей, деревьев и насмешливо подмигивающих окон. Все это бесконечно менялось местами, и Генка не понимал уже, где земля, а где небо, боясь лишь отпустить ракетку.
– Вот это другое дело! Клянусь своим лучшим кинжалом, мы подсказали ему слишком быстрое заклинание! Хватило бы Пилотуса камикадзиса… И подстраховаться ойойойсом он забыл, – заметил поручик Ржевский.
– Ничего, – довольно прошелестел Безглазый Ужас. – Парень делает успехи. Из него получится отличный темный маг. Ты видел, какую он выбросил искру? Меня чуть не спалило. К счастью, я уже умер, и довольно давно. А это несравненное удовольствие, как любит повторять твоя супруга, можно испытать лишь однажды.
– Безусловно! – важно надул щеки поручик. – Моя жена вообще уникум в плане цитат. Поэтому и пытается прикончить меня морально триста шестьдесят пять дней в году и двадцать четыре часа в сутки. К счастью, мы, гусары, народ живучий.
– Ясное дело, гусары! Только научись сперва отличать лошадь от жирафа, – заявил Безглазый Ужас.
Он просочился сквозь стену в соседнюю комнату, где на кресле перед мерцавшим экраном телевизора, склонив голову на грудь, спала мама Генки. Некоторое время Ужас пристально разглядывал ее, а затем подул на палец и, подождав, пока он заалеет, размашисто вывел прямо по воздуху:
«ВАШ СЫН В ШКОЛЕ ВОЛШЕБСТВА ТИБИДОХС. ЖДИТЕ ПИСЬМА С КУПИДОНОМ!»
Пылающие буквы, покачиваясь, зависли и надежно заняли место над креслом. Вместо восклицательного знака Ужас, мрачно ухмыльнувшись, подвесил в воздухе разбитый градусник с парящим под ним шариком ртути.
