Мария Вересень - Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются
— Что?! — выпучила я глаза. — Я вас не понимаю.
— Чар-родейка? — спросил ворон.
— Нет, — совсем запутавшись, ответила я.
— Пр-равильно, — неизвестно за что похвалил меня Страж. — Слова — пыль, главное — дар-р. Др-рагоценный дар-р, пр-ричем дар-ром!
— Какой дар?!
— Дур-ра! — выразительно каркнул Страж. — Кар-рыч.
— Что?
— Ты — дур-ра, — с удовольствием повторил ворон, — а я — Кар-рыч!
— А-а, — протянула я, наконец вникнув в суть, — только я не дура, я — Верея.
— Дер-рзишь? — поинтересовался Страж. Я никак не могла понять, что именно ему от меня надо, поэтому чувствовала себя крайне неуютно. А тот рассматривал меня как диковинку, даже облетел вокруг. А под конец завопил на весь лес: — Пр-роснитесь, р-рыжая вер-рнулась!
От неожиданности я выпустила котелок и начала нервно озираться. И откуда этот гад знает, что я рыжая, волосы-то под платком! И еще мне было чертовски интересно: откуда я вернулась, куда и с какой целью? И нервировал его вопль «проснитесь» — очень напоминает сюжет из какой-нибудь страшной сказочки про упырей, мертвецов и прочую гадость.
Подхватив котелок, я, продолжая затравленно озираться, оперлась рукой на березу и тут же с ужасом ее отдернула. Показалось, что под корой что-то шевелится, да и кора на ощупь была подозрительно теплой. Я уставилась на дерево ошалевшим взглядом. Ствол из белоснежного становился цвета слоновой кости, березка глубоко вздохнула, и вот уже стоит стройная нагая женщина, кутаясь в длинные изумрудные волосы. Женщина с деревянным скрипом потянулась и уперла руки в боки:
— Ну чего раскаркался? — низким голосом поинтересовалась она.
Я попятилась к Стражу и уперлась задом в пень, на котором сидел ворон.
— Р-рыжая вер-рнулась, — повторил Страж и перепрыгнул на мое плечо.
Я охнула и чуть не упала. Возникло ощущение, что на плечо привесили наши сани, причем вместе с Лейей. Ворон, не обращая внимания на мои страдания, переступил лапами с внушительными коготками и, оттолкнувшись, спрыгнул на снег. Дама приблизилась ко мне и, прищурив пронзительные зеленые глаза, стала рассматривать. Теперь голой почувствовала себя я. Попыталась даже прикрыться котелком. Бывшая береза стянула с меня платок, и волосы рассыпались по плечам. Ворон снова взлетел на пень за моей спиной и представил меня:
— Дур-ра, Вер-рея.
— Я не дура.
— Огр-рызаемся? — Черная голова с огромным острым клювом высунулась из-за моего плеча. Я прикусила язык
— Несовместимое объединилось?! — спросила береза.
— Ор-ригинальное соединение совер-ршенно чуждого др-руг др-ругу! — похвалил Кар-рыч нецзвестно что. — Она помнит?
— Человеческая память кор-ротка…
У меня голова пошла кругом, я совершенно запуталась, пытаясь поймать нить разговора.
— Мы идем за водой? — наконец нахально влезла я в разговор.
Ворон скосил на меня глаз, щелкнул клювом и пробрюзжал: — Невежливо встр-ревать в р-разговор-ры стар-рших.
Я послушно замолчала и потопталась на месте.
— К Анчутке? — спросила женщина с неудовольствием.
— К источнику, — уточнил ворон.
— Пусть явит свой дар.
— Какой дар?! — встревожилась я.
— Дур-ра, — убежденно каркнул Карыч, повертел головой и пояснил: — Чар-родейство!
— Использовать магию? — догадалась я, пошарила взглядом и наткнулась на пень. Положила на него руку. Пень вздрогнул, высоко взвихрился снег. Я отряхнула снежинки с шубки и отошла в сторону.
Женщина посмотрела на пень, сверху донизу осыпанный белыми полупрозрачными, ледяными, словно стеклянными, цветами. Страж был немного разочарован, видимо, ожидал чего-то более грандиозного и кровожадного. Женщина погладила цветы рукой и улыбнулась, от этой улыбки лицо ее стало хищным. Ворон посмотрел на нее и каркнул:
— Одар-ри ее тоже. — Он повернулся ко мне: — Что попр-росишь?
— Что-нибудь… — пролепетала я.
Женщина подошла к ближайшей березе, ущипнула длинными когтями за кору и сорвала большой кусок бересты. Протянула мне. Я взяла его и чуть не выронила от омерзения — береста на ощупь напоминала кожу, причем живую, мягкую и теплую. Ворон зашагал вперед, я засеменила за ним, сжимая котелок и бересту. Женщина посмотрела нам вслед, зевнула, вытянула руки вверх. Я моргнула глазами: на месте женщины высилась белоствольная березка.
— Кто это? — Я кивнула на березу.
— Р-русалка.
— …?!
— Истинная р-русалка, — пояснил ворон, еще больше меня запутав.
Видимо, догадавшись, что я хочу еще о чем-то спросить, он приказал: — Не тр-рещи! — Послушал мое обиженное сопение и посоветовал:
— Спр-роси у подр-руги.
Впереди показался небольшой просвет. Шагов через пятьдесят мы оказались на берегу водоема.
Круглой, совершенно прав ильной формы озерцо, к моему удивлению, не было покрыто даже тоненькой корочкой льда. От воды поднимался пар, как будто вода в озере была теплой. Я присела на корточки и осторожно потрогала пальцем воду — точно, теплая. Я выпрямилась и посмотрела в водную гладь. Вода совершенно черная, как будто вылили чернила, непрозрачная и неподвижная, я поднесла палец к глазам, чтобы убедиться, что не замарала его о воду.
— Ну чего стоишь, зови благодетеля! — хрипло каркнул за спиной Карыч.
— Какого благодетеля? — опять проявила я досадную тупость.
— Вот и спасай вас, людишек, добр-ра не помните! Анчутку покличь!
Я решила не обращать внимания на непонятные обидные слова Стража, отнеся их к начинающемуся старческому маразму вкупе со склерозом. Послушно крикнула:
— Анчутка![8]
Над водой вздулся большой водяной пузырь, становясь все выше, как будто кто-то со дна нагнетал в него воздух. Я задрала голову, наблюдая за его ростом, пузырь дрогнул и отек струями воды обратно в озеро, явив нам… черта. Да-да, самого обыкновенного черта рогатого, красноглазого, хвостатого, с копытами на волосатых ногах. Я отступила на шаг назад. Черт преспокойно висел в морозном воздухе, красными глазами с черным вертикальным зрачком рассматривая меня. Таким взглядом смотрят на новую разновидность живого существа, выведенную опытным путем. Я ответила на взгляд черта не менее нахальным разглядыванием. Черт, вернее Анчутка, громко фыркнул, пустив из ноздрей струи горячего пара вперемешку с водой.
— Явилась, говоришь? — спросил у ворона. — Добровольно, без принуждения?
— Пр-рипер-рлась, — подтвердил Страж, — еще и др-рузей пр-ривела!
Черт снова фыркнул и, ловко перебирая копытами по водной глади, сошел к нам на берег:
— Друзей?!
— Мавка, вилколак и вампир-р, — подтвердил Страж. Анчутка покосился на меня, я же, не собираясь вникать в их бредовый разговор, спокойно набирала в котелок воду из источника, коим назывался этот водоем.
— И ты их пропустил?!
— На р-рыжую хотел посмотр-реть, — объяснил Карыч. — Они угощение пр-ринесли.
Черт поскреб когтями щетинистый подбородок и неожиданно обратился ко мне:
— Кто тебе посоветовал прийти к нам?
Я махнула котелком, рискуя вылить из него всю воду: — А мы Стража угощать пошли.
Черт поперхнулся и захохотал, ворон хрипло его поддержал, я молча наблюдала этот взрыв веселья.
— Врет и даже не смущается, как положено приличной девице! — вволю навеселившись, восхитился черт.
— Дур-ра, — с гордостью отрекомендовал меня Карыч и вдруг рявкнул: — Пр-равду!!!
Я все-таки выпустила котелок из рук, с сожалением посмотрела на вылившуюся воду и нехотя сказала:
— Ну-у, мы поспорили…
— Настоящая нечисть! — довольно хлопнул себя по волосатым ляжкам Анчутка. — Родители-то не подкачали — определили в подходящую Школу.
— Родители умерли… Давно, — перебила я его.
Черт прищурился, превратив глаза в две узкие красные щелочки.
— Когда?
— Тринадцать лет назад.
Анчутка взвился в воздух, тыкая в меня когтистым пальцем и вереща на всю округу:
— Она не знает!!!
Ворон взлетел к нему в воздух и, суетливо махая крыльями, тоже завозмущался:
— Совер-ршенная безалабер-рность! Умер-реть и оставить р-ре-бенка в неведении!
— В неведении чего?! — Я запрокинула голову и повертелась на месте, пытаясь рассмотреть летунов, шея затекла, и голову пришлось опустить. Анчутка и ворон о чем-то страстно спорили, до меня долетали только обрывки фраз:
— Сейчас… невозможно… не готова… потом…
— Кошмар-р… не пр-редполагал…
— Эй, — не выдержала я, — я устала и замерзла! Карыч!
Споры прекратились, черт склонил набок голову и задумчиво произнес:
— Впрочем, какая разница. Школа поблизости, побегает, поучится.
— С ума сошли! — обнаглев вконец, заорала Я. — Мало мне учителей, так еще вы на мою голову навязались!
