Лоис МакМастер Буджолд - Союз капитана Форпатрила
— Нянька, говорите?
Теж фыркнула коротким смешком — так, воздух через нос выпустила:
— Не уверена, что она сама вызвалась на эту работу. Я привыкла следовать за ней повсюду, как котенок за клубком. Все Драгоценности меня просто завораживали, когда я была помладше. Мне нравилось наблюдать, как они танцуют, и хотелось научиться так же.
— А что они танцевали?
— О, самые разные танцы. Они заимствовали навыки и стили отовсюду и всегда старались сочетать их в каких-нибудь новых комбинациях. Я хотела быть одной из них, чтобы мне разрешили танцевать по-настоящему — ну понимаешь, на выступлениях. Но половое созревание оказалось ко мне жестоко.
Айвен подумал что, напротив, созревание одарило ее очень щедро. Он едва удержался от того, чтобы не произнести это вслух, превратив в:
— То есть?
— Лучшие танцоры все худые, невысокие, сильные и очень гибкие. Как Риш. К моим четырнадцати годам стало ясно, что я пойду сложением в папу — вот остальные мои сестры вышли похожими на мать, гибкие и тонкие. Я росла слишком высокой, большой, тяжелой. Особенно выше пояса. — Она фыркнула, словно по-женски осуждая себя — весьма странно, на взгляд Айвена. — К пятнадцати стало очевидно, что, как бы упорно я ни трудилась, я никогда не стану таким же хорошим танцором, как Драгоценности. И я это дело бросила.
— Сдалась? Скверно. Если в ком-то другом горит огонь гениальности, это вовсе не значит, что ты сам — идио... хм. — "Хм". — Не значит, что тебе стоит... — Он попытался быстро закончить мысль: — … стоит прятать твой собственный свет под спудом.
Ее улыбка потускнела:
— Моя сестра Стар говорила, что единственная причина, по которой я хочу выступать вместе с Драгоценностями — — это самой оказаться в центре внимания. Думаю, она была права. — Теж устало поднялась и пошла в ванную — Риш пора уступить место.
«Она забыла потребовать ответ в обмен».
Айвен сидел, глядя, как она исчезает в полумраке спальни, с одной-единственной мыслью в голове: «Знаешь, вообще-то… По-моему, ты хотела танцевать просто потому, что хотела танцевать».
*
Теж спала и видела сон.
Она бежала по извивающемуся лабиринту станционных коридоров, спасаясь от какой-то неизвестной опасности. Впереди, справа и слева, разбегались по перпендикулярным проходам Драгоценности: они носились большими скачками-жетэ, делали в воздухе фантастические тройные кульбиты с переворотом — только вспыхивало красное и зеленое, синее и обсидиан, золото и белый жемчуг. Но когда Теж оказалась там, в пустых молчаливых коридорах гуляло только эхо. Она побежала.
Боковая дверь скользнула в сторону, и чей-то голос прошипел:
— Быстрее! Прячься здесь!
Это был капитан Форпатрил. Поверх маскарадного костюма мишки на нем была надета зеленая офицерская форма. Его грудь крест-накрест пересекали патронташи с аккумуляторами, а в руке он держал какое-то здоровенное оружие, наверное, плазменную винтовку. Или это был водяной пистолет? Он усмехнулся из-под круглого мехового капюшона с ушами. Тут ружье полетело в сторону, они поцеловались, и на секунду или две сон стал просто замечательным. Форпатрил целовался со знанием дела: не слишком застенчиво, неприятно щекочась, и не слишком агрессивно, когда тебе словно слизняка пытаются в глотку затолкать, а как надо, решительно и вдумчиво. Теж отметила это, подумав: "Когда проснусь, эту часть сна я обязательно постараюсь вспомнить..."
— Я хочу коснуться твоей кожи, — попросила она, когда они перевели дыхание. — Она такая бледная… А ты гладкий или волосатый? И по всему телу одинаково бледный? Может, у тебя вены серебристые, как у Жемчуг?
«И где сама Жемчуг?»
— Давай покажу. — Форпатрил снова усмехнулся и расстегнул молнию на своем медвежьем костюме от самого горла до паха. В стороны разошлись одновременно мех и его собственная кожа, обнажая блестящие красные мышцы, беловатую соединительную ткань и тонкие голубые ниточки сосудов.
— Нет, нет, только мех! — вскрикнула Теж в ужасе, попятившись. — Кожу не надо!
— Что-что? — с некоторым замешательством в голосе переспросил Форпатрил. Он посмотрел вниз, и замешательство сменилось ужасом, когда на его груди стало шириться, разрастаясь, черное пятно от выстрела плазмотрона. Дым и гарь горелого мяса повисли в воздухе, и это был уже не Форпатрил, а их злополучный телохранитель, Сеппи, там, на Станции Фелл...
Теж судорожно втянула в себя воздух и проснулась. Она лежала в постели, в темноте, в квартире Форпатрила; Риш тихо спала рядом — не шевелясь, ничего не осознавая, элегантная даже во сне. Теж хотела бы ее спросить, куда улетели Драгоценности, но, конечно, люди не видят общих снов. И уж точно она не пожелала бы своих снов ни Риш, ни кому-то еще.
"Как хорошо, что этот сон меня отпустил..." По большей части. В последнее время все ее сны начинались и заканчивались этим сюжетом, слишком похожие на реальность. Зато поцелуй согрел ее до самых чресл. «Привет, чресла. Давненько я от вас ничего не слышала...»
Странный шумящий звук на грани слышимости она, наконец, распознала, как душ. Вот вода перестала течь, и она расслышала шуршание из ванной и смежной с нею гардеробной. Потом раздалось слабое шипение отъезжающей в сторону двери, но капитан явно выключил свет прежде, чем ее открывать. Чтобы не побеспокоить спящих гостей? Или, вдруг спросила она себя, когда его босые ноги прошлепали мимо кровати, по какой-то более зловещей причине?
Она открыла глаза, повернулась и уставилась на темный силуэт. Кажется, он уже полностью одет в мундир. Никакого костюма мишки, да и кожа тоже на месте, прекрасно. Замаскированный запахом свежего мыла и крема-депилятора, его запах раскрылся лишь частично, как, наверное, и ее собственный — и хорошо, что Риш спит, а то принялась бы над ней подшучивать.
— Что? — выдохнула она.
— Ой, — прошептал он в ответ, — извини, что разбудил. Я ухожу на службу.
— Но еще темно.
— Ага, знаю. Чертовы сутки в девятнадцать часов. Хочешь, я принесу вам сегодня вечером что-нибудь особенное?
— Что бы ты ни выбрал, будет прекрасно, — ответила она почти уверенно.
— Хорошо. Постараюсь на этот раз прийти не так поздно, но заранее никогда не знаешь, так что не паникуйте, если я задержусь. Дверь я за собой запру. — Он на цыпочках двинулся к выходу.
— Капитан Форпатрил! — Она сама не знала, что захотела ему сказать, но запах горящей плоти из сна по-прежнему не давал ей покоя. Она остановилась на неопределенном: — Будьте осторожны.
Он ответил несколько озадаченно:
— А... конечно.
Дверь спальни закрылась за ним, она слышала, как он гремит посудой в кухоньке, затем зашипела внешняя дверь, а потом... потом в квартире стало очень тихо.
Теж снова завалилась в постель, очень надеясь поспать без сновидений.
*
Несмотря ни на что, утром Айвен ухитрился прибыть в наземное отделение Генштаба на Комарре вовремя, за полчаса до появления шефа — хотя довольно часто Десплену удавалось его обогнать, заявившись еще раньше. Айвен налил себе кофе, сел за защищенный комм-пульт, поморщился и включил его, чтобы выяснить, что же нового накопилось во "Входящих" адмирала с его прошлого дежурства.
У Айвена уже выработалась своя персональная метафора касательно первой (после кофе) задачи на день. Как будто ты открываешь входную дверь и видишь, что ночная служба доставки навалила у тебя на крыльце здоровенную гору коробок с надписью "разное". На самом деле все они, конечно, имели пометку ""Срочно!", но если всё является без исключения срочным, значит, это переводится как "разное".
В каждой коробке лежало что-то одно из списка: либо живые, раздраженные ядовитые змеи, готовые удрать; либо змеи тоже ядовитые, но спящие; либо неядовитые садовые змейки; либо штуки, похожие на змей, но ими не являющиеся — например, гигантские вялые червяки. И каждое утро в обязанности Айвена входило открыть все эти коробки, определить биологический вид, энергичность, настроение и число зубов каждой извивающейся твари, а потом разложить все согласно реальной срочности.
Раздраженные ядовитые змеи направлялись прямиком Десплену. Садовые змейки складывались в стопку для дальнейшей работы самого Айвена. Дохлые змеи и ленивые червяки возвращались отправителю под шапкой "Офис адмирала Десплена" с ассортиментом разнообразных пометок, от терпеливых объяснений до коротких желчных комментариев, в зависимости от того, как давно приславший не в состоянии разобраться со своей чертовой ползающей фауной. У Айвена имелся в наличии весь ассортимент возможных ответов Десплена, и его задачей — и отчасти развлечением, потому что в любой работе должны быть свои плюсы — было подбирать каждому отправителю подходящий ответ.
Как он одновременно ожидал и опасался, среди утренних посылок обнаружилась срочная — какая же еще! — депеша из комаррского отделения СБ, с приложенным к ней полным протоколом его вчерашнего допроса полицией. А вот улов живых ядовитых змей сегодня оказался досадно мал.
