Юлия Славачевская - Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы
— Дочка, потерпи немного. Рубцы следует размягчить, поэтому и жжется.
Как будто у меня есть выбор. Впрочем, после объяснения терпеть стало легче. Кто из восемнадцатилетних девчонок горит желанием остаться уродкой на всю жизнь, если есть альтернатива, пусть и связанная с неудобствами?
Властелин подтащил поближе стул и, усевшись на него верхом, осведомился:
— Илона, ты способна ответить на пару вопросов по поводу пребывания в Гайно?
Почему нет? Вдруг за разговорами время пройдет быстрее?
— Вполне. Что конкретно тебя интересует? И еще я питаю надежду на обмен информацией.
— Договорились, — согласился мужчина. И задал первый интересующий его вопрос: — Что ты помнишь из дороги?
Мне пришлось напрячь память:
— Немного. Всю дорогу меня поили чем-то наркотическим, я валялась в клетке на возу без сознания и полностью очнулась уже в подземелье. Я даже не чувствовала, как меня заковали. Самые четкие воспоминания — меня иногда поили и бинтовали. Смутно помню скрип колес и железные прутья над головой.
Упоминание о клетке ему, похоже, не понравилось, на щеках заходили желваки, но он озвучил следующий вопрос:
— Что творилось в камере, кроме избиения? Пытки? Насилие? — Последнее слово сопровождалось чуть ли не зубовным скрежетом. Как бы мне ни хотелось поквитаться с копролитным маньяком, врать я не умела и не любила.
— Пыток не было, если не считать избиения ногами, розгами, плеткой и кнутом. Насилия как такового тоже не случилось.
К зубовному скрежету добавились сведенные к переносице брови и молнии в глазах. Допрос:
— Поясни, что в твоем понимании обозначает «как такового», — с нажимом выделил «твоем».
Вспоминая пикантную сцену в камере, я захихикала:
— Высокий лорд мечтал познакомить меня с «главным грозным оружием дома Гайно». Ха-ха-ха… Ой, не могу! И несколько опешил от моей последующей реакции, — выплескивала я сведения вперемешку со смехом.
Только вот на моего визави это произвело абсолютно полярную реакцию — вместо улыбки мужчина почти рычал:
— Стало быть, все же было!
Чего-то я в их укладе жизни целиком и полностью запуталась. Или объясняю невразумительно?
— Да нет же! Ничего не было. Ну продемонстрировал мужчинка «нефритовый пестик», ох-хо-хо! Так не дотянулся же, маленьким тот оказался. Пришлось ногами. — И я поделилась частностями, но совершенно зря потратила слова. Кондрад уловил смысл, но пустил побоку детали.
Нашу милую беседу прервал Цесариус. Он принялся намазывать мою кожу мазью, и снова меня вертели туда-сюда. В конце перевязки жертву средневековой науки снова запеленали как мумию и отнесли в постель.
— Ты куда? — застопорила я пылающего праведным гневом, Властелина. — А кто обещал инфой поделиться?
Тяжело вздохнув и кинув на меня взгляд, который следовало истолковать как «разве не видишь — я занят, и все равно мельтешишь под ногами», — Кондрад вернулся и уселся в ногах. Устало вопросил:
— Что конкретно тебя интересует?
— Мне кажется, я имею право знать, как и почему я очутилась во власти придурка-шизофреника с манией величия. Или это секрет государственной важности?
Потерев рукой лоб, Кондрад принялся рассказывать:
— Секрета в случившемся нет, исключительно лишь стечение неблагоприятных обстоятельств и моя глупость. Понимаешь, ты в высшей степени необычна: твое поведение, манера вести себя, умения привлекают повышенное внимание. Находятся люди, желающие поставить все это себе на службу и возвыситься за твой счет. Когда я перед нашей стычкой самонадеянно решил, что ничего серьезного произойти не может, и не оставил точных распоряжений, то ситуация вышла из-под контроля. Видя, что я ранен и потерял сознание, мои люди растерялись. Решили — меня убивают, и стали стрелять на поражение, думая спасти мою жизнь. А в то время как мои бараны столпились вокруг меня, лорд подсуетился и потихоньку с помощью доверенных лиц выкрал тебя. Поскольку никто из моих сопровождающих сильно не беспокоился, останешься ли ты жива, то никого потеря и не взволновала. Скорее наоборот.
Уже позднее, когда я пришел в себя и взялся расследовать итоги поединка, ни у кого не находилось внятного ответа. Поиски затянулись: не было ни свидетелей, ни мотивов твоего внезапного исчезновения. Тебя везли потайными тропами, сторонясь людных мест. Первоначальную часть пройденного вами пути три дня спустя мы с большим трудом разыскали с помощью собак. После реки след затерялся. — Он развел руками и покачал головой. Продолжил: — Разведка доложила — охотники видели странный караван. Дальше я провел инспекцию всем ближайшим крупным гарнизонам. Поиск сужался. Еще неделя-другая, и я бы нашел тебя сам, вот только… на том свете. — Кондрад поежился. — И если бы не помощь Кайла, то просто физически не успевал спасти. Я ответил на твой вопрос?
— Еще два уточнения. Первое — откуда там взялись его люди, и второе — какую участь он мне готовил?
— В замке многие располагали сведениями, куда и за кем я еду. Шпионы донесли ему. Лорд предполагал извлечь выгоду для себя, по возможности похитив из моих рук принцессу по дороге обратно. Для этого он велел следовать за нами в отдалении кучке преданных воинов. Что касается дальнейшей твоей судьбы… Ты не аристократка, не имеешь связей с известными фамилиями, не принцесса… Думаю, тебя ждала традиционная роль телохранительницы-куртизанки, участь своего рода сексуальной экзотической игрушки, — просветил меня Кондрад.
М-дя, неудачи преследуют всех, но догоняют лишь неудачников. Как меня угораздило попасть под раздачу? Заняться самокопанием и самовыкапыванием мне не дали, подошедший Цесариус заставил выпить чашку травяного настоя, мотивируя необходимостью восстановления сил. Эта горькая дрянь подействовала неожиданно быстро, и уже в полудреме я полюбопытствовала у раздраженного Властелина:
— Что ты с ним теперь сделаешь?
— Ничего такого, что он не сделал с тобой, — поделился планами Кондрад.
Я хмыкнула:
— Тоже продемонстрируешь лорду «грозное оружие»?
Я провалилась в сон, не дождавшись ответа, и потому не разглядела толком кровожадную усмешку, которая обещала хозяину Гайно все удовольствия этого мира.
На следующий день меня перебазировали в роскошную спальню, укомплектованную шикарной кроватью. Последняя огорошила меня гигантскими размерами. По самым скромным прикидкам, на сем монстре удобно улеглись бы по меньшей мере пять человек средней комплекции, и при этом вряд ли смогли бы коснуться друг друга. В общем, я потерялась на бескрайних просторах этого шедевра средневековой мебельной индустрии.
Все последующие за переселением события и открытия породили у меня безудержный хохот, который причинял неудобства, но остановиться я была не в состоянии.
Судите сами: на колоссальное витражное окно установили кованую декоративную решетку, видимо полагая, что я мигом встряхнусь, взбодрюсь и в коматозном состоянии устрою через окно экстренный спуск на простынях (давайте угадаем с трех раз, кто же это так решил подстраховаться?).
Я, конечно, девушка спортивная, кто ж спорит, но настолько еще не сбрендила. При непрекращающейся слабости мне лишь доблестных свершений не хватало. И подвиг Гастелло в моем исполнении тоже что-то не впечатлял.
Кайла поселили тут же, в пустующий будуар, и проинструктировали самым взыскательным образом по поводу меня и прилагающихся к моей невинной рожице мелких пакостей с большими последствиями. Кайл безотложно проникся и принялся бдеть, реагируя на малейший шорох со стороны кровати. Но значительнее всего уморили даже не эти предосторожности, а повеление Кондрада на случай посещения мной туалета.
Сначала я поинтересовалась:
— Поскольку я уже в сознании, могу я навестить заведение, скрытое за во-он той дверкой?
Естественно, меня туда немедленно отнесли, помогли выпутаться из бинтов, усадили и стали дожидаться окончания процесса. При столь пристальном наблюдении процесс как-то не желал проистекать гладко и интенсивно, видно, стеснялся со мной на пару.
— Хм, Кондрад, ты бы не мог оставить меня одну?
Последовавший безапелляционный отказ:
— Нет! — вверг меня в неподдельное изумление, вызвав вытекающий логичный вопрос:
— Почему?
— Потому что ты еще чрезвычайно слаба, и велика вероятность потери сознания и падения, — пояснил мужчина, не ослабляя надзора.
Уразумев бесполезность спора, смирилась с неизбежным злом, лишь попросив:
— Ну, хоть отвернуться ты можешь?
Мою просьбу, подкрепленную умоляющим взглядом, удовлетворили, всем обликом демонстрируя недовольство и бурча под нос о капризах и выкрутасах. По завершении меня завернули и водворили на кровать. Затем, приказав Кайлу приблизиться, адресовались ко мне:
