Владимир Жариков - Сказочный отпуск
В столовой собрались все, кто оставался на турбазе — Колобков, Мокус, госпожа Шнайдер, Вика с Никой и, конечно же, кот Полуэкт. Я вкратце обрисовал ситуацию и сказал, что в целях безопасности мы должны немедленно покинуть этот приют. Госпожа Шнайдер пыталась ворчать, грозя, что она не только потребует неустойку через суд, но добьется ликвидации этой фирмы и компенсации понесенного морального ущерба. Я ей доходчиво дал понять, что все мы здесь, кроме кота, такие же отдыхающие и угрожать, собственно, некому, а судиться с котом — просто бессмысленно. Поэтому велел всем быстро поесть, сложить свои вещи и приготовиться в путь. На вопросы, куда конкретно мы направляемся, я отвечал уклончиво: к друзьям в безопасное место. Колобкову поручил — больше просто не на кого положиться — собрать в дорогу еды и наполнить питьевой водой какую-нибудь емкость, можно даже две. А сам пошел снарядить для поездки «Газель».
По моим прикидкам, от «Лукоморья» до местожительства Бабы-яги по прямой километров четыреста, а то и больше. Точнее сказать нельзя — карты нет, я могу ориентироваться только по воспоминаниям, мысленно восстанавливая в памяти то, что осталось в ней с прошлого года. Во время обзорных экскурсионных полетов я успел выяснить расположение турбазы. Она находится между Тридесятским портом и бывшей стройкой века, где стоит недоделанный ковчег. Если перпендикулярно береговой линии взять направление вглубь континента, то через три-четыре версты можно попасть на Большой Серединный тракт — это крупная магистраль, связывающая с морем северные провинции. По этому тракту можно проехать примерно сто — сто пятьдесят верст на запад, там главная дорога повернет на северо-запад к Скалистым горам, а на юг пойдет тоже довольно хороший и широкий тракт, который кружным путем ведет в Шема Ханство. Этой дорогой пользуются купцы — она наезженная, на ней много постоялых дворов. А те, кто спешит, обычно едут по прямой, но менее накатанной дороге, той самой, по которой мы в прошлом году добирались в столицу Алмазной долины. Главное — не пропустить этот поворот, а затем и неприметную развилку, чтобы в итоге попасть к перекрестку с путеводным камнем. Оттуда уже до избушки Бабы-яги рукой подать. Лес ее заколдован, обычный путник туда проникнуть не может. Но Лешек мне рассказывал, что надо сделать для того, чтобы войти в заказник.
Конечно, на грунтовых, да мощеных булыжником дорогах на машине особенно не разгонишься — километров пятьдесят-шестьдесят в час, больше вряд ли получится. Но зато здесь нет светофоров и пробок. По всей видимости, ехать будем часов восемь, а то и десять, но к полуночи должны добраться. Хватит ли бензина? Я обследовал строение типа гаража. Там стояла бочка явно с соляркой для дизельного генератора, помимо нее — фляги с машинным маслом и еще какие-то мелкие бочонки с неизвестным содержимым. Неужели совсем нет бензина? Но, включив обоняние на максимальную чувствительность, я нашел три полных канистры в смотровой яме под кучей промасленной ветоши. Да, пожарной инспекции на них нет, так и до самовозгорания недалеко.
«Газель» стояла во дворе. Бак у нее оказался практически пуст — две канистры вошли туда без труда, третью я оставил про запас. Ладно, будь что будет. Теперь надо проверить техническое состояние автомобиля — пнуть ногой колеса, покрутить руль. Что-то толкнуло меня заглянуть под машину — обследовать тормозные шланги, рулевые тяги — мало ли какие пакости нам приготовлены, уж слишком подозрительно «Газель» оказалась незапертой и ключи торчали в замке зажигания. И таковая пакость имелась: вокруг трубы глушителя, около мотора, был намотан бикфордов шнур, который вел к прилепленной на днище шашке динамита. Фокус, который проделал товарищ Сухов с баркасом Абдуллы. Я обезвредил это взрывное устройство, больше подлянок, кажется, нигде не было.
Выехали мы, конечно, поздновато — уже в третьем часу. Я сидел за рулем и пробирался через лесные заросли по направлению к тракту. Ага, вот и он, теперь — на запад до большого перекрестка, может быть, там даже есть указатель. Мы обгоняли телеги и ломовые повозки, большие кареты и легкие пролетки. Люди удивленно смотрели вслед нашему транспортному средству, скрываясь в клубах поднятой «Газелью» пыли. Знать провожала нас завистливыми взглядами, а мужики ломали шапки и крестились. Часа через два мы доехали до развилки. Там действительно был указатель «В Шема Ханство». Еще через три часа загорелась лампочка уровня топлива, пришлось сделать привал и вылить в бак бензин из последней канистры.
— Безобразие, — ворчливо произнесла госпожа Шнайдер. — Сколько едем — и ни одной бензоколонки.
Интересно, она что, так до сих пор и не поняла, где мы находимся? Этак она к вечеру возжелает перекусить в «Макдоналдсе».
— «Лукойл» и «Бритиш Петролеум» никак не могут поделить здесь сферу влияния — ответил я.
К повороту на дорогу, где стоял указатель «Николаево, Нидвораево, Питстаун, Алмазная долина», мы приехали уже в сумерках. Машина плохо вписывалась в продавленную телегами и каретами колею грунтовой дороги. Тащились мы медленно, а темнело довольно быстро. Хоть ночи стояли июльские, светлые, но дорога проходила в густом высоком лесу. Уже в темноте, в свете фар, я разглядел поворот налево, на узенькую грунтовую дорогу, которую принял за ту, что ведет к путеводному камню. Но я ошибся, это была не та дорога. Она становилась все хуже, и у?же, изобиловала ямами и ухабами, «Газель» чиркала по земле порогами, мостами и всем, чем можно, грозя застрять навсегда. Хорошо еще, что погода несколько дней стояла сухая, не было грязи и луж.
— Господин Горячев, вы точно знаете, куда мы едем? — забеспокоилась гламурная дама.
— Да! — сказал я уверенно, хотя мой внутренний голос утверждал совершенно противоположное.
Что же делать? Разворачиваться и вернуться к большой дороге? А смысл? Направление по азимуту в принципе верное, а стрелка уровня бензина давно на нуле. Так-то мы хоть чуть-чуть приближаемся к цели.
— Какой интересный дорожный знак, — сказал Колобков.
Фары выхватили из темноты укрепленный на дереве диск, обрамленный красной каемкой, а в середине был изображен всадник на лошади, перечеркнутый костью. Теперь все ясно. Эта дорога тоже ведет к перепутному камню, на ней мы с Лешеком в прошлом году как раз повстречали Вольфа. Только сейчас мы едем с другой стороны. Оказывается она сквозная, дорога-то! Почему же тогда Вольф утверждал, что до самого Синя-моря тут непроходимый лес? Пошутил, наверно. Через километр машина задергалась и остановилась навсегда. Бензин кончился. Жаль. Я выключил фары.
— Что будем делать? — спросил Игорь Геннадиевич.
— Что? Покемарим до рассвета, а потом пойдем пешком.
— Далеко еще?
— Да нет, километров пять или шесть.
— Целых шесть километров! — воскликнула госпожа Шнайдер. — Умереть можно!
— Ничего, прогулки по лесу очень полезны для здоровья. От этого никто еще не умирал.
Мы организовали ужин из взятых с собой запасов еды, а потом каждый устроился как мог на своем сиденье подремать до утра.
Едва забрезжил рассвет, я растолкал всех. Мы выбрались из влажной духоты салона в зябкую прохладу предрассветного леса и двинулись по лесной дороге. Через минут сорок девицы завизжали, к ним присоединилась и госпожа Шнайдер, Полуэкт с шипением вскарабкался на дерево, а Мокус и Колобков застыли на месте, изображая памятники самим себе. Метрах в тридцати впереди навстречу нам по дороге двигался огромный волк.
— Не пугайтесь, дамы и господа, — успокоил я всю компанию. — Это Вольф, очень милый оборотень. Сейчас я вас познакомлю.
— Я не Вольф! — грозно сказал хищник, приближаясь к нам. — Что вы тут делаете, в моем лесу?
Это действительно был не Вольф. Это молодой волк, такой же крупный, но немного астенического телосложения. Подойдя к нам на расстояние прыжка, он грозно зарычал.
— Где ваши кони, беззаботные всадники?! Сейчас я их съем! А потом вас, раз вы под запрещающий знак заехали. Думали вам это с рук сойдет?! Ну, сколько у вас коней, признавайтесь, куда вы их спрятали?!
— Видите ли, любезнейший, — сказал отошедший от шока Колобков. — У нас было сто пятьдесят коней…
— Целый табун! — ахнул волк.
— Да, целый табун.
— Где они? — у волка загорелись глаза, а сам он просто извертелся от нетерпения.
— Да здесь недалеко, в двух километрах, наверное. Но они все сдохли…
— Как?!! — сделав кувырок вперед, волк превратился в молоденького паренька, одетого в мундир французских кирасиров без эполет и каких-либо знаков различия. — Отчего? Эпидемия? Сап?
— Да нет, от голода.
У паренька округлились глаза, секунды две он, как рыба на берегу, глотал воздух и не мог вымолвить ни слова. Пауза затянулась.
— Вы! — произнес, наконец, парень чуть не плача. — Вы уморили голодом сто пятьдесят лошадей?! Да за это вас не то что съесть, да вас четвертовать за это мало!
