Крэг Гарднер - Вредное волшебство
— Идеальное место для митинга! — заметил правдолюбивый демон. — Напоминает новые районы Голоадии, знаете, недавно отстроенные промышленные районы, где особенно высок производственный травматизм.
— Давай! — гаркнул Гакс.
Бракс быстренько извлек из своего мешка барабан.
Гакс Унфуфаду, разгневанный демон,Устал от глупых детских сказок.Советует Матушке он ГусынеДемонов не тревожить отныне…
Гакс повалился на землю и принялся безостановочно чихать.
— Стыд-позор! — горестно прошептал Бракс, глядя, как его вождь и учитель катается в пыли. — Какой поэтический талант пропадает!
— Что? — ошарашенно спросила Матушка Гусыня. — Что здесь происходит?
— Да уж… — Я старался выдумать правдоподобное объяснение, потому что понял, что она не только не знает о том, что мой учитель Эбенезум тайно пробрался в ее королевство, но и о том, что он болен той же болезнью, что и демон Гакс, который сейчас пресмыкался в пыли. — Да уж, — повторил я еще раз, чтобы выиграть время, — видите ли, этот бедный демон э-э… всегда чихает от переутомления.
— Вот как? — удивилась Матушка Гусыня. — Судя по тому, что мы видим, он сильно переутомился. Что ж, полезная информация. Ее можно будет использовать в какой-нибудь сказке.
— Да уж, — сказал я в последний раз и обвел глазами своих спутников, призывая их не выдавать меня.
Бракс и Хьюберт понимающе кивнули, но правдолюбивому демону Снарксу было явно не по себе. Он с трудом сдерживался.
— Гаксу необходимо расслабиться, — авторитетно заявил Дракон. — А что расслабляет лучше песни и танца! Давай, Барышня. Номер семьсот три!
— Прекрасно сказано! — поддержала Эли и плавно повела руками. — Не будете ли вы так любезны расступиться и освободить мне побольше места?
— Минуточку! — запротестовала Матушка Гусыня. — Это вовсе не входило в мои планы.
Но Барышня уже запела:
Совсем ослабел от простуды ваш друг?В носу его сопли, а в сердце испуг?Есть средство получше таблеток,Лекарство полезней диеты —Песня с припевом, танец с поклоном.Спасибо Дракону, спасибо Дракону,И Барышне тоже — за это!
Матушка Гусыня взглядывала то на исполнителей, то на меня, и в ее глазах читалась смесь недоверия и отвращения.
— И что, они все время так? — спросила она сдавленным голосом.
— Да уж! — ответил я, впервые за последние полчаса сказав правду.
— Прощения просим!
Я посмотрел вниз и обнаружил, что к нам присоединились Льстивый и другие гномы. Они подошли незамеченными, так как песнопения Барышни и Дракона заглушали все остальные звуки. Льстивый привычно заломил руки и произнес:
— Мы пришли спасти… кого-нибудь. — Он бросил оценивающий взгляд на танцующего Дракона. — Но, может быть, нам лучше было не приходить?
Я искренне посочувствовал гномам, потому что как раз в этот момент Барышня и Дракон запели второй куплет:
Друг ваш подняться не может?Считает, что век его прожит?Кто на ноги друга поставит,Бежать без оглядки заставит?Песни и танцы, да с огоньком!Да здравствуют Барышня и Дракон!
— И для этого мы вышли из леса? — спросил Грубый.
— Не обращай внимания, — посоветовал Заносчивый. — Все это развлечения для черни.
Болезненный презрительно кашлянул.
— Эй! Кого это вы называете чернью? — поинтересовался Домовой.
— Разумеется, не меня! — поспешил с ответом Раздражительный.
— А почему бы и не тебя? — ухмыльнулся Грубый.
Болезненный согласно застонал.
— Что здесь происходит? — осведомился Снаркс, вставая между Тэпом и гномами. — Кажется, здесь кто-то недоволен артистами?
— А что, здесь есть кто-нибудь, кто доволен артистами? — огрызнулся Грубый.
— Угу, — поддержал его Рассеянный.
— Эти гномы осмеливаются насмехаться над нами, называть нас чернью! — возмутился Тэп. Его просто распирало от гнева. — Они позволяют себе издеваться над Домовой Силой!
— Проклятие! — Хендрик с трудом протиснулся в самую гущу толпы. — Что тут у вас? Кто-нибудь безобразничает?
— А вы, стало быть, никогда не «безобразничаете»? — нервно спросил Раздражительный. — И всегда всем довольны? И никто из вас никогда никого не критикует?
Тэп и Хендрик, как по команде, посмотрели на Снаркса.
— Я — другое дело, — с достоинством ответил демон. — И знаете, здоровая, конструктивная критика еще никого не обижала. Да, я иногда говорю нашим артистам, что они поют ужасно! Но я им не чужой. Они знают, чего от меня ожидать.
— Проклятие, — прибавил Хендрик. — Всегда лучше держаться в рамках вежливости.
Тэп кивнул:
— Вот и я о том же. Вся Домовая философия на этом построена!
— Значит, мы должны быть вежливы с этим сбродом? — усмехнулся Грубый.
Снаркс хмуро уставился на гнома, Хендрик взялся за свою дубинку, а Тэп сделал несколько пробных танцевальных шагов.
— Проклятие, — заметил Хендрик.
Бракс встал между приготовившимися к бою сторонами:
— Простите, что отвлекаю. Судя по вашему настрою, вам скоро может потребоваться подержанное оружие в отличном состоянии…
Но ответить ему не успели, потому что Барышня и Дракон разразились третьим куплетом:
Итак, если надо на помощь прийтиКому-то, кто болен и сбился с пути,То пусть не роняет он слезы из глаз —Он скоро как новенький будет у нас!Тот весел, кто с песней и танцем знаком,Да здравствуют Барышня и Дракон!
Гакс, лежа в грязи, чихал с удвоенной силой.
— Вам не кажется, что это уже из рук вон? — спросила Матушка Гусыня.
Я не ответил, опасаясь, что стоит мне согласиться — и она опять заколдует нас.
— Может, не надо пытаться прыгнуть выше головы? — неуверенно пробормотала она, обращаясь скорее к самой себе, чем ко мне. — Может быть, ограничиться золотыми гусями и слепыми мышами?
Эли исполняла прихотливый танец вокруг Хьюберта.
— Если бы мне другое имя! — мечтательно продолжала пожилая дама. — Услышав, что тебя зовут Матушка Гусыня, к тебе сразу теряют интерес. Но, кажется, я уже это говорила?
Семь Других Гномов и трое моих друзей злобно переглядывались.
— Ну? — вызывающе крикнули гномы хором.
— Проклятие! — отозвались наши.
Обстановка накалялась. Но стоит попросить Матушку Гусыню вмешаться, как она тут же приберет нас к рукам, полностью лишив собственной воли.
— Может, все-таки Матушка Малиновка? — размышляла пожилая волшебница. — Нет. Слишком мелодично. А как насчет Матушки Пташки? — Она пожевала губами, потом нахмурилась. — Нет, такое скопление согласных мне ни к чему. Матушка Краснокрылый Дрозд? — Она вздохнула. — Нет, слишком длинно — на обложках моих книг не уместится. — Ладно! Хватит. Растоковалась тут, как тетерев… Постой-ка… — Она победоносно глянула на меня. — Не так уж плохо: Матушка Тетерка! Не бог весть что, но все же лучше, чем Матушка Гусыня.
— Да уж, — ответил я, исключительно чтобы поддержать разговор. Теперь я понял: она плохо переносит хаос. Только при полнейшем беспорядке вокруг можно переговорить с ней. Надо использовать эту возможность. Прежде, сколько я ни пытался, мне не удавалось и на пять минут привлечь к себе внимание Матушки Гусыни.
Барышня и Дракон теперь уже не танцевали, а слегка покачивались. Дальше у них шел речитатив:
— Послушай, Барышня! — начал Хьюберт.
— Что, Дракон? — отозвалась Эли.
— Как ты думаешь, из чего строят свои жилища мои собратья-ящерицы?
— Конечно же, из ящиков!
Когда затих стон разочарованной публики, Эли продолжила:
— Вчера такой хвост стоял за ящиками!
Хьюберт покрутил задом и ответил:
— Неужели тот хвост, что стоял за ящиками, был красивее моего?
Эта шутка имела еще меньший успех.
— Но хватит болтовни! — крикнул Хьюберт, перекрывая недовольный гул. — А вот сейчас будет номер так номер! Всякий бы хотел посмотреть!
— Не всякий! — воскликнула Матушка Гусыня, воздев к небу обе руки. — Ну уж это слишком. Полный хаос — это еще ничего. Постоянный беспорядок вокруг Вечного Ученика интересен, если не сказать больше. Но выслушивать водевильные шуточки! — Ее передернуло. — Заколдую-ка я вас побыстрее, а то еще что-нибудь случится.
Джеффри Волк взмахнул своей зеленой кепкой и крикнул:
— Можно внести предложение?
Матушка Гусыня устало вздохнула:
— Ну?
— Вот вы волновались, что ваши сказки сделались слишком хаотичны. Кажется, я могу помочь этой беде. — Он рьяно ударил себя в грудь. — Мы, говорящие волки, — настоящие профессионалы. Позвольте мне поставить вашу следующую сказку — и я гарантирую, что она войдет в золотой фонд классики!
