Андрей Белянин - Казак в раю
– Арддурхоум ждёт вас, госпожа! Если бы мы только знали, что эти люди находятся под вашим покровительством, то никогда не посмели бы принуждать их к нашим играм. Надеюсь, никто ни на кого не держит обиды?
– Рахиль, опусти ствол! Видишь, человек извиняется.
– А он готов повторить это ещё раз, более проникновенным тоном, опустив голову, и заверить в письменной форме на предмет предоставления по месту жительства для получения мною моральной компенсации? Ой, не делайте такие скучные усы, я таки учту ваш процент… один.
– Нам лучше войти, – вынужденно признала Нюниэль, вытирая рукавом набежавшие слёзы. Из ворот уже спешили разнаряженные эльфийки, и очередной приступ аллергии Принцессе был обеспечен в одно мгновение. Миллавеллор затравленно глянул направо, налево, убедился, что бежать некуда, и тоже покорно сдался судьбе. Но казак с еврейкой, наоборот, вошли в Холм, движимые исключительно любопытством, ведь, как известно, человека, попавшего в дом эльфов, ждут чудесные и незабываемые впечатления!
А ещё юные эльфийки невероятно красивы… Иван Кочуев оценил это с первого взгляда. Израильская военнослужащая тоже, но в её понимании на это не стоило гробить здоровье:
– Ваня, я таки прямо слышу, как вы стучите сердцем по рёбрам. За что вы себя так изводите?! Подумаешь, девочки уже в прозрачном…
О, они были более чем в прозрачном! Это в лесу, под солнцем, ветром или дождём эльфы одевались в практичную униформу – плотную, лёгкую и не пробиваемую ничем, кроме железа. У себя дома эстетствующие остроухие ходили в облегающем, блестящем и не скрывающем фигуру. Кстати, с казацкой точки зрения, на мужчин смотреть было нечего – все, как один, стройные, худющие, в чём-то жеманные, с одинаковыми причёсками и романтично-безучастными лицами. А вот женщины-ы…
– Подъесаул, оно же не в вашем вкусе – вам просто нечего будет щупать. Я уж не говорю о том, что ни одна эльфийка не выдержит крепости казачьего поцелуя с ароматом ядрёного самогону, свежего чеснока и копчёного сала! Они же помрут без противогаза…
Увы, несмотря на все попытки Рахиль вернуть товарища по несчастью на грешную землю, он так и не мог отвести взгляда от неотразимых эльфийских девушек. Такие типажи иногда встречаются в японских «мангах» – кукольные лица с огромными наивнейшими глазами, хрупкие фигурки фарфоровых «Лолит», беспечно прозрачные платья с отсутствием под ними нижнего белья и всепоглощающая эротическая аура, буквально захлёстывающая мужчину правильной ориентации! А то, что у Ивана Кочуева она правильная, было уже заметно всем…
Плюнув, юная израильтянка решила не тратить душевных сил на пустое сотрясание воздуха и развернулась к понурому Миллавеллору:
– Слушайте, вот мы таки идём куда-то по красивому коридору, кругом свечи, ковры, росписи, сплошной музей, и я говорю шёпотом. Но есть вопрос, и он главный – нас там покормят?
– Нас там похоронят, – уверенно пояснил седой эльф, кивнув в сторону впереди идущей Нюниэль. – Внутри Холма её власть не сможет защитить нас. Она – владычица и обязана первой блюсти букву закона. Как говорил нетленный мастер Хуань-фу: «Гору можно рассматривать справа, слева, спереди, сзади и даже сверху, но не изнутри. Ибо, чтобы познать суть горы изнутри, её надо срыть по песчинке! Но тогда она уже не будет горой…»
– Образно, модно, с претензией… Ну и к чему это?
– Не знаю… – повёл ушами философ. – Так, вроде… к слову пришлось. И потом, людям образованным такие фишки нравятся…
– Не всем. Лично меня восточные умствования никогда не прельщали, ибо где Восток – там арабы, а где арабы – там… Мы вновь упрёмся рогами в вопрос Палестинской автономии, а она у меня уже знаете где сидит?! Нет, вы таки не знаете! Я назову вам пять мест, и вы угадаете ещё одно, существенно ниже…
– Мы пришли, – подъесаул тихо тронул её за плечо. Рахиль раздражённо стряхнула его руку и… восхищённо замерла – они остановились в огромной трапезной зале, прямо напротив роскошно накрытых столов.
– За одну кошерную курицу я прощу им всё! Ваня, не держите меня…
Глава семнадцатая
О том, что «казачье слово – дороже любого!».
В смысле любого другого. А если о нём напомнить под сто грамм… вообще – кремень!
Не сомневайтесь, сначала их действительно накормили. Вечно Рыдающая Принцесса заняла положенное ей место на троне (рядом стояло такое же впечатляюще-богатое кресло, видимо, для будущего супруга), а троицу героев усадили на почётные места для дорогих гостей. Играла негромкая музыка в стиле раннего Блекмора, в центре зала горела здоровущая люстра на три сотни свечей. Подавались настоящие эльфийские блюда: селёдка под шубой, салат оливье, солянка, пельмени, блины с красной икрой и холодец – всё настолько вкусное и родное, что грех привередничать. С этим заявлением изголодавшаяся военнослужащая Израиля схватила самую большую вилку и за какие-то полтора часа всласть отвела душу! Честный казак только диву давался, глядя, с какой скоростью она расправляется со всем, до чего может дотянуться, и даже пару раз вежливо подсовывал ей далеко стоящие салатницы и тазики с винегретом.
Сам Иван ел довольно сдержанно, на фоне стройных эльфов у него появились комплексы по поводу лишних килограммов… А вот с выпивкой таких проблем не было, видимо, бывшие толкиенисты изрядно принимали на грудь в прошлой жизни, потому и не особенно стеснялись в этой, райской. «Барлогское» красное и золотое «эсгародское» лилось рекой! Разве что один Миллавеллор почти ничего не ел и не пил, тупо уставясь взглядом в подножие трона своей недосягаемой любви…
Когда лесной народ начал потихоньку откидываться на свои кресла, удовлетворённо (или озабоченно) поглаживая животы, слово взял всё тот же Вершитель:
– Моя Принцесса, было бы лишним повторять, что тот, кто свободно вошёл в дом эльфов, останется навсегда нашим гостем и другом. Ключевое слово – «навсегда»… И пусть они избили лесную стражу, испортили нашу забаву, измордовали молодых охотников, пусть! Любой истинный эльф умеет ценить мужество и лихость противника во время ролевой игры. Я предлагаю выпить стоя за эту благородную супружескую пару!
– Горько-о-о! – первым привстал Иван Кочуев, как-то не сразу уловивший сюжетную линию. – А о ком, собственно, речь?
– Поздно, Ваня, нас вовсю прилюдно обвенчали, – сквозь зубы процедила Рахиль, нежно кладя кудрявую голову на жёлтый погон. – Улыбайтесь до ушей! Если вы таки против нашего брака, так оно всем ниже бордюра – народ уже за это опрокинул…
– Ну и ладушки, не будем огорчать честную компанию… – Нетрезвый подъесаул уже практически чмокнул вспыхнувшую еврейку в щёчку и… едва не рухнул в салат. Круглое колено невинной девушки взметнулось под столом вверх и попало куда надо! Долгие пять минут Иван сиплым шёпотом материл весь род Израилев, всех эльфов, весь пир (почему-то отдельно Миллавеллора!) и того сволочного беса, который, несомненно, и подсказал необразованной русофобке особо ранимое место казачьего организма…
– Я почти заслушалась, а вы, оказывается, таки умеете поэтично подать фольклор… – После этих слов молодой человек заткнулся, но поставил в памяти – напротив фамилии Файнзильберминц – жирный крест. Если бы он знал, сколько этих крестов ему мысленно понаставила Рахиль…
– Но есть ещё один вопрос. – Вершитель поднял узкую ладонь, вновь призывая публику к вниманию. – С ними к нам вернулся и преступный Миллавеллор! Да, да, тот самый эльф-изгнанник, проливший в этом зале кровь собрата и дерзновенно возжелавший руки той, что не принадлежит ему ни по любви, ни по праву. Милость Вечно Рыдающей Принцессы безмерна, однако, возможно, на сей раз нам стоит быть менее снисходительными?
– Ой, и много вы её там пролили? – сочувствующе уточнила израильтянка. Седой эльф покосился на неё и тихо пояснил:
– Пару капель! Зал обагрила кровь этого надменного павлина – я разбил ему нос. Он вломился в крайне неподходящий момент, когда мы с Нюниэль обсуждали этические и религиозные аспекты тибетского буддизма в преломлении к северокитайскому восприятию Дао, как безмерного океана Божественной сути, так и не отождествившей себя с Богом. Концепция понятна?
– Вполне. Короче, вы целовались?
– Вроде того…
Все присутствующие дружно повернулись к зарёванной Принцессе. Ту, видимо, развезло уже окончательно, аллергия на эльфов не знает противоядия. Она в нос (с гнусавым французским акцентом) обозвала всех «иозламк» и обречённо высморкалась в третий или четвёртый платок – в смысле делайте что хотите! Вершитель кивнул, и шестеро вооружённых эльфов шагнули к нашему философу. Тот даже не пытался сопротивляться, сопротивление оказал подъесаул:
– А ну, не замай остроухого! Сладили, все на одного…
Повисла очень нехорошая тишина. Симфоническая музыка смолкла, будто её обрезали, Принцесса Нюниэль перестала сморкаться, Рахиль чавкать, а единственным посторонним звуком было судорожное кашляние Миллавеллора, подавившегося собственной ложкой. Эльфы-стражники неуверенно покосились на Вершителя, тот, в свою очередь, вопросительно уставился на юную израильтянку, ошибочно полагая, что именно она как-то способна урезонить пыл господина Кочуева. Надо признать, что Рахиль действительно попыталась:
