Наследница Бабы-Яги (СИ) - Лика Вериор
— Не знаю, — опустила шоколадку в горячий чай, чтобы она немного расплавилась. — Жить эту жизнь — вариантов не много. В чайной неплохо платят, пока там поработаю, а дальше может получится куда посерьёзнее устроиться.
— Мы до сентября уедем. Так что жильё у тебя есть, — поймав мой взгляд, уточнила: — на крайний случай.
Мне нужно было жильё, но не настолько, чтобы жить у Виты. Я знаю, её семья никогда не поставит мне это в укор, но никак не могу принять такую помощь. Не привыкла. Всегда нужно давать что-то взамен, а у меня ничего нет. Разве что только никому не нужное «спасибо». Вот она — судьба приютских детишек: выходим во взрослую жизнь с пустыми карманами, учимся, работаем, только бы на жизнь хватало — так и остаёмся ни с чем. Но всё ещё впереди. Надеюсь.
— Не будем об этом пока, — покачала головой. — Давай спать. Утро вечера мудренее.
*****
Я стойко игнорировала вибрации мобильника. Вставать совсем не хотелось, но пришло — звонок пошёл уже по третьему кругу.
— Ответь, или я выкину его в окно, — пробормотала Вита в подушку.
Протёрла глаза, криво нацепила очки и всмотрелась в экран. Номер незнакомый.
— Кх-кх-кхм, — откашлялась, прежде чем ответить на звонок. — Да?
— Морена Владимировна? — ну вот! Что ещё за Владимировна? Мы в каком веке живём? Любой нормальный человек сделает ударение на другой слог.
— Да?
— Я Цех Всеволод Иоганович, — Вита завертелась в постели. — Звоню из нотариальной конторы. Вам надлежит явиться по адресу Нежинская улица, 17 на слушание завещания.
— Какого завещания? — Вита села, я затылком почувствовала, как внимательно она вслушивается.
— Завещание, определяющее право наследования.
— Вы точно не ошиблись номером? — хотя, конечно, не ошибся, он же назвал моё имя.
— Нет, я узнал его, обратившись в ваше учебное заведение.
— Я сирота, родственников нет.
— В приложении к завещанию были описаны ваши личные данные, в том числе номер и адрес детского дома, в котором вы содержались. Кем приходится вам усопшая мне неизвестно, законы Российской Федерации позволяют указать в завещании любого человека. Просим вас явиться сегодня до 18:00. Вам будет удобно?
— Да, — проговорила машинально. — То есть… Да. Да, я приеду. Какой адрес, ещё раз?
— Нежинская улица, 17.
Я услышала, как Вита цокает ноготками по экрану — гуглит адрес.
— Вы должны принести только паспорт и свидетельство о рождении, остальные необходимые документы находятся у нас.
— Хорошо… — обернулась на Виту. Она кусала губы, явно сдерживая слова. — До свидания.
— До встречи, Морена Владимировна.
Я сбросила вызов и хмуро уставилось в телефон. Упёртый нотариус звонил четыре раза.
— Адрес проверила, там действительно контора. Я еду с тобой. И вообще, папа нас подбросит. С ним…
— Я сама, Вит. Это всё странно, не разводка ли?
— Поэтому надо с папой!
— За ручку, ага, и чтоб он там мне все документики просмотрел и подписал, — я быстро встала. — Не придумывай, сама справлюсь, не маленькая.
— Как хочешь, — Вита нахмурилась, а в следующую секунду слетела с кровати и вышла из комнаты. — Па-ап! Нам нужно человечка пробить!
Вот же… Ещё и дядю Олега напрягать. Хотя узнать подробнее, что за «Цех» такой, что за наследство и «усопшая» было бы кстати.
Вита заглянула в комнату:
— Родители уже завтракают, папа сказал, что всё узнает. Должна же быть польза от его работы!
— Хочешь сказать, что от работы ФСБ-шником только одна польза, что людей пробивать по базе?
— Да! — она потёрла глаза. — И надо было так рано звонить? Девять утра!
— Видимо, как открылись, так и позвонил… — я пригладила волосы и встала. — Ты иди, я умоюсь и тоже подойду.
Ужасно хотелось в душ и нормально расчесать волосы, но это всё после завтрака. Мои кудри можно помыть и расчесать только с бубнами и песнопениями, иначе образуется страшный колтун.
Расплела пушистую косу и скрутила волосы в тугой пучок, так безумие на моей голове хоть немного будет держаться. Из-за чёрных, как смоль, кудрей детдомовские прозвали меня цыганкой и дразнили так до самого выпуска. Было даже обидно — первые лет пятнадцать, потом всё равно стало. Ну цыганка и цыганка, даром, что похожа только кудрями. Да и кем только не обзывали за жизнь, цыганка хотя бы не оскорбление.
— Маречка, — с лучистой улыбкой поприветствовала меня тётя Алёна. В свои сорок она выглядела максимум на тридцать пять, светилась здоровьем и молодостью во все стороны. Очень красивая, от неё Вита унаследовала всё — от светло-русых волос до голубых глаз. Доминантная брюнетистость и кареглазость дяди Олега прошла мимо. — Садись, пока оладья горячие.
— Что там за история с немцем? — дядя Олег передал мне плошку с вареньем.
— Немцем?
— Цех. Немец.
Он обладал невероятным умением говорить без лишних слов.
— Да не знаю, позвонил, сказал, какое-то завещание должна послушать.
— Наверное, кто-то из твоих родственников, — покивала Вита.
— Наверняка. Про Цеха спросил, пока ясно, что правда нотариус, стаж тридцать с гаком, все годы на той же Нежинской и проработал.
— Оперативно, — подняла брови. Не устаю удивляться этому семейству.
— А то. Ты узнай, от кого завещание, мы пороемся. Может и правда родня.
— Грустно как-то — завещание оставили, а познакомиться не познакомились, — тётя Алёна разлила всем чаю и тоже села за стол. — Ешьте, потом о делах поговорите.
— Маря сказала, отвозить никуда не надо, сама разберётся, — что за зараза мне в подружки досталась? Настукачила и глазками стреляет — знает, что отец возмутится.
— Фирма чистая, пусть едет, — мы все посмотрели на дядю Олега с недоверием. Этот мужчина в любой непонятной ситуации рвался нас куда-то довезти или обеспечить почётный эскорт из друзей-коллег. Наверное, особенности профессии, но, без шуток, у нас с Витой для него геопозиция всегда включена — на всякий. — За телефоном следи, бумажки читай, потом только подписывай. Не понравится немец — уходи, потом вместе его навестим.
— Так точно! — отрапортовала, еле скрывая улыбку. Просто подарок — а не люди. Как привела меня Вита к себе домой, так и прикипели друг к другу.
Сказ второй. О родственниках и о наследствах
Пока добиралась до нотариуса прокляла себя двести раз. Надо было ехать с дядей Олегом в его замечательном «мэрсике» с кондиционером. С каждым годом питерское лето всё жарче, кажется, даже асфальт плавится — обувь липнет. Ещё и тополь этот — скоро как кошка комки буду выплёвывать.
Стоит ли говорить, что симпатичная пятиэтажка в сени каштанов стала для меня своего рода оазисом? Я влетела в прохладный чистый подъезд и, наконец, задышала полной грудью. Если у них там и кондиционер есть,
