Юлия Черных - Поговори со мной

— Хорошее место для засады, — съехидничала Майка.

В этот момент ожила рация. Лейтенант начал с кем-то переговариваться, а Майка вернулась на кухню.

— Ух ты! Тортик! Фоннтастега! — голос звучал тихо, но отчетливо. Майка пригляделась. Черный тараканчик подбежал к торту, куснул, заверещал, закрутился и упал лапками кверху. Следом подбежал второй.

— Тортик! Ура, — он куснул и тоже свалился рядом.

Подошел большой рыжий таракан.

— Тортик. Вася дохлый, — Он обнюхал торт. — Торт. Федя дохлый, — он снова обнюхал. — Нет, ну торт же!

С криком: «А-а-а-а!» — таракан ринулся вперед, отхватил от торта изрядную крошку и свалился рядышком.

На кухню вошел лейтенант с мужчиной в костюме в полосочку.

— Старший следователь Цветочных, — представился он.

— Что здесь произошло? — спросила Майка. — Я только что с курорта…

— Произошло убийство путем причинения смерти посредством отравления организма неизвестными токсинами, — любезно объяснил следователь.

— Почему неизвестными? А торт?

— Торт свежий. И ненадкусанный.

— Да вы посмотрите! Вот же, тараканы дохлые!

При слове «тараканы» следователь Цветочных кинул на Майку неодобрительно-осуждающий взгляд, но посмотрел, куда она указала.

— Действительно, дохлые. Так. Проведем следственный эксперимент. Матильда!

Цокая когтями по паркету, прибежала овчарка.

— Какие будут пррриказания?

Следователь подцепил кусочек торта на тарелку и протянул Матильде. Она потянулась, принюхиваясь.

— Не ешь. Он отравлен, — тихо сказала Майка.

— Хуясссеее! — Матильда подпрыгнула всеми четырьмя лапами и забилась под диван. — Сам пей свой йад, — проскулила она оттуда.

Прибежал лейтенант, на ходу поправляя портупею.

— Ты что, гад, с моей собакой експериментируешь?! — заорал он.

— Соблюдайте субординацию! — заорал в ответ следователь несколько смущенным тоном. — Хорошо, торт отправляем на экспертизу. Вам, гражданочка Белоглазова…

— Синеглазова, — поправила Майка.

— Неважно…. предписывается не покидать помещения, явиться на допрос… вот повестка… не нарушать поле события происшествия и не переступать маркерной линии.

— Куда не переступать, — спросила Майка. — Туда или обратно?

Цветочных взял Майку за руку и отвел за желтую полосу.

— Сюда не переступать. Понятно?

— Понятно.

Лейтенант, следователь и собака направились к двери.

— А кто умер-то? — спохватилась Майка.

Лейтенант пожал плечами. Следователь сделал вид, что не слышал.

— Митрофанов Кирилл Семенович, — сказала милицейская овчарка. — 1970 года рождения, место рождения — город Лоухи, женат третьим браком на гражданке Осеменицкой, имеется ребенок от первого брака, работает в… — Матильду дернули за ошейник и Майка осталась одна.

— Как женат… — прошептала она. — Третьим браком?!!!

То, что он умер, потрясло ее меньше.

Еще не оправившись от нахлынувшего, Майка обошла квартиру. Было сравнительно чисто, на первый взгляд ничего не пропало. Только хомяка в клетке не было, дверца уныло болталась на петлях. Майка мельком подумала про Матильду, потом решила, что зря клевещет и принялась разбирать чемодан. Она складывала в шкафчик в ванной комнате крем, зубную пасту и остатки шампуня, когда в дальнем углу послышалось шебуршание.

— Ахтунг! — сказали под ванной страшным шепотом. — Падонок пришол!

Из-за края раковины высунулась серая мордочка, сверкая бусинками глаз.

— Превед. Какдила? — спросила Майка по-албацки.

— Ахуеть, дайте две! — мышка от изумления свалилась с трубы. Под ванной зашебуршало и запищало с новой силой. До Майки долетали отдельные выкрики: «Хундерстандит… беспесды!.. фигассе…»

— Цыть! — вмешался новый голос. — Зочем ви тгавите?

— Батя, аффтар жжот непадецки! На албацком.

— Готично! Ще десь?

Из-под ванны высунулась и тут же скрылась мышиная мордочка.

— Ще десь!

На синий ванный коврик вышел солидный лохматый хомяк.

— Аффтору решпект, — сказал он.

Майка подхватила его на руки.

— Ах ты мой Лютик, ах ты малыш. Как ты тут, бедненький?

— Ужоснах, — вздохнул хомяк. — Сабачка ухромала?

— Ухромала.

Майка отнесла Лютика в клетку, положила ему зерна и налила воды в плошку. «Зачот», — пробурчал хомяк и погрузился в еду.

Все дела были переделаны, чемодан разобран, роковой торт унесен двумя веселыми молодыми людьми, пол (в пределах дозволенного) подметен, Лютик накормлен. Майка села на пол и стала предаваться отчаянию. Из пучины горя ее вырвал телефонный звонок.

— Але… — сказала она печально.

— Любимая, — зашептали в ухо. Майка чуть трубку не выронила.

— Кто это? — спросила она тревожно. Голос был похож и непохож.

— Любимая, нас разлучили на пороге счастья злые люди. Но на Земле и в небесах всегда мы будем вместе, я надеюсь…

— Кирилл? — спросила она неуверенно.

— Немного времени отведено нам на общение. О, злобный рок, чьим воплощеньем стала одна особа…

— Кто?!

— Не могу назвать, поскольку запечатаны уста мои молчания печатью. Ты узнаешь ее по сарафану мерзкому в горошек, по лживым и несдержанным речам, по имени нелепому Светлана…

Голос, замирая, затих. Майка осторожно положила трубку на рычаг. На сердце у нее стало полегче. Три — не три жены было у Кирилла, да хоть восемь — а с того света он позвонил именно ей! Почему-то Майке казалось, что это как право на один звонок в американском детективе.

Внезапно ее озарила догадка.

— Лютик! — она поворошила хомячка по лохматой холке. Тот недовольно поднял морду. — Лютик, кто здесь был?

Хомяк поморгал глазами.

— Красавчег. Пелотка. Красавчик херакнулся. Пелотка ушкандыбала. Пришло еще пелотка. Потом падонки, падонки, падонки и сабачка.

— Спасибо. Спи, дорогой.

Значит, Кирилл пришел с женщиной. Почему? Кто это был? За что она его убила? Майка ломала себе голову до часу ночи, потом выпила стакан коньяку и легла спать.

В районной прокуратуре у кабинета следователя сидела мощная смуглая тетка в черном плаще с гривой черных жестких волос. Посверкивая рядом золотых зубов, она вполголоса что-то обсуждала с пожилым седоватым холеным мужчиной. До Майки долетало отдельное: «…нотариус… договор составлен… по завещанию…» «Ну и что ж, что умер!» — сказала вдруг тетка в полный голос. Мужчина дернул ее за рукав, и они зашептались снова.

Из кабинета следователя Цветочных вышла какая-то девушка с печатью облегчения на лице. За ней вышел сам Цветочных, оглядел присутствующих и сказал:

— Осеменицкая!

Тетка продолжала увлеченно беседовать с седоватым.

— Светлана Абдульрашидовна Осеменицкая! Есть такая?

Тетка встрепенулась, подхватила мужчину под руку и потащила. Когда она огибала стул с замершей Майкой, пола плаща отлетела, продемонстрировав ткань в крупный синий горошек, туго облегающий круп.

Лютик высунулся из-за пазухи, задумчиво поводя носом.

Через некоторое время из кабинета выглянул следователь и поманил Майку.

— Гражданка Косоглазова?

— Синеглазова! — возмутилось Майка.

— Неважно. Проходите.

Майка вошла в кабинет. Тетка посмотрела на нее с неприязнью и снисхождением.

— Гражданка Осеменицкая предъявляет претензии на Вашу жилплощадь. Документы оформлены в соответствии, подписи и печати наличествуют.

Майка задохнулась от возмущения. Ее квартира?!! Доставшаяся в наследство от бабушки сначала пятиэтажка, потом новоселки, которые она поднимала своим горбом — ремонт, плитка, обои, линолеум, паркет, в конце концов?!!! И какая-то выдра золотозубая смеет ей тыкать дрянную бумажку?

— Это Ваша подпись? — Цветочных протянул ей бумажку. Подпись была ее. Родная. Со всеми вычурными завитушками. С потеками пасты на конце росчерка. У Майки упало сердце…

В этот момент зазвонил телефон.

— Цветочных! — рявкнул следователь. — Кто любимая? Я любимая? Что вы там шепчете?

Майка вырвала у него трубку.

— Любимая, — жарко зашептали. — Не верь наветам. Твоя лишь подпись подлинна. Все остальное тлен. Ты помнишь, кровью сердце обливая, тебя заставил расписаться на листе под тем предлогом, что руки любимой росчерк с собою я хочу носить навечно. Но не довел я до конца то злодеянье, ибо любовь мешала бизнесу. Прощай. Будь счастлива, любимая…наавеекиии…

Голос опять пропал. Майка положила трубку и внимательно осмотрела на договор купли-продажи ее квартиры.

— Требую экспертизы подлинности документов! — твердо сказала она.

— Че ты ерепенишься? — оскалилась тетка. — Продала и баста!

— Печать поддельная. Что это за «кАнтора нотариЮса Фукса»?

Тетка вырвала договор, прочитала, ахнула, стукнула седоватого сумкой по голове и закричала почти по-албански: