Сергей Панарин - Харри Проглоттер и Волшебная Шаурматрица

Джеймс совсем приуныл. Пообвис бодро торчащий черный чуб, скривился длинный острый нос… Крепыш сплел витиеватое заклинание и пошел собираться.

Другое дело Молли Козазель. Она любила Харри Проглоттера чистой искренней любовью. Такой, какой любит свою свинью пейзанин. К хрюне можно прийти и поплакаться, она ничего не поймет, но и гнать не станет. К тому же она почти как человек: смышленая, хоть и тупая. Да, грязная. Да, бесцеремонная. Зато не норовит долбануть пеналом по голове или дернуть за косичку.

От Молли Харри нужно было одно – еда. Впрочем, как и от остального мира.

Идеально сложенная Молли совершенно не интересовалась мальчиками. Другие девочки зачитывались женскими романтическими историями вроде романа «Русалочка и директор консервного завода». Молли штудировала историю войн. Сверстницы рукодельничали, а Молли метала ножи. Одноклассницы сдавали на отлично магию Цветов, а Молли – Искусство бесконтактного боя. Ко всему, она имела черный пояс по бухгалтерии и третий дан по шоу-бизнесу.

Услышав от Бабаянуса о грядущем походе, Молли с трудом удержалась от радостной пробежки по потолку. Наконец-то она будет метать кинжалы не в деревянный чурбан, а в живые цели! Скольким врагам можно переломать ноги! Эх!..

Молли, как и Джеймс с Харри, училась в самом прославленном колледже Хоботаста – в Виммбилльдоре, ставшем для нее семьей. Какой замечательный шанс прославить родной колледж!..

Харри плелся по бесконечным анфиладам школы и мысленно прощался со вторым домом. Здесь, в столовке, он сожрал первый хотмантикор. В этом кабинете его выпороли за съеденную на спор заспиртованную лягушку. Пари он проиграл, так как не успел допить спиртовой раствор, хотя условился с Беней Спайдерманом. что опустошит сосуд полностью (магистр Биогумус Плодовитый зашел в класс и всё испортил). Хитрый мальчик Беня часто одерживал верх над простаком Проглоттером.

В пыльном тупике за библиотекой он с тем же Спайдерманом смотрел запрещенные картинки, изображающие обнаженных русалок, выказывающих знаки внимания разным мифическим существам от кентавров до пресловутого Квадратного Трехчлена.

На заднем дворе Харри попрощался со знакомыми Нельзябликами. Потом его посетила замечательная идея. Нельзяблики были сторожевыми птичками. В школе их использовали для того, чтобы ученики не могли тихо сбежать. Стоило только залезть на забор, как пташки начинали истошно орать: «Нельзя, блин!.» А ведь при приближении чужака они будут делать то же самое!

Харри Потный столковался с Нельзябликом по кличке Кабысдон, всегда мечтавшим попутешествовать, и посадил его за пазуху.

В Черном пруду плавали хромосомы. Эти сомы умели менять цвет в зависимости от окраски дна или водорослей, возле которых они находились. Поэтому Харри не увидел ни одного хромосома. Он бросил несколько кусков специально припасенного дохлого суслика в темную воду. Вода мгновенно взбурлила и через считанные секунды снова успокоилась. Хромосомы любили покушать, чем и нравились маленькому волшебнику.

Проглоттер обернулся к зданию Хоботаста. Старинная готическая постройка на вторичном рынке недвижимости стоит сущие копейки, но тем не менее дорога… Острые шпили протыкали вальяжную сизую тучу, лениво поливавшую округу противной изморосью.

Родные картинки…

Но пора было собирать рюкзак. Проглоттер прошептал «I'am bе back» и поднял большой палец вверх. Так завещал Железный Дровосек…

Не теряли времени и Джеймс Барахлоу с Молли Козазель.

Через полчаса геройская троица стояла в зале алхимии и слушала последние наставления Бабаянуса.

– …«Тульский Токарев», он же ТТ. Всего один, извините, быстро разбирают… Поэтому его не дам. Там, куда вы отправляетесь, огнестрельное оружие не действует. Сейчас, пока ректор спит, мы пойдем в его кабинет, к камину…

Харри Проглоттер вспомнил, как месяц назад над ним издевался Джеймс Барахлоу:

– у ректора в кабинете есть камин. Это дверь в другой мир. Ночью мы с пацанами туда проберемся. А тебя, Проглоттер, не возьмем.

– Почему? – обиженно надулся тогда Харри.

– Потому что у тебя зад не пролезет. Ладно, шучу. Возьмем. Там, говорят, дракон вход сторожит. Так мы его тобой накормим… Не дрейфь! Шучу снова…

– Проглоттер! Ты меня слушаешь? – услышал Харри голос Двуликого Бабаянуса.

– Да, мастер-маг, – промямлил мальчик.

– Тогда равняйсь-смир-р-р-рно! Первый пошел…

III

Смело, товарищи, в нory!..

Есть много теорий о происхождении сущего. Вот пример.

На заре веков, когда не было ни людей, ни зверей, ни планет, а Вселенная еще не придумала, чем она хочет стать, мир был един. Следует оговориться: речь идет о доступной для нашего познания части мира. Непостижимая матрешечность бытия не позволяет нам рассуждать о целом, так как мы болтаемся на своем уровне вложенной «матрешки» и не имеем системной возможности заглянуть выше.

Так вот, некогда наша Вселенная была самым натуральным паштетом с одинаковой температурой в разных точках. Затем этот паштет испортился и стал разлагаться. На его комочках образовались очаги жизни. Здесь аналогия с паштетом заканчивается и начинается научная фантастика.

Процесс гниения привел к распаду Вселенной на несколько параллельно существующих. Благодаря магии, физике и другим псевдонаукам можно открывать лазы в соседние миры. По сути, путешествие между подмирами – вопрос управления энергиями.

Не станем приводить здесь длинные математические формулы и техническое описание громоздкой установки. Нам достаточно знать, что тривиальное заклинание «Варблапук торпыздынь! », произнесенное над… А впрочем, не будем делиться с вами этим секретом, а то наступят хаос и анархия.

Ректор магической школы, великий маг и учитель товарищ Мастдай Глюкообильный варблапукнул свой торпыздынь в камин. Получилось очень удобно и эстетично (вместе с примечанием слишком запутанно). В силу темперамента и психологии Мастдая его ворожба обладала рядом особенностей. Например, пламя в камине иногда надолго замирало, затем поверх язычков огня возникало красиво написанное сообщение «Камин совершил недопустимую операцию и будет загашен».

Школьный фонтан, спроектированный ректором, чуть ли не каждый день заявлял, что «поток воды не может быть оцифрован и будет закрыт», а луг, выращенный Мастдаем, говорил, мол, «отрос высоковато и будет перерыт».

Кристальный шар в главном зале заседаний Хоботаста норовил выйти в Высший Эфир и зарегистрироваться либо скачать оттуда таинственные апдейты.

Но вернемся к камину.

Харри Проглоттеру действительно потребовался хороший пинок, чтобы протиснуться в иной мир. На том конце и правда топтался дракон-охранник, однако, на счастье Харри, зверь был недомерком, а мальчик настолько ускорился, что попросту налетел на сторожа и размазал его по стене пещеры.

Молли и Джеймс, появившиеся сразу вслед за Харри, брезгливо разглядывали окровавленного мага-толстячка, пока тот переодевался в чистое.

Пещера была освещена вечными бездымными факелами. На потрескавшихся стенах виднелись странные надписи вроде «Achtung» и «Hitlers Bиnker» , а также другие, не менее загадочные. Под ногами болтались какие-то ржавые металлические капсулки, невразумительная ветошь и скелеты крыс.

Проглоттер выбросил испачканные штаны и рубаху в угол, закинул рюкзачище за спину и скомандовал:

– Ну, пойдемте, а?..

– Ага, ливер, – хмыкнул Барахлоу. – Только главный здесь я, несмотря на то что проквакал этот маразматик Бабабянус.

– Вот как? – насупился Харри Проглоттер. – Придется сразу объяснить, кто тут бугор.

И он полез в карман за волшебной палочкой.

Это у всяких заучек палочки красивые и аккуратные, а у Харри она была кривая и сучковатая. Поэтому пока он силился достать главный магический инструмент, Джеймс выхватил свой и атаковал. Невидимый удар отбросил Харри на лозунг«Н. + Е. = L.». Проглоттер охнул и стек вниз.

Тут в драку вмешалась до этого молчавшая и с интересом наблюдавшая за схваткой Молли. Она свела руки и как бы толкнула ими воздух в направлении Барахлоу. Джеймса подхватило и впечатало в стену.

– Так, мальчики, раз уж вы не можете поделить власть, то командовать походом по-любому буду я! И да поможет мне Великая Масса, Умноженная На Ускорение Свободного Падения, – Молли подпрыгнула вверх и зависла в полутора метрах от пола, сплетя ноги калачиком. – Есть возражения?

Возражений не было.

– Вот и здорово. Тогда пошагали, – Молли кинула свой мешок Джеймсу. – Барахлоу, понесешь мое барахло.

– Неоригинально, – скривился Джеймс. Мальчишки, кряхтя и стеная, поднялись и отправились за плывущей по воздуху Молли. Впрочем, ей вскоре надоело рисоваться.

Неимоверно скучный тоннель вел путников в неизвестность. Они чувствовали, что постепенно спускаются всё ниже и ниже, хотя ступеней и особо резких наклонов не было. Джеймс затянул веселую походную песню о вещем Зигфриде. Эта нетрадиционная германская песнь нравилась ему вопиющей недостоверностью и залихватской безграмотностью: