Оксана Стадник - Чужое добро
После непродолжительного раздумья он расхохотался и радостно воскликнул:
— Какие умные пчелы!!! Надо будет… повысить им зарплату! Эк ведь… придумали… То-то мед такой получается… вкусный…
— Вот ты мне скажи, — Гудрон придвинул к себе корзинку и убедился, что та до самой крышки была заполнена хмелем, — зачем тебе… оно?
— Коровку… кормить… Не поверишь, кроме этого, ничего не жрет, собака такая!.. Ой… — старик выразительно посмотрел на кринку молока и закашлялся, пытаясь скрыть очередной приступ смеха, — То-то я смотрю… веселая она у меня шибко. Музыкальная.
— Понятно, — юноша твердо решил, что больше он ничего здесь есть и пить не станет, иначе будущее ему, величайшему трезвеннику, который крепче кефира ничего в прошлом не потреблял, сулит кучу непредвиденных проблем.
Решив бороться за трезвость, под любопытствующим взглядом мирно жующего деда иролец поднялся и нетвердой походкой прошел к реке, куда целенаправленно и упал. Ледяная вода быстро навела порядок в мыслях. Уже гораздо более уверенно он выбрался на берег и снова сел на прежнее место, клацая зубами от холода.
— Ты сказал, что хорошо ориентируешься в этих местах? — отважно борясь с дрожью в голосе и теле, юноша наконец перешел к делу.
Вален степенно кивнул.
— А что ты ищешь, друже? Куда идешь?
— К дракону иду, — тяжко выдохнул Гудрон.
И сразу же солнце вновь показалось ему не таким уж и ярким, небо не таким уж и безоблачным, а жизнь тяжкой и безнадежной.
— Знаешь, ты не похож на драконоборца, — доверительно сообщил старик, состряпывая очередной бутерброд. — Например, где твой меч? А еще шлем? И вообще, тебе обязательно нужен щит. Видишь ли, правильный драконоборец подъезжает на могучем скакуне, верном и преданном друге, к логову дракона. У него за спиной развевается знамя, гремят барабаны, звучит боевой рог. Лучи заходящего солнца играют на забрале. И вот он ставит коня на дыбы, взмахивает мечом, — на этом месте Вален угрожающе замахнулся кружкой и нечаянно облил собеседника молоком, — и говорит что-нибудь из разряда: «О тварь проклятая, душегуб, отринувший жалость и стыд! Позор нашей эпохи, чудовище, извергнутое тьмой! Пришел твой смертный час! Выходи на бой! И порублю я тебя мечом своим на мелкие кусочки! И растопчет конь мой верный глаза твои мерзкие! И будут еще долго гнить кишки твои под солнцем и дождем!.. Бла-бла-бла…» Продолжение любое можешь придумать.
— Драконоборец? Я? Да ты что?! — весь вид кузнеца показывал, что его нервная система с трудом переваривает подобное предположение. — Я еще не окончательно сошел с ума, чтобы идти войной на дракона, который к тому же мне ничего не сделал.
— А для чего ж еще можно его искать? — Вален удивленно поднял на него глаза и даже перестал жевать.
— Совет мне нужен, — обреченно пробормотал юный искатель редких видов фауны и решил рассказать новому знакомому все.
Поведал о своем карликовом королевстве. Об армии из двенадцати человек. О короле, который в свободное от управления государством время пишет серьезный научный трактат на тему «Капустные гусеницы. История. Анатомия. Мифология. Меры борьбы». О принцессе.
— Понимаешь, она ведь принцесса. А я — просто кузнец. И не важно, что по возрасту я единственный во всей Ироле гожусь ей в женихи. Не важно, что другие государства о нас ничего не знают, поэтому прочие соискатели ее руки никогда не приедут. Она — принцесса. Я — кузнец. И с этим ничего не поделаешь. В общем-то, король ко мне хорошо относится. И знает, что мы друг друга любим. Но он тоже понимает, что это неправильно. Однако, если я ее украду, ситуация совершенно изменится. Вроде как все скажут: «О! Он похитил нашу принцессу! Вот мерзавец! Но что уж теперь поделаешь?! Ничего. Совет да любовь». Вот поэтому мне и нужен дракон. Дело в том, что я совершенно не знаю, как правильно воровать принцесс. А у него, я думаю, определенный опыт в этом имеется.
Вален слушал эти излияния молча. По его лицу легко было прочесть, что старик думает о совершеннолетних придурках, которым, судя по всему, совершенно нечем заняться. Однако он ничего не сказал по этому поводу, и только спросил:
— А почему ты считаешь, что за похищение принцессы тебе не выбьют зубы, не отрубят все выступающие части тела и не закопают в муравейник?
— Ну, так король же сам предложил этот выход! Он ничего не имеет против нашей свадьбы. Ему только хочется, чтоб все было сделано по правилам. Традиции в монархии — первое дело. Так он сказал.
— А с драконом тоже его идея была? — вкрадчиво поинтересовался Вален.
— С драконом? Нет. Это я сам придумал. Ты себе не представляешь, как в наше время сложно найти информацию об его убежище! Я всю королевскую библиотеку перерыл, чтоб хоть что-то отыскать.
Пока Гудрон рассказывал, как в одной из книг наконец наткнулся на упоминание, что сколько-то там столетий назад один из драконов улетел на север, в его мозгу крошечный молоточек начал бить тревогу. Что-то было неправильно. И это что-то успешно от него ускользало.
— Постой! Ты хочешь сказать, что пошел искать дракона, вычитав, что он полетел на север сколько-то там столетий назад? Где эта книга была написана? Может быть, ты не обратил внимания, но для большинства стран север находится в совершенно разных местах. Как она хоть называлась?
— «Сказки народов Финадской равнины», — промямлил парень, догадываясь, что сейчас думает Вален обо всех ирольцах и о нем в частности.
— Правильно ли я тебя понял? В книге «Сказки народов Финадской равнины», которая, кстати, расположена в тысячах километров от твоей Иролы, ты прочел, что когда-то один дракон почему-то полетел не на юг и даже не на восток, а на СЕВЕР. Ни на секунду не усомнившись в надежности источника, ты пришел к выводу, что, возможно, все время лететь на север — видовая особенность всех драконов. Поэтому, надеясь, что в твоих местах тоже проживает один такой, так же, как и его собратья, видимо, просто не знающий других направлений ящер, ты выступил в поход. При этом ты так ни разу и не встретил упоминаний, что дракон в этих местах хотя бы однажды просто пробегал мимо. Тем более, не имеешь ни малейшего представления, сколько дней, а то и недель надо идти до его предполагаемого логова, питаясь одним батоном, двумя ранетками и, судя по тому, что у тебя в мешке, запасной майкой.
— Ну-у-у… Я бы потом стал охотиться… заниматься собирательством…
— А также земледелием и скотоводством, да? Чем ты собираешься охотиться, «добытчик»? Мешком рыбу глушить? Сапогом уток в полете сбивать? Одно расстройство с тобой.
Тревожный молоточек уже вовсю впал в истерику и отчаянно лупасил по мозгу, умудряясь при этом орать благим матом, что весьма затруднительно для простого бессловесного инструмента. По спине у юноши побежали первые робкие мурашки.
— И как же мне теперь найти дракона? — робко прошептал кузнец, пристально вглядываясь в лицо сидевшего рядом человека.
— А никого искать не нужно. Считай, что ты его уже нашел, — усмехнулся Вален, и Гудрон понял, что именно его так беспокоило.
Только что немного пьяный старик был абсолютно трезв. Вот только старик ли? Он был сед, да и вообще производил впечатление умудренного годами старца, вот только морщины на лице практически отсутствовали. И как парень раньше не обратил на это внимания? По глазам определить возраст тоже не представлялось возможным. Казалось, их взгляд все время носился взад-вперед по возрастной шкале «от пяти до сотни лет». Взгляд серых глаз, внезапно ставших зелеными. Перед внутренним взором юноши серебром блеснула чешуя, мелькнули когти и очень острые зубы, расцвело огромным ало-рыжим цветком пламя… И он молча упал в обморок.
Тальра сидела под старой ивой у пруда и задумчиво накручивала белокурый локон на палец. Жирные утки деловито крякали и шныряли в камышах. Лягушки поквакивали, стрекозы изредка зависали над сидевшей в теньке парочкой.
Принцесса сегодня была особенно красива.
— Тебе очень идет это платье. Сама шила? — Гудрон, до этого молча любовавшийся девушкой, наконец осмелился подать голос.
— Ну а кто же еще? Как будто сам не знаешь, — подняла та на кузнеца фиалковые глаза, полные укора. — И вообще, не отвлекай меня. Не видишь? Я думаю.
Юноша обхватил колени руками и уткнулся в них подбородком, предоставив Тальру своим мыслям. Наконец та вздохнула и, не переставая издеваться над своими шелковистыми волосами, сказала:
— Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Отец тоже тебя любит. Но дело не в этом. Ты кузнец, а я принцесса. И ты сам прекрасно понимаешь, что это значит. Мы не можем просто взять и пожениться. Это будет неправильно.
— Я понимаю, — вяло заверил ее парень, на самом деле не видевший в этом ничего такого. — Ты — принцесса. Я — кузнец. Это будет неправильно.
