Оля Виноградова - Ох уж эти темные!
Мужчина с обреченным видом сел на край ванной. Скомкал и бросил себе ноги полотенце, вымещая раздражение.
— Иди… Иди, куда хочешь…
— И пойду, а ты бюджетом следующего года займись. Из-за твоего молчания половина казначейства с сердечным приступом слегло, а остальные все запасы ядов у алхимиков стащили. На днях дружно травиться собираются.
ИллинойсКогда за девушкой закрылись дверь. Иллинойс снял с себя халат, потеребил его в руках и швырнул на пол. Немного подумав, он еще и потоптался на нем, а в довершение экзекуции пнул под кровать.
Эльф подошел к платяному шкафу, настежь распахнул дверцы и выгреб всю одежду на пол. Покопавшись в куче, вытащил нижнее белье, бархатные штаны, белую рубашку, широкий пояс и алый шейный платок. Торопливо оделся, обул сапоги из мягкой кожи и уселся в кресло дочитывать писанину казначея. Однако, уже через пять минут Иллинойс отложил бумаги, забросил ноги на стол и бессмысленным взглядом уставился в потолок. Золото от него никуда не денется в отличие от собственной личной жизни.
Его план по соблазнению Кель потерпел крах.
Упрямая слепая ослица!
Ну как еще перед ней встать, что еще продемонстрировать и в каком ракурсе, чтобы их отношения перешли в более мягкую и горизонтальную плоскость?
Эльф поморщился. Перевозбужденное эмоционально и физически тело требовало немедленной разрядки. Безусловно, можно пойти какую-нибудь служаночку потискать — они никогда не возражали против его компании, но хочется-то другого… то есть другую! Да и опять выставлять себя на посмешище никакого желания нет.
Все, все слуги от мала до велика в курсе по ком он по ночам вздыхает и отчего так обливания ледяной водой полюбил. Одна Кель ничего не замечает и, похоже, прозревать не собирается. А добровольцев глаза ей открыть нет. Правая Рука в гневе жуть как страшна. Никто не захочет рисковать собственной шеей ради такого сомнительного понятия как чужая правда. И он, Темный Властелин, первый в числе этих «никто»!
Хрупкая, тонкокостная с виду Кель с оружием мастерски управляется. И метательными ножами, словно букашку к дереву, пришпилит и фламбергом обласкает. Догонит, магией добавит и демонов своих натравит, дабы точно убедиться, что человек полностью урок выучил и никогда его не забудет.
Иллинойс опустил ноги на пол, пододвинул к себе отчет, перелистнул страницу и начал писать пояснения к столбикам ровных цифр. Он обязан сосредоточиться на работе, иначе народ и впрямь в знак протеста во время забастовки перетравится.
Хотя… На массовые похороны можно часть честно заработанного золота истратить. Закатать пир… поминки на весь мир, гулять… горевать две недели подряд, но вдруг народ не поймет подобную заботу о подданных? Рейтинг упадет, оппозиционеры активизируются, барды начнут на перекрестках частушки про него петь… Нет, не надо похорон, а праздник он и так устроит. Без всякого повода…
К шести часам после полудня Иллинойс закончил с бюджетом, успел набросать поправки к похоронной реформе и подписал указ о запуске производства травяных сборов. Весьма довольный собой и окончанием работы эльф отправился на поиски пропитания. Видать с шеф-поваром беда приключилась, раз он позабыл накормить Властелина, и зовут беду наверняка Кель.
Его появление на кухне вызвало фурор. Побледневший Разино Скузаро схватился за колпак, нервно оглянулся, совершенно невежливо схватил Иллинойса за рукав, дотащил до чулана, впихнул Властелина внутрь и закрыл дверь!
— Вы уж простите, но придется Вам посидеть здесь чуток. С минуты на минуту Ваша Правая Рука появиться должна, и тогда мне точно головы не сносить, а у Вас я прощение уж как-нибудь вымолю! — проблеял повар, задвигая щеколду.
Иллинойс понимающе хмыкнул и приник к щели между досками. Он совсем не обиделся. Ему влетит так же, если не в два раза больше за то, что не поел вовремя и не попросил принести еду в покои.
— Господин Скуразо, — литиец вздрогнул. Медленно повернулся. Вжался спиной в дверь и мелко затрясся от страха.
— С-слушаю Вас, госпожа Крейлин…
В присутствии Кель все начинали непроизвольно заикаться. Эта особенность Правой Руки — вызывать в подданных безотчетный страх — всегда интересовала эльфа. Он расспрашивал, изучал, фиксировал, сопоставлял факты, но так и не смог докопаться до причин, заставляющих окружающих Кель людей и нелюдей едва ли не писаться в штаны.
— Мне передали, что вы хотите внести поправки в меню послов Гвардара. Вас чем-то пиявки не устроили? Или вы против личинок жуков-скорожорок протестуете? — девушка подошла к шеф-повару и остановилась напротив мужчины.
В щель Иллинойс увидел половину лица Правой Руки. Его передернуло. Взгляд Кель не обещал ничего хорошего Разино. В серых глаза девушки бушевала еле сдерживаемая ледяная метель. Готовый вырваться на свободу голодный зверь ярости рычал и дергал цепь в надежде разорвать слабое звено и приложиться к теплой плоти.
— Ну, что Вы, госпожа Крейлин. Я не протестую. Просто… Просто… Где ж мне их найти осенью-то?
Еще шаг. Она еще на полметра ближе. Иллинойс перестал дышать. Он почувствовал себя тем самым ненадежным звеном в цепи. Он не боялся ее гнева. Кель не перейдет черту и не устроит ему взбучку при слугах. Хуже… Она перестанет с ним разговаривать. Замечать.
— Мне не интересно, где вы их найдете. При приеме на работу я четко указала на то, за чем вы должны следить. Перечень специфических запасов входил в список. У вас есть четыре дня, чтобы добыть все необходимое в нужном количестве, — отрезала девушка. — Вы меня поняли?
— Д-да… — пролепетал повар.
В чулане противно запахло кислой капустой. Зажав нос Иллинойс отшатнулся, наступил на швабру и, получив рукояткой в глаз, рухнул на груду пустых кастрюль.
Скуразо всхлипнул.
— Что там? — Кель заставила шеф-повара посторониться и дернула за дверную ручку.
— Крысы! — отчаянно взвыл Разино. — Не открывайте госпожа Крейлин, умоляю Вас! Это очень большие и очень голодные крысы, — в подтверждении его слов желудок эльфа издал громкое урчание. — Вот! Слышите? Мы их ловили, ловили, с таким трудом в чулан загнали. Очень Вас прошу, не трогайте эту дверь!
— Вы еще и крыс развели, — презрительно бросила Правая Рука.
Иллинойс услышал звук удаляющихся шагов. Выдохнул и осторожно вытащил из-под себя пару особенно неудобных кастрюль. Растер ушибленные ребра и опять пристроился к щели.
— Кстати, личинки скорожорок Вы найдете в компостной яме, а пиявки в садовом пруду, — смилостивилась над поваром темная.
— Но как же? Как же в пруду? — ободренный Разино набрался храбрости и посмел уточнить. — А кто же их оттуда достанет?
— Господин Скуразо, раз вы задали этот вопрос, вы и достанете. На личном примере покажете всем своим подчиненным, что значит исправить допущенную ошибку. Что с вами, Скуразо? Не вижу на вашем лице радости? Вы ведь рады исполнить поставленную лично мной задачу? — голос Правой Руки вернулся к прежней устрашающей интонации.
Иллинойс на всякий случай приготовился к последствиям заранее — зажал нос рукой и задержал дыхание. Как же, поверила она в крыс! Просто дала бедняге шанс выпутаться из неприятной ситуации, а он его благополучно просе… В общем, и так ясно, чем пахнет.
— Но я же себе все отморожу! — Разино развел руками на уровне талии.
Кель вернулась с порога. По дороге девушка прихватила с разделочного стола нож и, поигрывая им, замера напротив шеф-повара. Смерила его невыносимо долгим взглядом мясника и произнесла:
— Я принимала на работу ваши руки и ваш кулинарный талант, господин Скуразо. До тех пор, пока то, что сверху отлично исполняет свои обязанности, то, что снизу меня не интересует. Но… Если интересы двух ваших столь разносторонних половин пересекутся, и во главу угла вы поставите желания низа… — нож очертил по воздуху дугу и указал на пах повара. — То я буду вынуждена решить возникшую проблему. Самым кардинальным образом! — девушка метнула нож. Он сбил с головы Разино колпак и воткнулся в дверь, за которой притаился Иллинойс. Спасая себя, эльф добровольно бросился на кастрюли. Все-таки лучший вариант, чем расставленные в другом углу крысоловки.
— Я ясно выразилась? — сквозь звон в ушах долетело до Властелина. — И… решите вопрос с вашими большими и голодными крысами, пока они с голодухи посуду не сожрали, — «ласково» попросила Кель на прощание.
Правая Рука удалилась.
Властелин рукавом рубахи вытер со лба выступивший пот и улыбнулся. Где-то в глубине своей темной души он ощутил себя трусом, которой от каждой тени шарахается. Но Кель не тень. Она вполне материальна, поэтому вряд ли кто рискнет обвинить его в малодушии.
Вжикнула щеколда.
Дверь распахнулась.
Скуразо, комкая в руках порванный колпак бухнулся на колени и заголосил:
