Выживут сильнейшие (СИ) - Рудианова Анна

Алессандра спускалась по лестнице на первый этаж. Замотанная в простыню, растрепанная и сонная. Риц оценил тонкие щиколотки босых женских ног и разозлился.

— Ты остаешься дома. Скоро придёт врач.

Он с трудом сдержал себя, чтобы не заорать, не взвалить Алессу на плечо и не утащить в спальню. И вытрахать все глупости из её миленькой головки. Потому что Ви Сентам явно с детства дают “идиотоплазмол”. Он впитывается в их головы, разжижает мозги и окрашивает волосы в красный. Она же ранена, зачем вообще встала?

— Ты же идешь искать убийцу моего брата… — сколько упорства в глазах! Сколько уверенности в том, что она права. В том, что она имеет право пойти с ним.

— Ты не будешь орать, что это Де Энцо? — уточнил Риц. А ведь это один дополнительный шанс для Де Энцо. Доказательства из рук Алессы примут с большим доверием, чем от него.

— Только если ты убедишь меня, что это не он.

Риц прикрыл глаза. А Алессандра не заметила, что простыня сползла, оголяя левое перебинтованное плечо. Повязка была сухая, кровь удалось остановить. Заражение доктор проверит вечером. Девушка передвигается самостоятельно. Значит, рана не так опасна, как показалось вчера.

И Фабрицио согласился:

— У тебя три минуты, чтобы одеться.

— Да!!! — победно воскликнула девушка, метнулась обратно по лестнице, наступила на ткань, край которой волочился по полу позади неё, и полетела носом в ступени.

Фабрицио бросился на помощь. Но Алесса смогла сгруппироваться, вывернуться боком, встать в стойку на правой руке, сделать кувырок вперёд и приземлиться на ноги.

Уже без полотенца.

Фабрицио остановил свой порыв благородства только возле первой ступеньки лестницы.

Если она так скакать может, значит, её и жалеть не стоит? Риц сделал два шага вперёд, подхватил девушку на руки и понёс в спальню. Шляпа покатилась по вычищенным плитам холла.

— Да успею я одеться! — взвизгнула Алесса, возмущенно прикрывая грудь.

Но одевать её никто не собирался.

Алессандра

Зря я отказалась от врача вчера. Боль до сих пор преследует. Сейчас бы в сад и капельку яда. Тогда кровь побежит по венам быстрее, уводя за собой страдание.

И зря приняла помощь Фабрицио. Если отец узнает о том, что мне кто-то помогал, он убьёт Де Лота.

А убить его я должна сама.

Но рука сама тянется обнять мужа за шею. Так просто надёжнее. Уронит ещё.

В спальне опять пытаюсь вырваться. Но он не отпускает. Замирает в шаге от кровати и прижимает к себе.

Если бы Де Лот не был такой сволочью, он бы вполне мог мне понравиться. У него красивые темно-карие глаза, почти чёрные глаза, почти сливаются с радужкой, приятный голос и прекрасная фигура. А какие ресницы! Какие ушные раковины. Вот где сосредоточение моих основных фантазий. Хочется лизнуть, прикусить идеальную мочку. Только идеальный пробор безумно бесит и снобистские ДеЛотские замашки.

Мужчина осторожно укладывает меня на кровать. Наконец-то!

Но тут же целует. Твёрдо, напористо. Его язык сразу же разжимает зубы. Руки — ползут по моему телу, хватают за грудь.

А как же “три минуты”! Мы никуда не идем?!

Я хочу найти убийцу Леона! Хочу…

Этот язык просто сводит с ума. Губы у Рица мягкие и нежные, но настойчивые. Они подминают под себя, и даже дышать становится тяжело.

Но тяжелее, главным образом, от того, что грудь набухает и требует его касаний, а между ног у меня — мокрое болото. Не дай Богиня, муж заметит.

Но все мои попытки вырваться — безуспешны. А плечо болит всё сильнее.

— Пусти!

— Ты меня укусила?! — в глазах Рица недоумение. Он трогает ладонью губу и хмурится.

Укусила, да!

Будешь знать, как меня лапать!

— Ты — моя жена и не можешь сопротивляться! — разъяренно кричит на меня.

— Ты — мой муж и не можешь меня заставлять! — моя ярость намного громче. Пусть все знают о том, что происходит.

Риц покраснел, сжал губы, глаза его стали совсем чёрными. Белки пересекли молнии лопнувших сосудов, как линии вспухнувших вен. Смотрит и тяжело дышит, словно бешеный бык — даже ноздри раздуваются.

— “С жёнами надо обращаться уважительно”, — цитирую ему пункт из “Десяти заповедей мафиози”.

Фабрицио усмехается, снимает пиджак и говорит то, что мог бы сказать Ви Сент, но никак ни Де Лот:

— В жопу эти заповеди!

*Роторог — мифическое существо с рогами во рту.

*Идиотоплазмол — лучший наркотик Ви Сентов (рабочее название). Название для продажи “Слезы Богини”.

19. Алессандра

— Нее-не-не, оу, как больно, — и даже слезу пустила, схватившись за плечо.

Фабрицио застыл, перестал мучить пуговицы рубашки.

— Ты понимаешь, что тебе грозит извержение в особо крупных масштабах?

Я недоуменно похлопала глазами. Да, он перевозбуждён. Но что за масштабы?

— Надо сменить повязку, — сказал каменным голосом. Слова царапнули своей вздорностью.

Муж ловко снял бинты, промыл рану, намазал какой-то вонючей дрянью и заменил бинты на новые. Всё это время я старалась не шевелиться, не дёргаться, даже не дышать, чтобы не вызвать то самое извержение.

— Что это? — уточнила, морщась от запаха.

— Великая тайна моей семьи — всезаживляющее средство. — Фабрицио показал маленькую баночку с орлом Де Лотов. — У тебя три минуты.

Бросил мне через плечо, сорвал с себя рубашку, отшвырнул в угол спальни и ушел в ванную комнату. Пока я обдумывала его странное поведение, вернулся, аккуратно сложил рубашку, уложил на тумбочку и снова скрылся в душе. Послышался плеск воды.

М-да. Время поджимало. Я быстро встала, расчесала волосы, выбрала синее платье в пол, выгодно оттеняющее мои глаза, и позвала служанку на помощь. Самой мне не справиться. Фабрицио явился на моменте моего торжественно запихивания в узкую юбку. Длинные рукава скрывали повязку, но засовывать в них руки было настоящим мучением.

Служанка загляделась на моего мокрого мужа. Махровый халат открывал грудь и сильные ноги. Он даже ещё волосы не расчесал. Торчат в стороны мокрые колья, топорщатся. А ведь обычно зализан волосок к волоску.

Я сердито цыкнула. Надо торопиться. Служанка отлепила наглые глазоньки от Рица и ускорилась.

Но муж все равно оделся быстрее. Служанка всё ещё делала мне причёску, а он уже обулся и нацепил шляпу. Со словами:

“Истекло твоё время”, — схватил меня за локоть и потащил из дома.

Я даже не успела найти подходящие украшения к наряду!

Фабрицио

Филипп Дес Фл’эр принял их в своём доме. Трёхэтажный особняк мало чем уступал новому дому Фабрицио. Та же вычурность, та же дорогая отделка. Мебели разве что поменьше. Де Фл’эр не закупал все в двойном экземпляре. Лилиана стояла за спиной отца. С прямой спиной, прекрасная, как всегда. Длинные светлые волосы уложены волнами, две длинных нитки жемчуга спускались к пупку. Прямое синее платье, более глубокого оттенка, чем у его жены, подчеркивало глаза Лилианы, более тёмные, нежели глаза его жены.

Несмотря на яркие волосы, Алесса проигрывала Лилианне в женственности, в округлостях и притягательности. На ней отсутствовали украшения, волосы свободно лежали на плечах, а её синий был бледнее и скромнее. Но в то же время её переполняли эмоции: презрение, обида, боль, подозрение, злость, недовольство, интерес, азарт. Фабрицио мог ошибиться насчет некоторых эмоций, но одно он понял точно: жена могла броситься на блондинку в любую секунду.

И только поймав скрещенные взгляды девушек, мужчина догадался, что сделал что-то не так.

“Надо было идти к китайцу”, — обреченно подумал Фабрицио.

А Филипп Дес Фл’эр поднялся ему навстречу, торжественно потряс руку и пригласил к столу. Тут же засуетились слуги, накрывая внеплановое чаепитие и завтрак. А сама Лилиана присела права от Фабрицио и постаралась изобразить из себя хорошую хозяйку. Подлила виски и с видом заядлой куртизанки протянула небольшое канапе Рицу.