Обитель душ 2. Эфемерность величия (СИ) - Карпо Катти

Итак, кто-то сумел скрыться. Но не прошло и года, как сформировалась специальная Организация — Святая Инквизиция, призванная стереть с лица Утопии всех уцелевших стихийников. Свою деятельность члены Организации объясняют тем, что стихийники — существа, согрешившие перед Богом, ибо стали они злоупотреблять своими силами. А злоупотребление в Утопии неприемлемо. Как Первосоздатели изначально не позволили злоупотреблению проникнуть в светлое правление властителей Королевств, так и Святая Инквизиция намеревалась избавиться от тех, кто посмел злоупотреблять дарами природы.

— Чушь. — Зарина скривилась. — Источник всех зол — человеческая зависть, так с чего бы стихийникам расхлебывать кашу, которую заварили алчные людишки?

— Догматы Святой Инквизиции не подвергаются сомнению, а уж их заявления заведомо принимаются на веру. — Таддеус печально улыбнулся. — Эта Организация уважаема и почитаема в общественных кругах. Люди почти что молятся на нее.

— Фанатики повсюду, — пробурчала Зарина. — Допустим, что у этих стихийников положение не ахти и Инквизиция жаждет их в супе сварить, однако, есть одно НО. Братишка сказал... — Таддеус недоуменно заморгал, и Зарина уточнила: — Аселин сказал, что последний стихийник откинул копытца лет пятнадцать назад. Тогда почему Инквизиция до сих пор надрывается, пытаясь словить воздух?

— Члены Организации считают, что не все стихийники пойманы. — Таддеус завозился, будто ему вдруг стало неудобно сидеть на месте, и Зарина мысленно отметила это для себя.

— Полное искоренение стихийников уже наступило — чье это мнение?

— Общества, — незамедлительно ответил Таддеус.

— Но общество лопает то, что преподносит ему Святая Инквизиция, другими словами, верит тому, что она говорит. — Зарина откинула голову на спинку дивана и воззрилась в потолок. — Так с какого перепугу у общества такие противоречивые идеи? Типа насчет всего остального они единодушны во мнениях с Организацией, но утверждению о выживании некоторых стихийников не верят.

— Не знаю. — Таддеус сплел пальцы. — Может, это своеобразная ментальная защита людей. Знать, что якобы угрожающие твоему существованию твари погибли — чем не гарантия для спокойной, умиротворенной жизни?

— А ты, Капитанчик? У тебя тоже такая защита? Полагаешь, что стихийники окочурились в полном составе?

Таддеус нервно заерзал и спрятал глаза, а Зарина все напирала.

— Вот Братишка, например, считает, что они дохлые, как замороженные сомики на прилавке, а Бюрократишко напротив, души в них не чает — солидарен с Инквизицией по некоторым вопросам, но в то же время психует об одном упоминании стихийников.

— Неужели? — протянул Таддеус, окинув многозначительным взглядом сидящего с непроницаемым лицом Хонора. — Я затрудняюсь ответить. Возможно, кто-то и остался.

Зарина раздраженно вцепилась ногтями в обивку дивана. Ее безумно злили все эти выразительные переглядки и таинственные скрытые намеки.

Эти господа явно что-то недоговаривали.

— Ладно, со стихийниками более-менее что-то прояснилось. — Зарина провела рукой по волосам, с омерзением нащупывая с десяток узлов, в которые запутались отдельные успевшие высохнуть пряди. — А кто такие зверолюди?

— Рабы, — сказал, как отрезал Таддеус.

— В Утопии нет рабства, — кинувшийся в обиженки Хонор наконец-то удосужился принять участие в разговоре. Однако вид у него был такой, будто сделать его это заставили чрезвычайные обстоятельства.

— И кто же, по-твоему, зверолюди? — Таддеус вызывающе воззрился на приятеля. — Если не рабы, то кто?

— Рабства не существует в Утопии. — Хонор сверкнул глазами. — Признавая рабство, ты оскорбляешь идеальный образ нашей родной Утопии! Образ, который был создан стараниями благороднейших людей!

— Заканчивай накачивать нас пафосом, — одернула Старшего Советника Зарина. — Говори конкретику.

— Зверолюди — это слуги. — Хонор нарочито избегал встречаться взглядами с Зариной. — Слуги тех, кто может себе их позволить.

— Так все-таки они рабы? — не отставала девочка.

— Я же сказал: рабства в Утопии НЕТ! — гаркнул Хонор.

Зарина ехидно прищурилась и покосилась на Таддеуса. Тот испустил тяжелый вздох.

— Мнения наши на этот счет расходятся, — резюмировал юноша. — Большая часть населения Утопии, как и Хонор, считают, что зверолюди — обычная роскошь, которую могут себе позволить богатые слои общества. Зверолюди трудятся на них, но не получают за свою работу ни гроша. Так что это, если не рабство? Но с другой стороны, соглашусь, что признавая существование рабства, мы сильно пошатываем репутацию Утопии в целом.

— Раз страх за репутацию любимой Утопии столь силен, тогда давайте не будем называть вещи своими именами, — съязвила Зарина. — Подумаешь! Закроем глаза на правду!

— Я на это не закрываю глаза, — напомнил Таддеус.

— О чем вообще спор?! — вспылил Хонор, подаваясь вперед и задерживаясь на самом краешке кресла. — Испокон веков зверолюди — эти деформированные твари с конечностями животных — были на низшей ступени бытия! Я верю в легенды, повествующие, что их за грехи прокляли боги, наделив звериной внешностью, так почему сейчас я должен придавать значение тому, что эти низшие существа не получают плату за свою работу? Почему я должен им сочувствовать? Пусть знают свое место!

— Я не говорю, что ты обязан проявлять сочувствие к зверолюдям, — успокаивающе заговорил Таддеус, — но хотя бы признай, что их положение слишком уж похоже на рабское. Никаких прав, а лишь обязанности по услужению своим хозяевам — это ли не рабство во плоти своем?

— В Утопии нет рабства, — упрямо повторил Хонор.

— Думай, что хочешь, — сдался капитан Ротшильд и, повернувшись к Зарине, осведомился: — Вам, наверное, хочется узнать, какое отношение зверолюди имеют к Святой Инквизиции?

— Ты же уже сказал, что Инквизиция ловит беглых зверолюдей. — Девочка изобразила пальцами кавычки, говоря: — Они сбегают из-за их «рабского положения»?

— Да. Люди жестоки. И многие относятся к зверолюдям как к мусору. — Таддеус досадливо поморщился. — Немудрено, что побеги их столь распространены. Святая Инквизиция же занимается тем, что ловит сбежавших и возвращает хозяевам. Ах да, в некоторых Королевствах до сих пор встречаются свободные племена зверолюдей. Они кочуют с места на место, стараясь не попадаться на глаза утопийцам, а особенно членам правоохранительных структур. Святая Инквизиция излавливает и этих свободных зверолюдей, а затем находит им хозяев. — Таддеус на секунду замолчал, раздумывая, стоит ли сообщать последующее: — А точнее, Организация устраивает вполне легальные аукционы, где только что изловленных диких зверолюдей продают за бешеные деньги.

— Как рабов, — сделала вывод Зарина. Она ожидала, что Хонор произнесет свою коронную фразу о том, что как такового рабства в Утопии не существует, но Старший Советник на сей раз почему-то промолчал. — Значит, в нынешние времена ввиду отсутствия живых представителей стихийников Святой Инквизиции только и остается, что гоняться за зверолюдьми?

— Да, полагаю, отчасти так есть. — Таддеус переменил положение, пытаясь сложить ноги так же грациозно, как это делал Аселин, но у него ничего не получилось. Заметив его конфуз, Хонор громко фыркнул. — Теперь зверолюди у Организации в приоритетах. Наверное, поэтому Совет Старейшин попросил Святую Инквизицию заняться таможенным контролем. Ходят тут слушки, что завелось слишком много торговцев без лицензии. Совет Старейшин беспокоится, ведь торговцы такого типа занимаются распространением отнюдь не безопасного товара: магические штучки с минимальными зарядами мощности, волшебные травы, предметы, заряженные магией — все это, фактически, мелочь и существенного вреда не приносит, но Совет Старейшин уверен: то, что делает вас хотя бы чуточку сильнее и дает вам больше сил, чем вы имеете в своем обычном состоянии, неизменно приведет к злоупотреблениям. А всеобщая политика Утопии с начала времен направлена на избежание злоупотреблений.