Ольга - Однажды в Подлунном Лесу
— Я, конечно, слушала бы и слушала, — произнесла она, переводя взгляд с Эйвана на Кащея и обратно, — да страшно стало, до чего вы тут договориться можете. А ты вообще помолчи! — она сверкнула глазами на открывшего было рот царевича. — От тебя я такого никак не ожидала. Может, ты мне объяснишь, романтическая твоя душа, какого чёрта тащить всё, что движется, на сеновал, когда у тебя есть нормальная, комфортная спальня, в которую никто посторонний сунуться не посмеет???
— А ты что же, не в курсе, наивная твоя душа, — снисходительно ответил царевич, — что к такой спальне во дворце прилагается штук двадцать щелей да потайных глазков, через которые все что захотят, увидят и кому надо передадут? Уж лучше сразу во дворцовом парке, на газоне расположиться. Там хоть места для манёвра больше.
— Не знаю, что-то про меня с пажом батюшке так ничего и не донесли, — возразила принцесса.
Эйван с Кащеем многозначительно переглянулись.
— Лучше скажи, зачем ты со свинопасом целовалась, разборчивая ты моя, — снова повернулся к Делле царевич.
— Да что же мне, всю жизнь, что ли, оправдываться за это придётся? — возмущённо притопнула ножкой принцесса. — Говорю же: свинья у него была дрессированная!
Эйван качнул головой, явно впечатлённый. Во выражению лица царевича можно было заключить, что ради дрессированной свиньи он бы и сам готов был поцеловаться со свинопасом, ну или как минимум серьёзно обдумал бы такую возможность.
— Эй, молодые люди, я вам не мешаю? — поинтересовался слегка прибалдевший поначалу Кащей.
— Мешаешь! — хором рявкнули они.
— Значит, от присутствия стражников вам хуже уже не станет, — недобро прищурился он.
— А я бы на твоём месте не торопилась, — предупредила Делла, поднимая правую руку на уровень лица. Между большим и указательным пальцами была зажата обыкновенная тонкая иголка.
Лицо Кащея словно поменяло цвет. И без того достаточно бледное, теперь оно казалось серым.
— Это что ещё за шутки? — проговорил он, неотрывно глядя на иголку. — Что, знакомая белошвейка одолжила, в качестве холодного оружия?
— Нет, я просто наведалась в один близлежащий курятник, — ответила Делла, столь же внимательно следя за Кащеем.
Тот перевёл взгляд на принцессу, потом обратно на иголку, облизал пересохшие губы. А в следующую секунду резко схватил Эйвана за волосы, заставляя его запрокинуть голову, и приставил к горлу царевича обнажённый меч.
— Ну что ж, красавица, ты, конечно, можешь сломать эту иголку, — произнёс он, чётко проговаривая слова, — но только имей в виду, что перерезать ему горло я всё равно успею.
Делла колебалась. Прикусив губу, крепко сжимая иглу между пальцами, она неотрывно смотрела на Кащея, словно пытаясь оценить его решимость. Решимости явно хватало.
— Давай-давай, думай быстрее, — поторопил колдун, бросая очередной взгляд на иголку. — У меня рука не дрогнет. Лучше отдай мне эту игрушку, да поскорее.
— И что тогда? — спросила Делла, понимая, что надо торговаться. — Убьёшь нас обоих? Тогда какой мне смысл тебе уступать?
— Можем договориться, — предложил Кащей.
— И что же ты предлагаешь?
— Ты возращаешь мне иголку, а я даю вам уйти, через этот самый туннель.
— А я тебе не верю, — возразила принцесса.
— Правда? А сейчас?
Кащей чуть сильнее надавил лезвием на горло. По шее Эйвана потекла тонкая струйка крови.
— Ладно, хорошо! — не выдержала Делла. — Забирай!
Она бросила иголку на пол, подальше от Кащея. Тот проявил немалую резвость, быстро подскочив к месту падения трофея и извлекая его из узкой щели. Делла не менее поспешно подбежала к Эйвану и, вытащив из-за пояса кинжал, перерезала связывавшие его верёвки.
— Ну что ж, — усмехнулся Кащей, распрямляя спину и убирая иголку за пазуху, — теперь поговорим по-другому. — Я, кажется, обещал вас отпустить? Но ты ведь не думала, что я сдержу обещание?
— Нет, — улыбнулась Делла, — не думала. Но ведь и ты тоже не рассчитывал, что я так легко расстанусь со своим козырем?
С этими словами она извлекла из кармана другую иглу, на вид точно такую же, как прежняя.
— У запасливой женщины всегда должна быть при себе лишняя иголка, — заметила она.
Кащей снова вытащил наружу собственную иголку и принялся переводить взгляд с одной на другую.
— А где гарантия, что настоящая игла — та, которую ты держишь сейчас? — хмурясь, спросил он.
— Есть только один способ это проверить, — заметила Делла. — Хочешь, я сломаю свою, а ты — свою, и мы посмотрим, что получится?
— Пожалуй, пока подождём, — не стал торопиться Кащей.
Он сделал осторожный шаг в сторону принцессы, но та взяла иглу двумя руками, показывая, что готова в любой момент разломить её пополам.
— Аккуратнее. Она очень хрупкая, — пригрозила Делла.
Кащей остановился.
— Я же тебя на части разорву, девочка, — процедил он сквозь зубы.
— Не пугай. Я тебя больше не боюсь, — отозвалась принцесса.
— С чего бы так?
— А я теперь всё про тебя знаю, — ответила она. — Страшна неизвестность. А когда у опасности появляется имя, становится не до страха. Проблему надо решать, а не бояться.
— И откуда же, позволь спросить, ты всё про меня знаешь? — поинтересовался Кащей. — Впрочем можешь не отвечать. Игла, туннель, шапка-невидимка. Слишком много всего совпадает. Есть только один человек, чтоль хорошо осведомлённый. Тут точно не обошлось без Лилит.
— Может быть и не обошлось, — не стала спорить Делла.
— Н-да, и всё-таки она меня предала, — не без горечи отметил Кащей, обращаясь скорее к самому себе, чем к окружающим. — Нанесла-таки удар в спину. Ведьма, ничего не скажешь…
— А сам ты, конечно, белый и пушистый. — В Делле взыграла женская солидарность.
— Ну уж и она тоже не ангелочек с крылышками, — отрезал колдун. — А я, между прочим, очень много для неё сделал в своё время. Да что уж там, на всё был ради неё готов. И на край света, и на костёр. Цветы дарил целыми полянами.
Руки Кащея безвольно обвисли и даже слегка задрожали. Лицо вытянулось и как-то резко постарело; сейчас он и вправду выглядел двухсотлетним колдуном, уставшим от жизни и заблудившимся среди чрезмерно длинных дорог.
— Всё было только ради неё; какие уж там сеновалы! — продолжал он, глядя в пол. — И что же она? Не поняла, не оценила, потом и вовсе прогнала, как мальчишку.
Делла тоже опустила руки, не желая более выставлять перед собой иглу наподобие стяга.
— Что ж ты ни разу не поговорил-то с ней по душам? — мягко спросила она. — Может, что-то бы изменилось.
Эйван, по-прежнему стоявший рядом, бросил на неё неодобрительный взгляд, но вслух ничего говорить не стал.
— Пробовал, — печально ответил Кащей. — Ещё как пробовал. И не раз. Так нет, это же не женщина — скала. Решила — как отрезала. Был Кащей в её жизни, а потом раз! — и нету. И хоть головой об стенку бейся, хоть в болоте топись — всё без толку.
— Мне кажется, если бы она знала, что ты так к ней относился, поступила бы по-другому, — возразила Делла. — А ты вместо этого девушек начал похищать. Вот она и решила, что в тебе только гордость уязвлённая говорит, и ничего больше.
— Нет уж, дурочку из неё делать не надо, — слабо улыбнулся Кащей. — Всё, что угодно, но только не дурочку. Если бы она так со мной тогда не обошлась, может, и не было бы всех этих женщин. Всё бы по-другому могло сложиться.
— Ну, виноватого найти — это всегда святое, — заметил Эйван, которому всё никак не удавалось расчувствоваться. То ли мешала до сих пор ноющая шея, то ли просто природный эгоизм.
— Не будь таким циничным, — вполголоса попеняла ему Делла.
Эйван примирительно выставил вперёд руку, дескать, ладно, не буду.
— Да что сейчас об этом говорить, — махнул рукой Кащей. — Я ведь знаю: вы то, за чем пришли, всё равно сделаете. Иначе как через эту иглу наш спор не разрешить. Шума поднимать не буду, стражу не кликну. Но будет и у меня к вам одна просьба.
— Какая? — подозрительно нахмурилась принцесса.
— Не бойтесь, ничего сложного, — невесело улыбнулся Кащей, заметив её сомнения. — Вы ведь увидите ещё Лилит? А если и не собирались с ней встречаться, дойти отсюда до её дома — невеликий крюк. Так вот, когда увидите, отдайте ей вот это.
Он снял с мизинца широкое серебряное кольцо с тонким, искусно выполненным узором.
— Это её кольцо, — пояснил он. — Точнее сказать, я ей когда-то его подарил. А потом она его вернула, и обратно принимать уже не захотела…Но, может быть, хоть теперь возьмёт.
— Хорошо, — медленно кивнула Делла и вытянула вперёд руку.
Кащей ещё раз взглянул на кольцо, грустно улыбнулся какому-то своему воспоминанию, глубоко вздохнул и поднял глаза на принцессу. Было очевидно, что расстаться с дорогой сердцу вещью ему тяжело. Эйван хотел было предложить Кащею сэкономить нервы и кольцо покамест не отдавать: они вполне могут снять его потом с бездыханного трупа. Однако царевич подумал, что в этом случае его опять обвинят в цинизме и промолчал.
