Александр Экштейн - Око вселенной
— Ну хорошо, Юрий Аркадьевич, — печально вздохнул Антон Ферапонтович, — я сейчас обо всем доложу высшему начальству и тебе перезвоню. Перепугал ты меня до коликов своими сообщениями. Ты сам-то, старина, как, здоровье не подводит? А то у меня последнее время, — решил сгладить бестактность вопроса Сибиряков, — ногти что-то плохо стали расти. То раза четыре за месяц подстригаю, а теперь и раз в полгода руки не доходят.
— Да здоров я, здоров, — проворчал Юрий Аркадьевич, — ногти у него, видишь, плохо растут, дипломат хренов.
— Здесь даже скрывать уже нечего, — сообщил в «Миус» генерал-полковник Дождь. — Именно эту информацию и сперли у «Монаха», самое интересное, что она как раз для Кривицкого и предназначалась. Как специалист, он должен был прокомментировать полученные из космоса снимки, и вот, — печально возмутился Николай Олегович, — объяснил, зараза.
— Я думаю, — появился в «Миусе» голос директора ФСБ, — что кроме Кривицкого есть и другие специалисты. Я почти уверен, что они тоже должны высказаться по этому поводу, прежде чем говорить о гибели мира.
— Что вы, — мягко вплыл в разговор глава СВР, — мир ни в коем случае не погибнет, но зато основная часть человечества слямзится.
— Да ни черта никто не слямзится, тем более от вулканов и какого-то там магнитного поля в неустановленном месте, — решил поддержать разговор о трансцендентальном глава ГРУ. — Быстрее от трермобарической бомбы БЛВ-300-А потолок на голову упадет. Америкосы недавно шарахнули такой в Афгане, так всю Южную и центральную Азию трясло на шесть баллов.
— В принципе — да, — согласился с Николаем Олеговичем Михаил Григорьевич Волхв. — До вулканов еще дожить надо, а вот хакер, наглец, очень беспокоит, да еще с ником таким претенциозным. Я уже дал команду, чтобы этого молодого человека, что принес снимки профессору, поводили по столице, ознакомились, так сказать, с его светской жизнью.
— Его фамилия Углокамушкин, — неожиданно вмешался в разговор Сибиряков. — Я уже проверял, фамилия вымышленная.
— Вы думаете, — усмехнулся в «Миус» Тропарев, — он придет в понедельник за результатами? А вы, Антон Ферапонтович, зайдите ко мне вечером. Уточнить кое-что нужно.
— Нет, не придет, — зевнул в «Миус» Волхв, — но команду проследить я все-таки дал…
— Вам бы только следить! — Звонкий девичий голос свежим ветром пронесся по «Миусу». — Вы бы лучше коррупцию в стране извели, силовики несчастные…
— Простите, — не потерял присутствия духа в шоковой ситуации Волхв, — вы сначала представьтесь, как положено в приличном обществе, а затем уж обвиняйте.
— Ксюша, — сообщила девушка спецэфиру, — Ксюша Мармик, телеведущая… Ой!
У спецсилового бомонда России создалось впечатление, что девичий голос кто-то буквально выдернул из пространства канала внутренней связи, минуту назад самого надежного в мире.
— Вот так-то, — подвел итог в эфире глава СВР, — мы и живем в условиях современных реалий.
Глава четырнадцатая
Гордость научной мысли США, первый межпланетный корабль с хроногиперболизированным двигателем — «Хазар», нуждался еще в одной, то есть основной, детали: в маленьких, не более спичечного коробка, брикетиках замороженного вакуума. До открытия «бафометина» процесс замораживания вакуума был невероятно трудоемким, опасным и долговременным. Теперь же эта задача значительно упростилась. Как бы фантастически это ни звучало, но одного микробареля суперэнергетики неясного происхождения хватало на заморозку вакуума объемом более миллиарда кубических километров. Лабораторная энергосистемная камера «Эль-800», созданная Клэр Гастинг, в режиме сфокусированного нейтринного потока, извлекаемого из специальных ловушек, вещество которых способно взаимодействовать со сталкивающимися с ними на своем пути нейтрино (масса нейтрино очень маленькая: меньше 1/25000 массы электрона), создавала внутри себя такую гравитационную энергию «бафометинного» излучения, что из-за повышения кинетического движения молекул оно раскалялось, достигая температуры порядка 3-х миллионов градусов и постепенно трансформировалось в антимассу обратно втягивающегося рентген-излучения, создающего предпосылки для вакуумного образования принципиально новой формации и такой тяжелой пустотности, что даже малейшее соприкосновение с нейтрализующим раздражителем делало вакуум спейс-формации зафиксированным в массе и форме. Если упростить объяснения, то в одном брикете замороженного, благодаря Клэр Гастинг, вакуума содержалась энергия, свойственная «черным дырам» нашей галактики, но, конечно же, куда как в меньших масштабах и абсолютно, в отличие от «оригинала», управляемая человеком. Одного «брикета», на создание которого уходило 72 микробарреля модифицированного «бафометина» (это более чем пятьсот тысяч гиксолитров «бафометина» сырца), хватало на преодоление 620 миллионов километров космического расстояния или на достижение параболической скорости для преодоления гравитации Юпитера. Для полного энергообеспечения «Хазара» требовалось более сотни стандартных «брикетов» замороженного вакуума. Само собой, для этого нужен был «бафометин», то есть еще один немаловажный довод в пользу союза с Россией…
— Джон, — Олег Антонов выглядел усталым, — ты не боишься применять хроногиперболизированный двигатель на покрытие такого малого расстояния? Юпитер — все-таки планета Солнечной системы. Даже лабораторные испытания показали большую вероятность непредсказуемого развития ситуации.
— Во-первых, Юпитер — это не «все-таки». — Джон Карри внимательно рассматривал на мониторе «Отшельника» данные с ОАО-2, спутника, наблюдающего за космосом в ультрафиолетовом диапазоне. — А во-вторых, если в моей жизни исчезнет непредсказуемость, то я повешусь, в надежде, что после смерти она появится. — Джон Карри после угрозы Клэр Гастинг покинуть супружеское ложе навсегда, если он будет осторожничать и перестраховываться, стал дерзким и отважным. — Черт! — восхитился он. — Забавно. Вот вам, коллега, и непредсказуемость.
— Что там? — Олег Антонов подошел к астрофизическим экранам «Отшельника», передающим данные и прямое изображение с космического телескопа «Хаббл» и спутников неоптической астрономии. — Удивите и меня непредсказуемостью в ультрафиолетовом диапазоне.
— Пожалуйста, коллега, смотрите. На что похоже вот это холодное газовое гало в спектре сверхновой СН1987А? Оно изменилось в течение часа, а до этого двадцать лет считалось чуть ли не стационарным… Боже! Ну вот! В данную минуту в гигантской эллиптической галактике М87 вспыхнули 77 сверхновых звезд, одновременно! Представляете, какая там сейчас свистопляска непредсказуемости началась, а вы мне тут башку пинаете лабораторными модулями ситуаций, связанных с Юпитером!
— Успокойтесь, коллега, — произнес Олег Антонов. — Все там предсказуемо, во-первых, во-вторых, нас это пока не касается, и в-третьих, действительно странная форма образовалась у гало в СН1987А, прямо-таки похоже на какой-то образ знакомый. Не могу вспомнить.
— А ведь вы правы, коллега, так изображают своего Бога Шиву индусы, чертовски похоже…
— Похоже-то похоже, — раздался позади них насмешливый голос Клэр Гастинг, — да только это не Шива и, тем более, не холодное розовое гало. Это — Черный Будда. — Лицо Клэр Гастинг выражало крайнюю озабоченность. — Антихрист, одним словом. — Взглянув на обескураженных мужчин, она уточнила: — А вы — идиоты.
Где-то вдали громыхнуло. Летняя гроза предупреждала о своем приближении. Чайка тоскливо вскрикнула и, подставив крылья восходящим потокам, мгновенно исчезла. Ухмылка любви и нежности исказила лицо человека, стоящего на холме у подножия приазовской степи. За его спиной испуганно вжималось в планету Азовское море и прикасался к горизонту золото-оранжевый диск вечернего солнца. Человек стоял и смотрел в ту сторону, где когда-то было Нахапетово, а теперь разбили лагерь Институт физики Земли и Времени и организация, известная под аббревиатурой ЮНЕСКО. Само собой, этой аббревиатурой воспользовалось Лэнгли, представленное в лагере лучшими кадрами своего научного отдела, и, конечно же, здесь действовали специалисты ФСБ, кинувшие на изучение «нахапетовской аномалии» авангард своей научно-исследовательской группы, то есть феноменом занимались ученые мирового уровня.
Также в районе Нахапетово работали археологи, и в данный момент они пребывали в состоянии глубочайшей депрессии. Во-первых, сделав разведывательный шурф, они не обнаружили ни современного, ни какого-нибудь другого культурного слоя, сразу же пошел материк.
— Так не бывает, — громко произнес доктор исторических наук Василий Флеров и уточнил: — Или я дурак.
— Успокойтесь, успокойтесь, Василий Сергеевич. — Светлана Тартанова, археолог, член-корр РАН сощурившись посмотрела на одинокую фигуру человека, стоящего на холме вне зоны нахапетовской аномалии. — И то и другое отнюдь не взаимоисключающие друг друга предположения, но вы правы, что-то не так.
