Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
– А куда мы едем теперь? – спросил Стас.
– В Томск мы едем, куда ж еще? В славный город Томск, в центр наш областной, – ответил директор с явным благоговением. – Вот доедем, сдам вас с рук на руки губернатору, тогда и назад в деревню отправлюсь. Народ-то у нас хоть и буйный, но хороший, сам воспитал. Побузят, побузят да и успокоятся. Они вообще-то добрые...
«Теперь-то уж точно», – подумал я, но промолчал. А Стас попросился:
– А можно тогда к вам – в кабину?..
– А чего ж нет?! – обрадовался Ядрышников.
...Двигатель «Кировца» гудел монотонно, уютно, убаюкивающе.
– Сибирь-то она большая! – перекрывая этот гул, продолжал развивать свою мысль Петр Петрович. – Не то что Россия. Здесь люди правильные живут. Бесхитростные. Вы зла на них не держите. У меня-то взгляды поширше, я в техникуме учился... А они подумали, вы их обидеть хотите. Кто ж знал, что в Москве теперь так модно? – тут он лукаво глянул на меня и резко сменил тему: – А правда, кстати, что в Москве люди хлеб маслом снизу намазывают?
Честно говоря, я не понял, шутит он или нет, и посмотрел на Стаса.
– Бывает, что и с обеих сторон намазывают, – серьезно ответил тот. – А случается, и без хлеба масло едят, прямо ложками.
– Во народ! – искренне изумился Ядрышников.
– А я вот тоже хочу спросить, – сказал Стас. – Правда, будто бы у вас в Томске прямо по улицам медведи ходят, а?
– Конечно, правда! – и глазом не моргнул председатель. – И по улицам ходят, и в дома заглядывают. Бывает, что ужинаем вместе, выпиваем... Бальзам они кедровый любят, с пельменями. А я вот что еще хотел про Москву выяснить...
– Сами-то мы не москвичи... – попытался я пресечь их соревнование, кто кого переврет.
– Но в Москве-то небось бывали? – спросил, борясь с рулем, директор со знакомой уже наивно-мечтательной интонацией. Так он при первой встрече спрашивал нас, кто из артистов прилетел в Киреевск. Мы кивнули, а он расплылся в улыбке, и глаза его блаженно затуманились. – И президента небось видели?
– Не видели, – честно признались мы.
– А премьера?
– Нет, – помотали мы со Стасом головами. – И премьера не видели. Только по телику.
– Вот и я – только по телику, – сладко вздохнул Ядрышников. – А как думаете, правду говорят, что на дачу он на истребителе летает, а водку редькой закусывает? И даже не морщится.
– Мы не в курсе, – признался я. Но мне стало интересно. – А что еще про него говорят?
– Много говорят. Например, как, бывает, увидит его женщина брюхатая в метро, так сразу от бремени и разрешится. Прямо на эскалаторе. А он-то поднимет дите на руки, посмотрит на него да и говорит, к примеру: «Мальчик! Мужики нам нужны!» Поцелует дитятку в пупок и дальше идет – в Кремль, на работу.
– Так он же туда на самолете летает, – напомнил Стас.
– Не-не-не, – уверенно отмахнулся Ядрышников. – На МИГе, это он – на дачу, а на работу – на метро, прямо под землей. Чтобы, значит, пробки на улицах не создавать. И, говорят, никогда не опаздывает. Уж очень он у нас правильный. Ленин, так тот все-таки соврал один раз. Про вазу. А этот даже и не пробовал. Бывало, захочет, а совесть не позволяет. Вспомнит Россию-матушку, поля ейные бескрайние, Байкал полноводный, и все! Не может. Не поворачивается язык. Так сразу всю правду в глаза и выкладывает. «Носки, – его спрашивают, – на дворе кто с веревки свистнул?» А он вздохнет да и ответит: «Я свистнул...» «В бане, – спрашивают, – кто свет погасил да баб щупал?» «Я!» – говорит. – Петр Петрович рубанул рукой воздух. – И так завсегда: бензопилу пропил так пропил! Наследил на ковре сапогами погаными так наследил, запираться не станет! «Ты нашкодил, гад? – спрашивают. – Ты ночью по Москве шакалил, стекла бил?» «Я, – говорит, – я шакалил!..»
Да-а... Много, оказывается, нового можно узнать в народе о нашей политической элите.
– Петр Петрович, – перевел я, от греха подальше, разговор на более животрепещущую тему, – а вы слыхали о такой певице – Леокадии? – не оставлял меня вопрос, почему в Киреевске народ раньше не подобрел.
Ядрышников задумчиво свел брови.
– Нет, не слыхал про такую. А что, красиво поет?
– Красиво-красиво, – покивал я. – А как же это получилось-то? Вы что, телевизор не смотрите?
– Как это не смотрим?! – возмутился тот. – Только телевизором-то от тоски и спасаемся. А! – шлепнул он себя по лбу. – Она небось недавно, эта ваша Леокадия, появилась?
– Ну да, – кивнул Стас.
– Так тут дело такое, хлопцы. Что-то нам нынешний телевизор совсем нравиться перестал. Всякая там «Бандитская братва» да «Сиськи-письки под стеклом»... Стыд-позор, да и только! Самим смотреть противно, а ребятишкам показать и вовсе нельзя. Вот мы тогда на сельсовете и постановили – отключить трансляционную точку к ядрене фене. Слава богу, свое есть вещание – кабельное. Запаслися кассетами лет на пять вперед да и смотрим. «Волга-Волга» – раза два в неделю, «Веселые ребята» – каждый вечер. Новенькое кое-что – «Ихтиандер», например, «Песня-87», «Песня-88»... Ну и иностранные фильмы бывают, конечно – Блондин, там, с ботинком, «Просто Изаура»... Радио, правда, тоже теперь нет, но нам оно и без надобности.
– А новости? – поразился я.
– У нас свои новости, местные. Паренек один наш в городе выучился, каждый день теперь программу делает. По будням. Так и называется: «Будни Киреевска». А еще есть одна программа, так мы на нее не нарадуемся. «О тех, кто в запое» называется. Люди теперь и пить аккуратнее стали, кому ж охота в таком виде на экране показываться?..
– Ну а что в мире творится, неужели не интересно?!
– А это мы из газет узнаем. На бумаге – не так страшно.
Глава седьмая.
Вольфрамовы метаморфозы
Много еще чего рассказал Ядрышников о сибирских просторах и о своих односельчанах, но я его уже почти не слушал, то впадая в дрему, то думая о том, как же нам поступить с ним самим. С одной стороны, нам вроде бы следовало отплатить ему за спасение и уберечь от подобрения. С другой – что он увидит, когда вернется в свой совхоз? Горстку добреньких придурков?.. А нам бы такой человек ох как пригодился...
По сторонам дороги, прямо в сосновом бору, стали появляться краснокирпичные коттеджи и новенькие автозаправки, небольшие шашлычные и солидные кафе. Внезапно трасса вырвалась в поле, за которым в рассветном солнце засияла перехваченная мостом река, а на другом ее берегу раскинулся большой город.
Тут в кабину замолотили. Мы обернулись и увидели в заднем окошке взволнованного Перескокова. Заметив, что мы обратили на него внимание, он постучал себя в грудь, потом показал пальцем в кабину и скорчил такую плаксивую рожу, что Петр Петрович от неожиданности вильнул рулем.
– А это еще кто? – спросил он.
– Это наш продюсер, – сказал я. – В кабину просится. Остановитесь, пожалуйста.
– А надо? – спросил председатель с сомнением. – Не люблю я этих... Продюсеров...
– Давайте, – попросил Стас. – Он у нас хитрый. Наверное, опять что-то умное придумал.
– Перескоков, – представился продюсер, забираясь к нам. В кабине стало тесновато. – Только, пожалуйста, не путайте с Перископовым, – как всегда, добавил он.
– Ага, – хмуро кивнул Петр Петрович, подозрительно на него покосился и до самого конца поездки больше не произнес ни слова.
– Значит, так! – начал Перескоков возбужденно. – Не вышло с Владика, начнем с Томска! Разницы – никакой. Первый концерт тура, как и планировалось, – сегодня вечером.
– Не-не-не, – заорали мы хором, а потом Стас сформулировал четко: – Ваша затея провалилась. Никаких концертов! Вы уже забыли, что только чудом остались живы?!
– Ерунда это все, – отмахнулся продюсер. – Вся наша пиар-кампания была рассчитана на добрых, кто же знал, что в этой дыре люди до сих пор такие злые...
«Кировец» взревел. Это Петр Петрович, вновь нехорошо глянув на Перескокова, в сердцах как следует газанул. Но промолчал. Не обратив на это внимания, Перескоков продолжал:
– Так что начнем с Томска.
– Но нас там никто не ждет! – возразил я.
– Ждет не ждет, – махнул рукой тот, – какая разница?! При вашей-то раскрутке?! Не зря ж мы вас по всем каналам рекламировали! Да тем более у меня еще целый день в запасе! И вообще, это вам надо или мне? Вам нужна Леокадия или не нужна?
– Что вы конкретно предлагаете? – спросил я обреченно, понимая уже, что от концерта не отвертеться.
– Вам нужно остановиться где-то здесь, отдохнуть, выспаться, а я пока все устрою. Вот, как раз! Стойте! – крикнул он.
Ядрышников ударил по тормозам, с платформы раздались крики повалившихся с ног звезд, и «Кировец» замер перед небольшим двухэтажным домиком с разноцветными витражными окнами и вывеской: «Гостиничный комплекс «Кеть». Ресторан, отель, сауна».
– Отлично! – сказал Перескоков. – Тут и устроитесь. А я поеду в город и в течение дня все организую. Вечером вы с триумфом туда въедете и дадите, наконец, свой первый настоящий концерт...
