Александр Погодин - Гном – Сын Дракона

– Ошиблись вы, гном я.

Эльфийка зыркнула из-под лобья и хихикнула:

– Ну да, а мы тролли, – говорит, но команды послушались и с колен поднялись.

– Рассказывайте.

– Что?– отвечают.

– Как и почему вы здесь оказались?

История была простой, они трое: брат с сестрой и ее жених сели на корабль, который оказался пиратским, их захватили и продали оркскому шаману, тот привез их сюда. Приходил Каган, смотрел, и из его разговора с шаманом они поняли, что приготовлены в жертву богу Слику. Ритуал будет проводить сам правитель, ему надо о чём то договориться с богом. Брата забрали сегодня, а за ними обещали прийти завтра. Тут вмешался Лорд:

– Брат Кагана – этот здоровяк, его вместе с ними на алтарь должны положить.

Появился Уг Хак и о чем-то начал расспрашивать орка, а я занялся эльфами. Присмотрелся, силенок в них чуть осталось, да и те вот-вот кончатся, высасывает что-то из ушастых энергию. Внимательней оглядел и только сейчас заметил ошейники из металла похожего на тот, из какого клетка была сделана и мой кинжал. Попросил их не пугаться и дать осмотреть это украшение. Ободки были тонкие, сжал пальцами один посильнее и все, распался. С другим так же поступил. Эльфы облегченно вздохнули. Надо их подлечить, девчонка уже на грани, но как? Это не орки, загнутся пожалуй от моей помощи.

– Дедуля! Помогай.

Старый хрен проскрипел:

– Ну что, еще?

– Эльфы тут полудохлые, помочь бы надо.

– Ты же их не любишь.

– Да откуда я знаю люблю или нет, сестренку не эти замочили, вот сделают мне подлянку, тогда и пойду разбираться, все леса, где ушастые живут, вырублю нафиг.

Дед хихикнул:

– Мама тебя не похвалит, – говорит.

– А когда она мной довольна была? Такого не помню.

– Тебя, балбес, чему в академии учили?

– Так забыл же все, знаешь, а бухтишь.

– Возьми их за руки и смотри.

Эльфов с трудом заставил дать мне свои лапки, боятся и сильно, ну да фиг с ними, потом разберемся.

– Откройся, – командует дед, – и смотри на ушастых.

Оп-па, интересная картина, стоят передо мной два разумных почти при последнем издыхании. Аура у обоих рваная, в нее вплетено много черных нитей, да и в организме их черноты хватает. Всплыли в голове знания, вбитые в академии палкой, дед теперь не нужен. Начал легонько подпитывать их энергией, убрал черноту из организма и ауру подлатал. Соединил все нити и жизненные потоки, зарастил все дыры в ней и под конец, влил им силы столько, сколько они смогли принять. Эльфы стояли ошеломленные, неверяще смотрели друг на друга, потом опять бухнулись на колени и в голос запели: прости нас или убей.

– За что убивать будем?

– За….

– Стоп, – командую, – поднимайтесь и дружно двигайте за мной. Много еще дел надо сделать, а потом разберусь съесть вас или подождать, когда откормитесь.

Шаман уже закончил разговор с братом Кагана и даже нашел отца моей сестренки, старого, но еще крепкого орка. Лорд его уже подлечил, и кое-что рассказал о дочери. Уг Хак вышел на улицу и говорит мне с Лордом:

– Идем во дворец, Кагану делаем кирдык, заигрался сын паршивой собаки, нового сажаем на его место.

Коротко и ясно. Двинули. Во дворце было пусто, только в парадном зале на ступеньках у трона сидел молодой орк.

– Пришел, старый козел, – это он так шамана приветствовал, – месяц еще подождать не мог? Хрен бы ты меня тогда достал.

– Дурак ты, в любом случае конец для тебя был бы один.

– Зови меня по имени, я еще Каган.

– Нет его у тебя больше, новый правитель стоит за моей спиной, а ты уже мертв.

– Не успел я тебя братец моему Богу в жертву принести, а жаль. Дракона тоже с собой привел, ушлый ты, старикан. Он алтарь разрушил?

– Его работа, и богу твоему яйца отрезал, не скоро он их отрастит.

Бывший правитель захохотал:

– Совсем бы его надо прихлопнуть, наобещал много, а вот толку чуть. Тебя, дракон, болты с мифриловым наконечником не берут, наврали эльфы значит.

– Откуда знаешь про меня?

– Вот этого я не скажу, может, кому и удастся тебя прикончить. Ну, все. Делай шаман, что должен.

Страха в нем не было совсем, только сожаление о чем-то не совершонном и грусть. Уг Хак поднял руку с раскрытой ладонью, сдул с нее что-то в сторону бывшего Кагана, тот покачнулся и завалился на бок. Как говорят человеки, 'Король мертв – да здравствует Король.

Глава 7

Второй день мы двигаемся в сторону баронства Олии. В гости сер Генрих приглашал меня чуть более полугода назад. За это время, надеюсь, он сумел вернуть замок и земли своей племянницы. Мои зеленомордые следуют за мной, эльфы и Лорд так же. Ченовер понятно, я его ученик, а вот что толкает на это длинноухих, неясно. Бояться они меня не перестали, но какой-то восторг и …преклонение в них чувствуется. В Столице Каганата, пока шли суды и ловили пособников сликовников они не отходили от меня ни на шаг, да это и понятно, что там творилось, ужас на кого угодно наведёт. Только посаженных на кол четыреста с лишним орков. Все мужское потомство семей, замазанных сликовниками, вырезали под корень, женщин продавали в рабство, только дочь Канага и еще нескольких я сумел отстоять. Сестренка прибежала ко мне в слезах и сообщила, что ее подругу продают в рабство. Крендель ошивался рядом, сотня зеленомордых тоже, на торгах мы оказались вовремя. Только распорядитель хотел проорать цену как тут же передумал, улетев в толпу с разбитой рожей. Покупатели заволновались, что-то хотели вякнуть, но увидев мое сопровождение – замолкли. На помосте стояло три десятка малолеток, орчанок, и со страхом озирались вокруг.

– Кто разрешил их продать?

Вперед вышел здоровенный орк, увешанный связками золотых монет.

– Наш будущий Каган приказал и не тебе урод идти против его воли.

– Суд был?

– Нет, но он и не нужен, когда свою волю изъявляет правитель.

– Но он еще не Каган и что-то приказывать не вправе.

– Заткнись сопляк, мы признали его правителем, значит он им будет.

– Ну-ну, – говорю, – арбалет был под рукой и через мгновение урод упокоился с болтом в глазу.

Мои воины взяли в кольцо помост и сразу все вопли прекратились.

– Где будущий правитель? – спрашиваю.

– Он выносит приговор предателям.

Полсотни воинов оставил с орчанками, а с остальными стал пробиваться сквозь толпу, где было много криков, боли и проклятий. Встретился Уг Ук со своим сопровождением и уже вместе с ним ворвались внутрь кольца зрителей. Будущий каган стоял в окружении обвешанных золотом орков и с наслаждением наблюдал, как очередного 'предателя' насаживают на кол. Еще пять десятков несчастных ждали своей очереди. Несколько десятков бревнышек, толщиной восемь-десять сантиметров заостренных сверху, были врыты в землю и ожидали их. Мы успели к концу представления, десятки орков уже корчились на кольях.

– Стоять, засранцы! – проорал я. Ярость закипела во мне со страшной силой. Палачи, что тащили очередного орка к месту казни, застыли столбом и у них из пасти потекла слюна. Окружение будущего Кагана тоже застыло, кроме троих, ближних к нему. Сам же он вызверился на меня и прорычал в ответ:

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, Кагану, что делать с предателями?

– Я тот, кто снял тебя с алтаря Бога Слика, но видимо зря. Ты еще не Каган и вряд ли им будешь, я тебя спас, я тебя и уничтожу.

Троица рядом с ним стала что-то готовить, медлить было нельзя и, запустив ментальные щупы им в головы, я их обездвижил. Послал зов шаману: 'Вы что, старые козлы, творите?' 'Что случилось?' – отозвался Уг Хак. 'Бери своего судью, и двигайте на площадь, все уведете сами'. Будущий правитель в это время как бы проснулся, закрутил удивленно головой, глаза у него расширились, кожа стала серой от ужаса всего увиденного. Управлял им кто-то из этой троицы. Примчался шаман с Заком и тоже охренели от увиденного.

– Скольких ты отправил на кол? – спрашиваю судью.

– Шестнадцать орков, – отвечает.

– А сколько здесь сидит?

Он помолчал. Пересчитал, и чуть не плача ответил:

– Четыреста двадцать три.

– Пока вы играли в законность, здесь уничтожали лучших представителей семей, которые не хотели власти сликовников. Теперь судить буду я, а вы отойдите в сторону и ждите.

Позвал орка, которого хотели посадить на кол и спросил, показывая на троицу:

– Здесь все?

– Нет, – отвечает. – Еще знаю четверых, их не вижу.

– Шаман, дай мне бубен.

Тот без слов протянул его мне.

Подойдя к среднему из троих, разрезал на груди у него безрукавку. На свет вывалился амулет сликовников, золотой, даже с камешками. Достал десяток мамулиных амулетов, положил их у ног на землю и воткнул свой кинжал этому уроду в сердце. Сликовник стал оседать вниз, а я, освободив кинжал, капнул с него кровью на бубен и амулеты. Мамины игрушки сверкнули светом, а инструмент шамана стал исходить вонючим дымом, который, поднявшись на высоту три-четыре метра, стянулся в призрачную фигуру то ли орка то ли человека. Прозрачный силуэт немного покрутился вокруг, меня и резко нырнув в барабан шамана – исчез. Повременив минут пять, я кинул бубен Уг Хаку и тот сразу стал выбивать на нем дробь. Минут через двадцать толпа расступилась и в круг вышла еще пятерка орков. Двигались они через силу, но что-то их толкало или тянуло на звук бубна. Шаман последний раз ударил в него и опустил руки на посох.