Олег Шелонин - Паладин. Изгнанник
– Почему?
– Слишком уж все удачно складывается. Нам позарез для экспериментов нужны рыцари, а уж о храмовниках мы даже не мечтали, и вот они тут как тут, да еще с готовым магом, который готов их обезвредить. Вот что, дочь моя, прощупай-ка ты этого мальчика, пока время есть. Если что не так, немедленно докладывай. И, когда пойдет караван, тоже дай знать. Храмовников упускать нельзя.
– Я все сделаю, отец.
Кристалл в руке красавицы потух. Девушка задумалась.
– Отползаем, – прошептал бесенок на ухо Кевину, – и ходу в трактир!
– Почему в трактир?
– Я предпочитаю такую конфетку встречать в нумерах, – облизнулся бесенок, – с бутылочкой игристого шампанского в руках. Слушай, ты мне друг?
– Ну… вроде.
Разведчики поползли обратно к забору, ведя по дороге оживленную беседу.
– Вот! Значит, и ты мне тоже друг, а друзья должны друг друга выручать. Не горюй. Отработаю я этот номер за тебя. Ты только где-нибудь под кроватью схоронись и сиди там тихо, как мышка.
– Не понял.
– Потом поймешь. Итак, этот вопрос мы уладили, а вот куда Зырга девать? Эта орясина под кроватью не поместится. Идеи есть?
– Есть, – спокойно сказал юноша, перепрыгивая через забор.
– Излагай, – жизнерадостно сказал бесенок, прыгая следом.
– Под кроватью будешь сидеть ты, а Зырга мы затолкаем в чуланчик, где отхожее ведро стоит.
– А еще другом назывался, – надулся бесенок.
– Вот что, друг. Я здесь маг, а не ты! Любой разбойник пальчиком на меня ведьме покажет: «Вот он маг!», и операция сорвана. Не забывай, зачем мы здесь.
Люка тяжело вздохнул:
– Нет в тебе жилки авантюризма. Скучно живешь, неправильно.
Так, тихо-мирно беседуя, они добрались до трактира, где вовсю шла гулянка: разбойники хлестали самогон, спеша благородно нажраться до полуночи, так как были очень дисциплинированные. Высоко задирая ноги, друзья перешагивали через тела поверженных зеленым змием бандитов. Кевин неодобрительно качал головой, Бессони же, не теряя времени даром, по дороге тырил со столов недопитые четверти. Разбойникам, отдыхавшим под столами, как он пояснял при этом юноше, они уже не нужны, а ему для алхимических опытов очень даже пригодятся. Как оказалось, бесенок старался зря. В номере их уже ждал по-новому накрытый стол (здоровенная, хорошо прожаренная ляжка кабана со свежей четвертью в центре) и развеселый Зырг, с восторгом сообщивший Люке и хозяину, о том, что третья перемена блюд давно ждет их. Он долго не мог понять, почему эту ночь должен провести в чулане рядом с вонючим ведром, а потому его, в конце концов, туда просто запихали, сунув в руки в качестве утешительного приза заныканные бесенком четверти, приказав сидеть тихо как мышка. Затем Кевин начал запихивать под кровать бесенка, и тот жутко разобидевшись, хлебнул приличную дозу мутняка из штофа, стоящего на столе, после чего полез под кроват, с расстройства забыв, что можно просто стать невидимым. Тем не менее, даже в этой ситуации он умудрился себя не обидеть, и прихватил с собой в дозор всю третью перемену блюд.
Юноша же сел за опустевший стол и начал думать, уставившись на дверь в ожидании гостьи. Первым делом надо ее чем-нибудь удивить, мысленно рассуждал он. Чем-нибудь этаким, волшебным, магическим. Так, а что я умею? Да практически ничего. Шарики огненные кидать, и все. А ведь какая-то зараза подряжалась мне в учителя. Попросить, что ли? Кевин прислушался к чавканью и бульканью из-под кровати, и понял, что это идея плохая.
– Обойдусь своими силами, – пробормотал он, покопался в кармане и выложил на стол миниатюрную книгу Святого Сколиота.
– Ты што-то шкажал? – прошамкал из-под кровати бесенок.
– Нет, ничего, – ответил юноша и тихонько прошептал двойное заклинание увеличения.
Том резко увеличился в размерах, мгновенно заняв почти всю территорию стола. Кевин раскрыл его, однако в сгустившихся сумерках ни одной строчки разобрать было невозможно. Юноша повертел головой, но свечей в помещении не обнаружил.
– В конце концов, я маг или не маг? – пробормотал он.
«Прости меня, Вездесущий, – мысленно взмолился он, – чего не сделаешь ради спасения девы невинной. Сделай вид, что ты не видишь, как я колдую. А если против, то дай какой-нибудь знак. Гром там или молнию …»
В чуланчике что-то с грохотом разбилась.
– Шеф, водка кончилась! – недовольно прорычал оттуда Зырг. – Чё делать будем?
– Сиди там тихо, не вякай, – сердито прошипел Кевин и задумался.
Можно ли считать это знаком свыше? «Дай еще знак, Вездесущий, – попросил он, – для проверки». Вездесущий молчал, и юноша решил, что вправе начинать эксперименты. Заклинание огненного шара он помнил превосходно, и в последний раз, даже сумел соразмерить его силу с объемом глыбы льда, в которую вредный бесенок вморозил атамана. А что, если энергию заклинания направить не на тепло, а на свет? Горит свеча… огонь, свет…
Кевин представил себе огненный шарик, парящий под потолком, испускающий яркие лучики света и медленно прочел заклинание. Маленький фаербол, вспыхнувший под потолком, осветил все углы комнаты.
– Ни фига себе, – высунул из-под кровати голову бесенок. – Неужто сам допер? Шеф, я тобой горжусь. Продолжай в том же духе.
– Сгинь!
Голова вновь исчезла под кроватью. Кевин перелистывал одну страницу за другой, вчитываясь в привычные молитвы, написанные Святым Сколиотом и магическую абракадабру между строк, прикидывая, что же получится, если он произнесет ее вслух. Надо на всякий случай зазубрить некоторые наизусть, решил он. Когда столкнется с некромантами, может и потребоваться. Знать бы только, как они действуют! Кевин опять покосился в сторону кровати, под которой пировал бесенок. Нет, не место и не время. Плюнув на все, он зазубрил первое попавшееся заклинание, решив на досуге выпытать у «учителя» его назначение и произнес двойную формулу уменьшения, после чего убрал книгу обратно в карман. Обойдется и шариком, решил он. Вон, висит себе под потолком, светит. Чем не доказательство, что я маг?
– Не пригласите даму на огонек? – проворковал за его спиной нежный девичий голосок.
Кевин рывком развернулся. Ведьма пришла не с той стороны, откуда он ждал. Вернее, не пришла – прилетела. Она парила над подоконником, сидя верхом на метле, окидывая насмешливым взглядом начинающего мага. На ней был все тот же голубой сарафан, облегающий стройную талию и так выгодно подчеркивающий выдающуюся вперед грудь, что у юноши перехватило дыхание. Чертовка была действительно необыкновенно красива. Черные волосы, расплескавшиеся по плечам, подведенные сурьмой брови, нежный румянец на щеках.
– Ы-ы-ы…
– Ты что, немой?
– Да, – ляпнул ошеломленный Кевин.
– Сочувствую. Ну, тогда посадку давай, немой.
– А, ну да… конечно… садитесь, пожалуйста.
Ведьма влетела в комнату, сделала лихой вираж и приземлилась рядом с юношей.
– Ну, надо же, вежливый какой! Сразу видать – из благородных. Академию, небось, кончал. Политесы заграничные изучал. Вкусненький. Магией Заблудшего так и тянет. Что ж не пригласишь даму за стол?
– Конечно, конечно, вот сюда, пожалуйста, – засуетился Кевин, пододвигая ей стул.
Ведьма воспользовалась приглашением и, проходя мимо него, словно ненароком споткнулась, вынудив юношу подхватить ее в падении. Под рукой Кевина оказалась упругая девичья грудь, и в глазах у него потемнело. Диким усилием воли он сдержал рвущийся наружу гормон и осторожно посадил гостью на стул. Глядя на его пунцовое лицо, Василина рассмеялась.
– Да ты никак мальчик нецелованный. Ну, надо же, как повезло. Эх ты, вьюнош. Вместо того чтобы книжки запретные читать, лучше бы по девкам бегал.
Она посмотрела на висящий под потолком фаербол, усмехнулась:
– А кроме этого еще что-нибудь умеешь?
– Ага, – просипел начинающий маг.
– Изобрази.
Это был экзамен и отступать было некуда. Кевин мысленно осенил себя знаком Вездесущего, и честно изобразил. Картинка получилась еще та. С последним словом только что вызубренного заклинания сарафан затрещал по всем швам и разлетелся в разные стороны, вывалив все прелести нежданной гостьи наружу. И то ли сарафан так скрадывал фигуру, то ли еще по какой причине, но…
– Вот это дыни! – раздался восхищенный голос из-под кровати.
– Да-а-а… к такому счастью да на ночку прислониться, – согласился с бесенком Зырг, высунув из чулана голову.
Кевин же смог выдавить из себя только одну фразу: «Твою мать…» – и поднять руку, чтобы осенить себя знаком Вездесущего. Он, конечно, опомнился, но было уже поздно. Его раскололи. Ведьма вышла из ступора и стала преображаться. Из-под верхней губы начали выползать клыки. Они плохо сочетались с нежным девичьим личиком. Кевина передернуло.
– Так ты, сопляк, оказывается белая драная кошка? – вкрадчиво спросила ведьма.
– Почему драная? – оторопел Кевин.
– Потому что я тебя сейчас раздеру!
