Алексей Молокин - Гоблины в России (СИ)
Панзутий приосанился, осторожно пригладил грязно-серые патлы, прокашлялся и начал:
— И поведали мне мурашки всю чистую правду, как она есть, неприкрытую и чистую, голую правду-матушку…
— Не надо нам правду, мы ее родимой уже нанюхались, так, что до сих пор в глотке свербит, — прервал его великий Орк. — Ты лучше нам суть расскажи.
— Ах, суть, — спохватился Панзутий, — ну, суть, в общем, такая. Зубки Ваши находятся в огромной северной стране, в активном, между прочим, состоянии. Целехоньки, все девяносто шесть штук. Пребывают они все в полном здравии, ни кариеса ни какой другой напасти. Только пара железных клычков слегка заржавела, но это поправимо, наждачком почистим, отполируем, будут как новенькие… Если, конечно, их вовремя вернуть.
— Ты кончай мне зубы заговаривать, — снова оборвал его Великий, — Ты лучше скажи нам, где их искать!
— Ах, искать! — Панфутий удивленно посмотрел на Великого Орка, словно тот спросил о чем-то совершенно само собой разумеющемся. — Ну, конечно же, в России. Какое-то время они пробудут под Москвой, на исторической родине, а потом — не знаю, куда их занесет. Бизнес это такое дело…
— Это, с каких же пор Россия стала исторической родиной народных гоблинских артефактов? — возмутился хоббит Василий. — Твоя правда не только голая, а еще и пьяная в драбадан!
— Не мешай вещать! — Огрызнулся придворный шарлатан, — Я не артефакты имею ввиду, конечно, а братцев-предпринимателей, которым этот придурок челюсти загнал!
— А что они предпринимают, эти предприниматели? — осторожно спросил Дробила.
— Это звание такое, предприниматель. У них там, в России все что-нибудь предпринимают. А тем, кто уже предпринял и остался на свободе, да еще живой, присваивают звание предпринимателя. — Панзутий гордо посмотрел на неграмотных гоблинов. — А эти еще и родственники. Они так сами себя и называют — «братаны»!
Бывший шаман-непогодник подумал немного, потом сообщил:
— Они раньше с крышей какой-то дело имели. Держали. Кариатидами что ли работали? Или над ними держали? Непонятно. Ну ладно. Короче говоря, зубки в полном здравии отбыли в российскую столицу, куда за ними кое-кто и направится. Кстати, одного из этих братанов зовут Василий!
— Понятно! — сказал Великий Орк и выразительно посмотрел на присмиревших дознатцев. — Собирайтесь, охламоны! И этого, — он ткнул когтем в сторону Сенечки, — прихватите, а то он мне своей правдой весь остаток отпуска отравит. Тот, что вы еще не успели испоганить!
Подведя итог гадания, Великий задумчиво обвел взглядом компанию и поманил к себе Панзутия.
— А ты…
Расстроенные перспективой неоплачиваемой поездки незнамо куда, гоблины встрепенулись и злорадно уставились на любителя мурашек.
— А у меня справка, у меня в высоких широтах головы кружится, — быстро среагировал Панзутий. — И вообще, мне тут один приезжий работу предлагал. В разведке. Высоко оплачиваемую должность шамана-шпиона, так что… Кстати, с артефактами поспешать надо, а то беда будет…
Но Великий Орк его не дослушал.
— Ладно, оставайся при мне, будешь обеспечивать связь. И докладывать мне лично каждое утро, — оборвал шамана-шарлатана Властитель, и задумчиво добавил:
— А крокодилов я все-таки прикажу купить. Вообще, надо завести временный крокодилий питомник. И дело доходное, и на кормежке сэкономить можно, дармовая, можно сказать кормежка. Дармоедами кормить будем. А для державы какая польза! И крокодилы сыты, и дармоедов меньше! Как это я раньше не додумался?
На этой оптимистической ноте, Великий Орк и закончил аудиенцию.
Василий, впавший в ступор при известии о том, что придется куда-то ехать или лететь, наконец, оклемался, и вспомнил о том, что в любой безвыходной ситуации следует устраиваться с максимальным комфортом, вопросил:
— А командировочные? Суточные, прогонные, подъемные, проездные? Не пешком же нам в это Россию топать?
— А хотя бы и пешком, — не оборачиваясь сказал Великий Орк. — В государстве денег на крокодилятники не хватает, а он туда же, командировочные ему подавай!
— Так мы же на острове! — завопил хоббит, — Как же мы…
— А хоть вплавь, — донеслось с трона. — Мне все едино! Вы бы лучше, чем денег клянчить, у этих… у братанов бы поучились! Те тоже, пока крышу держали, небось без денег сидели, то бишь, стояли. Голуби на них гадили, туристы словечки разные на животах выцарапывали. Надоела им такая жизнь, оторвали они свои кариатидские задницы от стены, взяли и предприняли что-то. И теперь запросто наше национальное достояние скупают. Вот как жить-то надо!
— Если мы в России что-то предпримем, нас ведь посадить могут, — логично возразил хоббит. — Или вообще, прикончить. Тогда никаких артефактов мы не привезем. Так что выдайте хоть что-нибудь на подкуп судебной системы!
— Ну, подкуп судебной системы — это дело святое, — подозрительно легко согласился Великий Орк. — Вот вам на подкуп! И немедленно отправляйтесь с глаз моих долой!
И на циновки, покрывающие пол бунгало, упала маленькая никелевая монетка.
— Это же… — начал было хоббит.
— Правильно, если судебная система продается, то больше она и не стоит, — Великий Орк встал. — А теперь уматывайте отсюда. Чтобы через двенадцать часов были в Москве. Тем более что здесь вас уже ищут, чтобы посадить. Ваши рожи на всех телеканалах маячат. И называют вас не иначе, как «бандой террористов». Все понятно?
— Все! — дружно выдохнули гоблины и поплелись к выходу, волоча за собой слабого после очуха Сенечку.
Душная тропическая ночь сразу охватила их со всех сторон, словно толстая, изголодавшаяся по любви негритянка. От нее пахло мускусом и океаном, так, что на губах сразу стало солоно, не то от любви, не то от обиды.
— Чего делать-то будем? — риторически спросил старший дознатец.
— Сваливать надо, пока не повязали, — пискнул Сенечка. — Вон, они копы, окружают!
И в самом деле, справа и слева, со всех сторон доносились надрывные стоны полицейских машин, огоньки мигалок зигзагообразно метались по городу, словно светящиеся тропические насекомые, укус которых вызывает кому у любого порядочного организма. Рано или поздно их поймают, и тогда…
— Нечего рассиживаться, — Дробила решительно взмахнул трофейной дубинкой. — Пошли к машине. Ты давай за руль, — он хотел ткнуть горлума дубинкой, но передумал, подельники, как никак. — У тебя здорово получается.
В фургоне булькала и шипела радиостанция.
— Всем на набережную, всем на пляж, мать вашу! — донеслось из динамика.
— Все, хана! — хоббит горестно покрутил головой. — Чего ждем, уходим в сторону моря! — скомандовал он горлуму.
— Не заводится, сволочь! — прошипел в ответ Сенечка терзая стартер.
В моторе что-то явственно икало и крякало, но заводиться подлая машина не спешила. Видно соскучилась по своим полицейским товаркам.
— Дракон! — внезапно сказал доселе молчавший Ватерпас.
— Где дракон, что дракон? — закрутил головой Василий. — Только дракона нам сейчас и не хватает для полного абажура!
— Вот именно! — заорал сообразительный Ватерпас. — Эй, Дробила, где ты там шляешься? Позывные Экскаватора помнишь?
— Борт 97–40, кажется. И вовсе я не шляюсь, я подтолкнуть хотел, может сходу заведется, — сказал Дробила появляясь из темноты.
Ватерпас схватил микрофон рации, зачем-то дунул в него, потом заорал на весь полицейский эфир:
— Борт девяносто семь сорок, борт девяносто семь сорок, срочно нужна помощь. Вот лежу я на пляжу в неглижу-макияжу и уже едва дышу, сорок ментов на душу. Прием!
— Рад вас слышать, ребятки! — донеслось из динамика на таких басах, что казалось, диффузоры полопаются. — Как дела? У вас, как я вижу внеплановый карнавал в городе. Ну и как, весело?
— Куда уж веселее! — Василий вырвал микрофон у Вытерпаса, которого не вовремя пробило на лирику. — Это не карнавал, это нас полиция ловит. Спасай скорее, а то сейчас поймают, и не увидишь ты больше своих друзей-спасителей.
— А сверху выглядит, как карнавал! — бухнуло в динамике. — Ладно, беру пеленг и лечу. Включаю форсаж. Вы там посторонитесь, а то, неровен час, сожгу кого-нибудь!
Между тем, полицейские тоже услышали про пляж и макияж, быстро разгадали нехитрый ватерпасов код и дружно со всех сторон ринулись к океану.
Скоро вокруг бунгало Великого Орка и стоящего рядом с ним украденного полицейского фургона образовалось светящееся и отчаянно завывающее сиренами кольцо.
Прожектора, смонтированные на крышах полицейских «Нисанов» и на вертолетных полозьях прекратили бессмысленное метание и скрестились на гоблинах, словно спицы на ступице велосипедного колеса, явив представителям закона мнимых террористов во всей их беззащитной красе.
