Мария Вересень - Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются
Алия зорко следила за порядком, и драчунов, обольстительно улыбаясь, профессионально выкидывала наружу, а там, как я подозревала, складывала штабелями. Когда у бочки с вином сорвали крышку, потому что из специальной дырки вино выливалось, видите ли, слишком медленно, я предложила показать зеленого змия, который обретается в данном спиртном. Кабатчик принялся уверять, что вино совершенно стерильно, тогда хитрый Аэрон предложил Никодиму пари: если змий вылезет, то кабатчик добавляет к этой бочке еще одну, а если нет, то вампир заплатит за это вино. Никодим стал торговаться, и сговорились они только на бочку пива. Я, будучи изрядно навеселе, пошевелила пальчиками, и змий, отплевываясь и кроя всех присутствующих матерными словами, явил себя на краю бочки. Никодим в ужасе уставился на это появление, божась и обещая никогда не принимать алкогольных напитков у сомнительных поставщиков. У кого-то нервы оказались еще хлипче, и змия огрели деревянной кружкой. Тот с проклятьем рассыпался брызгами, но вино еще долго не решались попробовать, до того омерзителен был зеленый змий. Поэтому совместно решили распить сначала выигранную бочку пива, а потом, набравшись храбрости, прикончить и подозрительное вино.
Аэрон, радуясь так удачно выигранному пари, вскочил на стол и, топая подбитыми сапогами, заорал частушки:
— А я мальчишка — хулиган,У меня есть востра сабля.Девок я в лесу ловлю,Только вовсе их не граблю!
сопроводил последние слова недвусмысленным телодвижением продолжил:
— А как маманя померла,Так рыдало полсела.А как из гроба она встала,Так аж три села рыдало!
Лейя тоже залезла на стол и стала отплясывать чечетку, а Аэрон, тут же сориентировавшись, завел следующую, подхватив взвизгнувшую мавку:
— А я с миленочкой гулял,За кусты ее водил.Не была б она русалкой, —
он шлепнул Лейю по заду, —
— Не родился б крокодил!
Химка — химера со второго курса, посмотрев пьяненькими глазками на то, как отплясывают Аэрон с Лейей, щелкнула хвостом и сказала, решительно поставив ногу на стол:
— Дайте я спою!
В кабаке повисла тишина, все знали, что в родне у Химки была сирин, от которой химера унаследовала голос.
— Если эта стервозина взвоет, то очнемся только к завтрашнему вечеру, — пробормотала Алия мне в затылок и стала боком продвигаться к выходу. Аэрон, прекратив притоптывать, рявкнул:
— Так давайте же еще раз выпьем за здоровье того, кому мы обязаны этим весельем!
Химке поспешно сунули бокал с вином. Аэрон, не вставая со стула, отвесил сидящему в углу Калине земной поклон, умудрившись и со стула не упасть, и пиво не пролить.
Мрачный Калина скрипнул на весь кабак зубами и отвернулся, сделав морду ящиком, а верные клевреты заслонили благодетеля от грязных шуточек, встав неровным, но достаточно воинственно настроенным частоколом между ним и пьяными собратьями-студентами.
Впрочем, собратьям было начхать на Калину, а для хорошей студенческой баталии требовалось допить бочонок до конца.
Но уязвленный вампир сам нарвался, брезгливо бросив:
— Шуты.
— Как этот песий выкидыш меня назвал? — взвилась Алия. Она среди груды выброшенных из кабака выкопала себе седого как лунь красавца-вовкуна и даже выпила с ним на брудершафт, а стало быть, практически созрела для драки. Тем более что и вовкун попался подходящий: с покатыми плечами и шрамом через все лицо. С таким биться спина к спине одно удовольствие.
Но Калину уже понесло по бездорожью. Встав в императорскую позу, он брезгливо бросил:
— А ты помолчала бы, тварь, не хватало мне еще лаяться с той, чьи предки были цепными псами моей семьи.
Толпа радостно загудела, и в кабаке разом сделалось просторней. Все лавки и столы вмиг были сметены к стенам, посреди зала остался только импровизированный престол Аэрона, с которого тот укоризненно попенял Калине:
— Не стыдно ль тебе, братец, говорить подобное даме?
— Братец?! — подскочил как ужаленный Калина. — Да ты мне такой же братец, как твои девки — сестрицы.
— Может, ты еще и старшинства моего не признаешь?
— Ха! — театрально вскинул руки Калина. — И кто это мне скажет о твоем старшинстве?
— Мой кулак, — зарычала Алия и кинулась было в толпу сомкнувшихся вокруг Калины альвов, но Лейя, вовремя повиснув на ней, свалила будущую валькирию на пол, уговаривая не лезть в вампирские разборки.
— Вообще-то Аэрон должен принять вызов, — прогудел в ухо Алии вовкулак, путая северский с бандитской мовой. — У ихних родов с покону положено знать, кто кого гнобит. Тока Аэрошке плювати на покон, три годи вольно казакует. Но теперь уж, видать, заструлили голубу.
Я как Лейя со стола сигать не осмелилась, поэтому осталась возле Аэрона и видела, что драки ему не хочется, и будь его воля, он с радостью плюнул бы на дурака Калину и ушел допивать в другой кабак. Но, видимо, со слюной были какие-то проблемы.
— Ладно, — хлопнул он ладонью по колену, — будь по-твоему. По-хорошему расквасить бы тебе рожу за наглость надо, но я не вахлак какой-нибудь, поэтому тебе скажут.
— Кто? — презрительно хмыкнул Калина.
— Древние, — спокойно ответил Аэрон. — Как по обычаю нашему положено. Или тебе и они не указ?
— Да ты даже на опушку Заветного леса не рискнешь зайти, — не особо уверенно сказал Калина.
— Я даже сувенир тебе из рощи принесу на память.
— А я пойду в свидетели, — ляпнула я, опасаясь, что Калина сейчас закочевряжится.
Оставшуюся часть ночи мы вплотную посвятили бочонку вина. Лейю начало мутить, и она то и дело выскакивала на улицу. Алия набралась до такой степени, что стоять могла только на четвереньках, да и то — опираясь задом на стену. Ее новообретенный дружок выпал в осадок гораздо раньше и пугал своим храпом мавок, которые облепили стойку. Закатывая глазки и как бы невзначай подсовывая гладкие белые коленки Никодиму, мавки щебетали о прелестях жизни на речном дне, намекая кабатчику, что с удовольствием могли бы его туда прогулять. Никодим, усмехаясь в усы, вежливо отказывался.
Одновременно с последней каплей вина взвыла пьяная Химка, дорвавшаяся-таки до вожделенного места на столе. Нечисть, затыкая уши, устремилась из кабака в разные стороны. Химера осталась петь песни спящему вовкуну, который храпом поддерживал солистку.
Аэрон уже на улице неожиданно заметил, что передвигаться самостоятельно я и Алия уже не можем. Он кряхтя взвалил нас на плечи и, покачиваясь и напевая песню про молодого чертовски красивого жеребца, которого принудили тащить два мешка с навозом, потащил нас, утопая в глубоком снегу, к Школе. Лейя плелась следом, время от времени отставая и оглашая молчаливую округу неприятными звуками.
— Мамочка моя, роди меня обратно! — простонала Алия, ворочаясь на полу — до кровати доползти она так и не смогла. За окном был уже полдень, светило скупое зимнее солнце, я встречала новый день в обнимку с запотевшей банкой. Утешала меня только мысль о том, что Лейе намного хуже, чем мне. Мавка встречала новый день в уборной. Школа мучилась жестоким похмельем. По коридору уныло шаркали чьи-то ноги, слышались обещания никогда больше так не напиваться и проклятия по адресу Аэрона, так коварно споившего прилежных учеников. Я прикладывала ледяную банку то к гудящей голове, то к сжимающемуся желудку, то отпивала из нее глоток. Алия переползла на мою кровать и тоже приложилась к банке:
— Что ж я маленькой не сдохла!
Позеленевшая Лейя появилась на пороге, усладив наши уши звуком хлопающей двери. Алия застонала и снова отпила из банки.
— Не надо хлопать дверью, — попросила я, — а то у меня голова лопнет. — Забрав банку у подруги, я приложила ее к своему лбу. Просьба моя не была услышана, дверь снова отворилась и с шумом захлопнулась, явив на пороге виновника наших страданий. Аэрон выглядел на удивление свеженьким и, похоже, от похмелья не мучился. В руках он держал кувшин, в котором что-то поплескивало. Лейя посмотрела на него жалким взглядом и с упреком сказала:
— Ты будто и не пил всю ночь.
— А, — отмахнулся Аэрон, — с утра крови хлебнул — и полегчало, вот и вам принес немного, авось поможет!
Лейя сменила цвет с зеленого на нежно-голубой и с топотом убежала по коридору в уборную.
— Чего это она?! — удивился вампир. — Совсем шуток не понимает?
— Мы тоже шутки сейчас не очень жалуем, — откликнулась я. — Что у тебя там? — Я ткнула банкой в сторону кувшина.
Аэрон подошел к столу, поставил кувшин и достал из шкафчика кружки. В них полилась какая-то красная жидкость, запахло пряностями.
— Это что? — подозрительно спросила Алия. — Я кровь пить не буду, а уж откуда ты ее взял, и знать не хочу!
