Алексей Зубко - Специальный агент высших сил
— Чем это ты тут занимаешься?! — срываясь на крик, поинтересовался Агагука.
— Спешу к вам, вечный, — ответил Павел, покосившись на паланкин. — А где военный?
— С Кощеем разъяснительную работу ведет.
— Словно в подтверждение слов Мамбуни до слуха присутствующих донесся дикий крик.
Немного спустя хлопнула дверь и появился Отто фон Неггерман с довольной ухмылкой на лице и несколькими исписанными листками в руках.
— Что это? — в один голос поинтересовались Агагука и Павел.
— Признание.
— Какое?
— Чистосердечное, мой фюрер. Кощей сообщил все, что вы хотели знать. Вот и подпись его.
— Так я же ничего у него пока и не спрашивал, — удивился Агагука.
— А ну-ка дай! — Забрав у бывшего штандартенфюрера СС признание, Павел быстро пробежал его глазами. — Действительно… А не убежит?
— Я цепи не снимал.
— Разумно. А как ты догадался кляп вытянуть?
— Какой кляп?
— Портянку… которой Пантелей рот Кощею заткнул, чтобы тот не плевался.
— Я ничего не вынимал.
— А кто? — Сунув Кощеево признание в руки Отто, Павел Отморозов в меру своих возможностей поспешил в подсобное помещение.
— Кто… кто… — пробормотал себе под нос Отто. — Никто. Как будто кляп профессионалу может помешать.
На полдороге к двери, из-за которой продолжали раздаваться стенания Кощея, у Отморозова закончился горох. Он недоверчиво ощупал себя на наличие завалявшихся в карманах горошин, но ничего не обнаружил. Пришлось ему отбросить лыжные палки и вернуться к обыкновенному для любого прямоходящего существа способу перемещения. Проделал Павел это с видимой неохотой, выразившейся в жалобном стоне, который заставил всех присутствующих прослезиться, а Кощея Бессмертного от зависти подавиться слюной и наконец-то заткнуться.
— Так как мне Алатырь-камень работать заставить? — спросил Агагука, который читать не умел и впредь учить азбуку был не намерен.
— Где-то здесь было…
Вдвоем они кое-как разобрались с написанным, и Агагука довел-таки колдовство до финала. Проплясав вокруг принесенного валуна положенные пируэты, он несколько раз коснулся его своей клюкой, бормоча заветные слова. Затем снял с шеи амулет с глазом и возложил его на камень.
Алатырь-камень задрожал, вспыхнул, разбрасывая блики во все стороны.
— Чую… — торжествующе взвыл Мамбуня. — Ох, чую…
Валун начал медленно менять цвет, пока не стал похож на громадный золотой самородок, сияющий в ярких потоках света.
— Свершилось, — заявил Агагука, отплясывая канкан.
— Яволь, мой фюрер!
«Что свершилось?» — подумал Ванюша, выглядывая из-за шторки паланкина. Снятая, чтобы не мешала смотреть, маска Локи неожиданно усмехнулась и подмигнула, вместо того чтобы хихикнуть.
Находившиеся в замке агенты враждебных Агагуке высших сил ощутили внезапное головокружение и неимоверную слабость. Словно тугая волна невидимого огня обрушилась на их тела, одним рывком срывая с них обличья, а значит, и маскировку. Со стоном рухнул на пол двухметровый блондинистый здоровяк, до этого небольшим насекомым скрывавшийся в стыке неровной каменной кладки. Полетели в разные стороны сорванные плиты, из-под которых, словно надутые сильным потоком воздуха, возникли громады тел агентов, весьма различавшихся по внешнему виду, но пребывавших в идентично бессознательном состоянии. Выплеснулась на пол вода, когда плескавшийся в надувном бассейне крокодил неожиданно обернулся человекообразным существом со все той же крокодильей головой и длинными наточенными ногтями, которые с легкостью пропороли резиновый бок надувной емкости. Плюхнулся в образовавшуюся лужу надкусанный банан, выскочивший из разжавшейся лапы макаки, которая и сама едва не свалилась с пальмы — ее спас инстинктивно обвивший ветвь хвост. Она повисла на нем, раскачиваясь на манер маятника по все уменьшавшейся амплитуде. Пока не остановилась, затерявшись на фоне широких листьев.
— Ага! — возликовал Мамбуня Агагука, хлопнув руками по голым ляжкам. — Теперь никто не сможет потревожить меня.
— Й-а, — согласился толстяк в форме, сверкая единственным глазом. — Куда их?
— В подземелье.
— Нужна информация? Я могу…
— Не сейчас, — остановил инициативного вояку Мамбуня. — Позже я сам с ними побеседую.
— Как пожелаете.
— Да вот так и пожелаю. Поместишь их всех в одной камере, подальше от входа.
— Яволь!
— Вот и отлично. Но сперва отведи пророка в его комнату, — распорядился Агагука.
— Яволь!
Ванюша поспешно надел маску, по-детски наивно стараясь укрыться от глаз похитителей.
— Привет! — раздался голос у него в голове. В том, что голос звучит именно в голове, а не из-за спины, у ребенка даже сомнений не возникло. Все-таки он дитя своих родителей, то есть нас, а это о многом говорит. А вот тот факт, что при этом он не впал в панику, говорит о его храбрости. Пускай и подкрепленной детской наивностью.
— К-кто ты? — шепотом спросил Ваня. — Где ты?
— Я был заключен в маску, которая на тебе. Зовут же меня… Локи[5].
— Какой Локи?
— Тот самый — из асов.
— Летчик? Истлебитель?
— Э…
В этот миг занавеска отдернулась, и синюшная морда бывшего эсэсовского штандартенфюрера скомандовала:
— Вылезай!
— Нет, — тотчас раздалось в голове.
— Нет, — ответил Ванюша, в этом вопросе полностью солидарный с Локи.
— Пускай его отнесут, — распорядился Агагука, возвращаясь к любованию Алатырь-камнем. — Нужно же моему пророку привыкать к будущим почестям…
— Ха-ха… — рассмеялся Локи. Но черты маски остались на удивление неподвижными. Они словно застыли в холодном равнодушии.
У Ванюши возникло желание поинтересоваться у маски причиной смеха, но стоявший рядом Отто мешал этому. И Ванюша решил обождать немного.
Первый же появившийся на зов эсэсовца немертвый поскользнулся на рассыпанном повсюду горохе и растянулся на полу, удивленно пискнув. Следующего постигла та же участь. Спустя пять минут в тронной зале образовалась куча мала из бессмысленно дергающихся оборванцев.
— На ногах стоять разучились?! — грозно проревел Отто, делая шаг в их направлении.
— Ха-ха-ха…
— Ой!
Бум!
— Измена! Заговор! — Выбежавший из подсобного помещения Павел Отморозов обозрел лежащие повсюду тела и, вытаращив глаза, бросился на выручку своего упавшего божества. — Я сейчас…
Ему удалось преодолеть почти сотню шагов.
— Как он бежит… как бежит… — с исполненной сарказма интонацией прокомментировал происходящее Локи, оставаясь слышимым лишь носящему его маску ребенку. — Жаль, крыльев нет — полет коротким будет.
Под ногой Отморозова хрустнула горошина. Вторая и третья оказались крепче, и он, помянув Мамбунину маму, которой у него (согласно библиографической справке) никогда не было, полетел вверх тормашками.
— Мне здесь начинает нравиться. — заявил Локи.
Мне тоже, — к собственному удивлению согласился Ванюша, прикидывая, какие развлечения еще можно организовать в ожидании, пока придет папа и заберет домой.
ГЛАВА 5
Гостеприимство Кощеева замка
Непрошеного гостя очень быстро могут «попросить»…
ДворецкийОкрик прозвучал хлестко как выстрел:
— Стой!
— Ну… — ответил я, послушно остановившись. В любом случае сперва лучше начать с переговоров. Ведь если Кощей похитил Ванюшу для того, чтобы заставить меня серьезно отнестись к своему завещанию, то ребенок в относительной безопасности. Чего не скажу про самого Кощея… Как только Ванюша окажется в безопасности, у меня под боком, бессмертному злодею и похитителю действительно понадобится завещание.
— Ты стой, а не нукай! — все тем же грозным голосом приказали мне из-за ворот замка, на которых был распят едва прикрытый рваными одеяниями скелет неизвестного героя. Героя уже хотя бы потому, что, не убоявшись дурной славы братьев Бессмертных, бросил вызов одному из них или обоим сразу. Хотя про такое я не слыхал. А неизвестным герой остался потому, что не хватило сил одолеть супостата… вот и служит частью мрачного интерьера, давая пишу для размышлений всякому добровольному гостю, а невольного лишая последней надежды.
— Я и стою, — примирительно произнес я, стараясь не булькать лежащей в кармане бутылкой коктейля Молотова, изготовленной из спирта и растительного масла. По идее должно полыхнуть так, что чертям в аду тошно станет. Да знаю я, знаю, что он бессмертный, что смерть его в яйце. А вот в каком — не знаю. И спросить не у кого. Так что на данный момент лучшего оружия против него у меня нет. Разве что кузнечный молот, чтобы, значит, одним ударом по уши в мать сыру землицу вогнать. Но такой молот я от земли если оторвать и смогу, то уронить дальше собственных пальцев — едва ли. Так что сообразить из Кощея Бессмертного вечный огонь факельного типа, на мой взгляд, идея новаторская и практически выполнимая.
