Том Холт - Солнце взойдёт
— Выруби ее, мать твою! — заорал Дэйв, но никто не шелохнулся. Всех сковал ужас, а кроме того, им было мучительно очевидно, что уже слишком поздно. Махина пришла в движение.
Сперва она двигалась медленно; затем, когда она набрала ускорение, скользя вниз по пандусу, движение стало очень быстрым; затем еще быстрее; а потом все же еще быстрее.
Словно во сне, Дэйв заметил, что ворота ангара плотно закрыты. Но он чувствовал, что есть вероятность того, что это уже вряд ли имеет какое-то значение. По правде говоря, он испытывал глубокое сомнение, будет ли вообще что-либо иметь хотя бы какое-то значение когда-либо в будущем.
У четверых беспечных ездоков хватило самообладания, чтобы рухнуть на пол кабины, когда гигантская машина пропахала через алмазно-титановые двери ангара как пуля, пролетающая сквозь мыльный пузырь, оторвалась от пандуса, на бесконечную долю секунды зависла в воздухе, а затем начала падать вниз, как очень большой камень.
И тут заработали моторы.
Именно в такие минуты проявляются действительно сильные характеры, выкристаллизовываясь под давлением обстоятельств.
Дэйв и Даррен в голос вопили «А-а-ааа!», пытаясь втиснуться в одно и то же небольшое пространство под консолью компьютера. Джейсон сидел, вдавившись в спинку пилотского сиденья, по его лицу буквально расплескалось выражение такого неподдельного ужаса, за которое заплатил бы миллионы любой режиссер. Адриан в слепой надежде ухватился за джойстик и потянул его на себя.
Солнце замедлило падение, словно в нерешительности, и начало подниматься вверх.
Солнце взошло.
* * *— И где оно теперь? — спросил Штат.
На другом конце провода повисло молчание.
— Ну?
— Ну, — ответил голос, и Штат почти ощутил его бегущее по проводу усилие сохранить самообладание. — Знаете, такое созвездие, вроде как кружевное, как раз под мышкой у Стрельца? Как изъеденный древоточцами аммонит, мне всегда так казалось. Так вот, оно где-то там. — Пауза. — Вроде бы.
Штат безвольно опустил руку с зажатой в ней трубкой. С катастрофами он справляться умел — любой, чья жизнь проходит в любом виде административной деятельности высшего уровня, начинает подумывать об отставке, если у него не случается хотя бы одной катастрофы еще до завтрака, — но существуют пределы. Его губы шевельнулись, пытаясь воспроизвести слова «где-то там», но голосовые связки отказались в этом участвовать.
— Шеф? Вы еще там? — позвал голос.
Он снова приложил трубку к уху.
— Да, — сказал он. — Слушайте, я знаю, что это чертовски глупый вопрос, но я позволю себе все же спросить. Есть хоть какие-то шансы, что его удастся вернуть обратно?
— Нет, шеф. Простите.
Штат вздрогнул всем телом, как посоленный слизень.
— Ладно. Хорошо. Спасибо, что дали мне знать.
В трубке некоторое время раздавался слабый треск.
— И что же мы будем теперь делать, шеф? — нервно спросил голос.
Штат вздохнул.
— Одному небу известно, — сказал он и повесил трубку.
Он, разумеется, лгал.
* * *Джейсон был обеспокоен.
У него были на это причины. Он находился очень далеко от дома, его приятели на какое-то время вырубились — им это было только на пользу, судя по их виду, — стрелка указателя топлива находилась глубоко в красном секторе на левом краю шкалы, а из-под капота доносился какой-то странный звук.
Единственным преимуществом того, что у них закончится топливо, насколько он мог видеть, было то, что, когда это произойдет, эта проклятая штуковина начнет постепенно замедляться и, возможно, даже остановится. Он уже некоторое время пытался заставить ее сделать это.
Однообразие вида, открывавшегося из окна кабины, не поднимало его настроения. Вот уже сорок миллионов световых лет вокруг было темно, как в двух футах от конца дымохода, а такие вещи особенно сильно действуют на нервы, когда пиво начинает понемногу выветриваться из организма. Последней каплей было, когда у него закончились сигареты.
А потом он увидел свет: крохотную точку, не больше булавочной головки, где-то очень далеко, но это определенно был свет. На пару секунд это открытие вдохновило его, но затем он сообразил, что а) свет не обязательно подразумевает безопасность или помощь и б) что даже если и так, он все равно не может подгрести к нему на этой треклятой громадине.
Он мог не беспокоиться. Двигатель выбрал как раз этот момент, чтобы высосать последнюю каплю топлива в последнем резервном аварийном баке, солнце сбросило скорость и легло в дрейф. Несколькими минутами позже гравитационное поле световой точки, чем бы она ни была, начало оказывать свое действие, и все сооружение, медленно разворачиваясь, поплыло в ее направлении.
Классно.
Свет оказался звездой. Вокруг звезды вращалась планета, ее можно было увидеть еще за несколько световых лет. Она была большой и яркой, и голубой благодаря самым восхитительным океанам, какие Джейсон когда-либо видел. А еще — понял он, и его сердце подпрыгнуло — планета была обитаемой. И его несло прямо на нее, по красивой неторопливой дуге. Он назвал бы это Судьбой, но он шесть месяцев проработал в этом департаменте и знал, как оно там в действительности все устроено; так что он просто решил, что ему чертовски крупно повезло.
Вскоре, гораздо быстрее, чем он мог предположить, он оказался уже достаточно близко, чтобы различить два широких пояса золотых астероидов, окружавших планету, и несколько крохотных вспышек света, отраженного от металлической поверхности, которые могли быть только орбитальными станциями. Он был уже почти там.
— На помощь! — завопил он. В глубине души он знал, что было еще рановато для того, чтобы его кто-нибудь мог услышать, но не было вреда в том, чтобы немного разогреться, так сказать. Он даже встал на сиденье и начал махать обеими руками.
А потом…
Это был один из таких моментов, когда умирает надежда, когда гаснут все огни, и все, что остается, — это ужасное ощущение, что что-то пошло не так.
Он приложил руку козырьком над глазами, надеясь против всех вероятностей, что он ошибся; но он не ошибся.
Это были не орбитальные станции, это были космозаправки, а у него не было ни гроша. Точно так же, то, что он принял за двойной пояс золотых астероидов, было вещью гораздо более прозаической, но более чем недвусмысленной.
Это была двойная желтая черта. И чтобы вколотить последний гвоздь, доведя картину до совершенной и даже избыточной ясности, власти снабдили планету вывеской со словами
ПАРКОВКИ НЕТ
набранными мерцающими красными карликами вдоль линии экватора.
— Мать вашу, — проговорил он.
Если бы планета была меньше, она, разумеется, начала бы вращаться вокруг него, а не наоборот. Но в любом случае ему ничего не оставалось делать, кроме как отводить душу, вопя и размахивая кулаками; а через некоторое время, когда нехватка еды и насыщенная гелием атмосфера начали сказываться на нем, он не мог уже и этого.
Когда он провел там уже долгое время, настолько долгое, что уже не мог измерять его с какой бы то ни было степенью точности, он начал осознавать, что по кабине бродят какие-то странные нематериальные существа. Они переговаривались странными искаженными голосами и имели неприятную привычку проходить прямо сквозь него и наружу из кабины, в окружающую черноту. Они полностью игнорировали его, будучи, по всей видимости, полностью поглощены собственными неизъяснимыми разговорами, которых он был почти не в состоянии понять, если не считать нескольких с трудом разобранных фраз.
Нет никаких оснований полагать, что он не находится там и по сей день. Разумеется, у обитателей планеты не было причин беспокоить его, учитывая, что его своевременное прибытие избавило их от расходов и труда по сооружению специального искусственного спутника, от которого они могли бы отражать свои ежевечерние мыльные оперы. Фактически, по странному капризу оптических искажений, Джейсон периодически появляется в некоторых эпизодах, что, несомненно, только прибавляет радости зрителям.
* * *— Итак, — сказал Штат. — Давайте на минутку остановимся, если вы не против, и подведем итоги. У нас имеются следующие предложения.
Они заседали уже час и семь минут, и бледные, вытянутые лица вокруг стола в комнате для совещаний были одинаково лишены выражения. Никто не спешил высказываться.
— Во-первых, — продолжал Штат, — была мысль срочно спустить с неба луну, покрыть ее со всех сторон люминесцентной краской, запустить вверх на восходе и надеяться, что никто ничего не заметит. Но мне кажется, что здесь нас может ожидать некоторое количество потенциальных трудностей.
Он перечислил их. Когда он закончил, никто ничего не сказал, и он счел их молчание знаком, что он может перейти к следующему предложению.
