Татьяна Андрианова - Выйти замуж за эльфа
Я едва удержалась, чтобы не сплюнуть в сердцах. Надо же быть такой ехидной! А ведь роль заразы — это чисто моя привилегия.
— Загнибеда, — вывел меня из задумчивости голос Макса. — А нам действительно необходимо вернуться домой? Мы ведь только начали охотиться.
— Разумеется, надо, — откликнулась я, выдерживая паузу. — Вот волколака убьем и вернемся.
Макс неприлично взвизгнул от радости и запрыгал по комнате на одной ножке, как ребенок, который надеялся получить на Новый год самокат и вдруг обнаружил под елью мотоцикл последней модели.
Спать устроились, разделив пространство по-рыцарски. То бишь кровать уступили мне (читай: отвоевывала каждый сантиметр от распоясавшегося целителя, твердо настроенного на ночной комфорт), на полу расстелили матрас для Макса. Васька воспользовался преимуществом домашних любимцев и свернулся калачиком в ногах. Филька еще до ужина упорхнул куда-то в ночь на охоту. Свежатинки ему захотелось.
Тем временем в Новых Усадьбах в доме местной ведьмы царило небывалое оживление. На первый взгляд могло показаться, что шабаш с местной Лысой горы переместился прямиком вдом Виктории. Несмотря на отсутствие хозяйки, в окнах дома горел яркий свет и оттуда доносились странные звуки и шумы, словно кто-то забивал гвозди и вовсю использовал циркулярную пилу. Если бы кому-то взбрело в голову заглянуть в одно из светящихся в ночи окон, то его ошеломленному взору предстала бы следующая картина. Множество домовых всех возрастов производили ремонт. Кто-то красил, кто-то возводил камин, кто-то клеил обои, а кто-то обтачивал заготовки под новую мебель. Между ними метался всклокоченный как фурия Дворя, причитая на все лады:
— Ой не успеем… Ой не успеем…
Веня обложился новомодными журналами по дизайну интерьеров и со знанием дела инструктировал работников. Он даже соорудил себе треуголку из газеты, торжественно провозгласил себя главным дизайнером и часто спорил со всеми по тому или иному поводу. То и дело раздавались его покрикивания:
— Кузя!.. Кузя!.. Обои ровнее наклеивай… Да разглаживай получше, а то вздуются пузырем… Ну кто так клей мажет? Кто так мешает? А ну, дай покажу…
Словом, работа кипела и, судя по вдохновенному блеску в глазах Вени, ремонт грозил превратить дом в Версаль в миниатюре — не меньше, и теперь вдохновленный домовой сосредоточенно прикидывал, где бы так поизящнее соорудить фонтаны. В это время раздался жуткий грохот, и одна из внутренних стен с треском осыпалась. Стоящие рядом домовые брызнули в разные стороны. Увидев размеры причиненного дому ущерба, Дворя сдавленно пискнул и рухнул в обморок. Среди оседающей пыли и строительного мусора стояла совершенно растерянная группа домовых, синхронно почесывающая седые от пыли затылки.
Веня наметанным взглядом оценил размеры бедствия и понял, что надо принимать меры, и, судя по масштабам катастрофы, меры решительные.
— Ладно. Без паники. Будем делать арку, как в этом журнале, — быстро зашелестели листы, указующий перст домового ткнул в одну из страниц. — Кто-нибудь, оттащите Дворю в сторону, чтобы не мешал… Как только идут в домовые к ведьме с такой хрупкой психикой? Уму непостижимо.
«Эх! Домик маловат. Разгуляться негде, — с досадой думал домовой Бабы-яги, ощутив в себе непреодолимую тягу творить прекрасное и на века. — Хотя… Что, если…»
Озаренный светлой идеей домовой расстелил прямо на полу лист бумаги, извлек чертежные принадлежности и принялся вычерчивать нечто грандиозное.
Посторонний звук пробрался в мой сон, где царило безмятежное спокойствие и, можно сказать, счастье. Я малодушно пыталась проигнорировать въедливый звук, но не тут-то было. Противный звук буравил не хуже бормашины в кабинете стоматолога и действовал на спящее сознание примерно так же.
— Какая сволочь котеночка мучает? — вопросила я, с трудом разлепив веки и почти смирившись с тем фактом, что вставать все-таки придется.
Радости мне это, разумеется, не прибавило и настроения тоже. Так что я пребывала в том же состоянии, в котором находится бык, созерцающий бестолково машущего красной тряпкой мальчишку. Звенящая тишина была мне ответом. Я взъярилась еще больше. Несправедливость! Все нагло дрыхнут без задних ног, а я одна здесь сижу и бодрствую как дура.
— Васька! — Я толкнула кота так, что тот грохнулся с кровати.
— На нас напали! — заверещал кот и заметался по комнате, стараясь запихнуть в нашу вместительную сумку буквально все, что попадалось под руки, то бишь под лапы.
Причем он не делал принципиальной разницы между полом, стенами и потолком, что сильно усложняло задачу его поимки. Найти в темной комнате, освещенной только серебряным серпом луны, совершенно черного кота — занятие бесперспективное. Пришлось ориентироваться только на звук кошачьих воплей. Сначала совместными усилиями был уничтожен канделябр, затем разбито зеркало над трюмо, после так, по мелочи — разметали баночки с разными притираниями и духами. По комнате поплыл сладкий дурманящий аромат дорогого парфюма. А у хозяйки башни был прекрасный вкус, краем сознания отметила я, чудом нащупывая шкирку котяш-ки. Васька, почувствовав мою властную руку, присмирел, только сверкал огромными перепуганными глазищами в мою сторону.
— Ты чего мечешься? — вопросила я перепуганного ночной побудкой Ваську.
— Так на нас напали! — испуганно икнул тот.
— Кто? — опешила я.
— Враги, — последовал не менее шокирующий ответ. Я задумалась.
— Интересно, откуда такие сведения?
— А разве ты меня не потому разбудила?
— Нет, — замотала головой я. — Там кто-то котеночка мучает. Сил слушать нет…
Васька напряженно вслушался во тьму.
— Так это какой-то местный придурок горло дерет… Это из-за него ты подняла такой шум?
Я смущенно потупилась.
— Я думала, там кого-то убивают…
— Идея хорошая, — многозначительно заметил Васька. — Этим как раз и займемся, когда ты оставишь в покое мою шкуру, разумеется.
Я послушно разжала пальцы и кот с диким мявом рухнул на пол. Впрочем, Васька, как и все представители своего семейства, приземлился относительно бесшумно и на все четыре лапы. Уже хорошо, а то пришлось бы лечить беднягу.
— Могла бы и помягче! — Бездна укоризны в зеленых глазах. — Смотри, пожалуюсь в Лигу защиты животных, и тебе запретят держать даже рыбок в банке за особый садизм.
Я благоразумно пропустила слова котика мимо ушей. Страсть как любопытно было узнать, кого это угораздило забрести в такую глухомань ради сомнительного удовольствия попеть соло у подножия заброшенной башни. Интересно, на каких слушателей рассчитывает этот мартовский кот? На летучих мышей, что ли? Но как я ни старалась, до слуха долетало только маловразумительное завывание. Недолго думая я привычно высунулась из окна практически по пояс. Васька едва успел вскочить мне на спину и умело балансировал на моей пятой точке, служа противовесом, чтобы я не вывалилась наружу.
Но эта секунда промедления заставила мое сердце испуганно замереть, пропуская удар. Раньше Васька всегда успевал, и просто не хотелось задумываться, что именно случилось бы с моей тушкой, не поспей кот вовремя.
Внизу парень в белой рубашке самозабвенно выводил:
— Рапунцель! Рапунцель! Сбрось мне свои косы! Я недоуменно уставилась на кота:
— Не поняла. Чего он хочет?
— Чтобы некая Рапунцель сбросила ему косы.
— Зачем?
— Не знаю, — пожал плечами котик. — Может, он решил сена накосить собственной буренке.
— Ночью в лесу? — засомневалась я.
— Ой, Вика! Ну кто их, деревенских, разберет? У них вечно то надои, то покосы, то куры понеслись, то пшеница не уродилась… Может, ему днем некогда было…
Действительно, странный парень какой-то. Это ж надо додуматься устраивать ночью сенокос в лесу, полном нежити! Ладно, про нежить это я, пожалуй, загнула. Но волколак-то имеется, значит, частично я права.
— Эй, мужик! — заорала я, чуть не вываливаясь наружу от усердия. — Здесь твоей этой… Ну как ее там?.. Рапиры… нет!
— Рапунцель, — услужливо подсказал котик.
— Рапунцели нет! Она ушла!
— И судя по заброшенности внутренних помещений, уже давно. Только он тебя не слышит.
«Почему?» — искренне удивилась я.
— Токует как глухарь.
— И что теперь нам делать? — Это уже вслух. — Спать хочется.
— Просто дай ему желаемое, авось заткнется. «Ага, — закивала я. — Или загнется».
— Это еще почему?
«А тебе когда-нибудь коса на голову с башни падала?» — поинтересовалась я.
— Стесняюсь спросить. А тебе?
Я гордо проигнорировала ехидство клинка. И даже не стала грозиться магическим вмешательством в собственный организм, дабы извлечь остряка-самоучку наружу. Не дождется. Вот возьму и назло ему останусь демоницей!
