Михаил Высоцкий - А дело было так…
— Утратил сей предмет я гардероба, когда в урочный час, в урочный миг покой мой с нимфой воин потревожил, в дверях с оружием внезапно он возник. Я должен был уйти, не попрощавшись, штаны свои утратив навсегда, и сердце той прекрасной, милой нимфы, вот то действительно великая беда… — горестно поведал эльф трагическую историю утраты.
Тиналис только рукой махнул. Судя по всему, исправить эльфа он уже давно потерял всякую надежду. И ведь понятно, что попадется Тронгвальд в следующий раз излишне ревнивым рогоносцам — опять богатырю придется его вызволять. Даже если не по дружбе. Такого великолепного стрелка, да еще способного на десять саженей с места прыгать, да еще с магией знакомого (ауру чую!), грех упускать. А что любвеобильный излишне, стихами изъясняется, без штанов ходит — так это все простительно, если в бою Тронгвальду будет чем врага удивить.
Поехали мы дальше, по лесам да полям, в сторону ближайшей деревни, где побратиму геройскому не откажут в штанах. О чем потом еще долго судачить будут, хотя я абсолютно уверен, что этот эпизод в историю не войдет. Забавно, конечно, но богатыри героев-любовников от толпы разъяренных мужей не спасают, для таких историй другой жанр придумали и другие книги пишутся. С картинками.
Деревня нашлась. Даже не деревня, а лесной хутор на пять домов. Тут героев отродясь не видали, про гномов с эльфами даже не слышали, но зато что такое золото, хорошо понимали. И вот уже Тронгвальд красуется в крестьянских штанах — висят мешками, как шаровары заморские, — да верхом на сивом мерине. Рабочих лошадок нам продать не захотели, зато от этого чудища, неведомо как сюда забредшего, с радостью избавились, на сдачу от штанов подарив. Я же на него гнома спровадил — пусть с эльфом своим сидит, эти два народа во всех сказаниях неразлучные. По принципу дополнительности — если где-то что-то убыло, то где-то что-то прибыло, если один — уродливый коротышка, то рядом с ним просто обязан быть статный красавец. Для гармонии.
Ближе к вечеру Тиналис объявил привал и таки соизволил поделиться с до укомплектованным отрядом своими соображениями по поводу борьбы с драконом.
— Историю принца все слышали? Если нет, в двух словах: его батя, король-некромант, послал его дракона бить. Парень подумал хорошенько и решил, что в этом деле не обойтись без настоящего героя. То есть без меня. Аванс за услуги заплачен, так что сейчас осталось всего ничего, сущая мелочь — добраться до тех краев, где дракон обитает, завалить его, вернуться назад и выбить из короля оставшийся гонорар. Пока вопросы есть?
— О принц, нелегкая судьба тебе досталась, но верю, час величия придет, и как сейчас в тумане грез я вижу, как юноша сей на престол взойдет! — за панибратски похлопал меня по плечу Тронгвальд.
— Милый принц! Вжик-вжик — и нет дракона! Не будь я Ксеркс Навуходоносор! — согласился с ним гном.
— Я рад, что вопросов нет. Теперь о трудностях. Парень, ты не удивляйся, мы, герои, хоть преград не боимся, но лучше все заранее предусмотреть. Во избежание неприятностей. Даю вводную — дракон засел на востоке. Чтоб туда добраться, мы должны для начала преодолеть парочку не слишком гостеприимных районов. Сразу говорю: ничего смертельно опасного, так, горы до небес, река, ядовитыми чудищами кишащая, безумные степняки — стандартный набор, с этим трудностей не возникнет. Работаем по обычной схеме, никаких экспромтов, понятно?
— Понятно, милый Тиналис! — послушно закивал гном.
— Отлично. Идем дальше. Дорогу к дракону кто-нибудь знает? — Гробовое молчание. — Я тоже не знаю. В общих чертах представляю, что нам нужно на восток, но детали необходимо уточнить. — И почему я ни капельки не удивлен? — А посему мы несколько отклонимся от изначального курса и отправимся на северо-восток, где обитает один мой хороший знакомый, способный за символическое вознаграждение помочь в нашем деле. Дорога туда займет несколько дней, двигаться будем по дикой местности, так что быть начеку. Тронгвальд, лук не зачехлять, чтоб как во время последнего подвига не повторилось!
— Но ведь тогда все обошлось, мой друг, не одолели нас проклятые создания, мы уцелели, крови не пролив, порученное совершив задание!
— Тогда нам повезло — волки трусливые попались, стоило хвост вожаку подпалить, как разбежались на все четыре стороны! Такого везения мне не нужно, голову свою можешь забыть, пропить, любовнице подарить, но лук чтоб всегда был на изготовку! А ты, — это уже Лютику, — чтоб по сторонам смотрел, а то еще в яму ловчую угодим…
— Милый Тиналис! Прости, пожалуйста! Я не специально! Я не хотел! Она была валежником прикрыта, вот и не учуял! Ну прости, Тиналис, миленький! Честно-честно! Больше так зевать не буду! — Слезливый гном упал на колени и молил богатыря о пощаде.
— Довольно! Я тебя уже лет десять как простил, но предупредить лишний раз никогда лишним не бывает! Принц, теперь ты. В лесу часто бывал? Вижу, что впервые. Так что учти, я тебе не отец родной… Да, не очень удачное сравнение. Короче, я за каждым твоим шагом смотреть не буду. В беду попадешь — чем могу, помогу, но лучше не попадай, смотри, куда мы направляемся, и след в след ступай. Тут всякой нечисти немало водится, деревья плотоядные да трясины глубокие, крикнуть не успеешь, как на дно утянет. Что подозрительное заметишь, сам не лезь проверять, кричи, мы разберемся. Будут призраки в доспехах гнилых мерещиться — молчи, их тут много с былых времен осталось, все на покой никак не уйдут. А впрочем, чего мне тебя учить, нежить небось получше меня знаешь, так что будь осторожен — и все. В конце концов, не в болотах Саламандрийских путешествуем, это там без проводника шагу не ступить, а в обычном лихолесье, пол материка таким заросло…
И действительно, чего меня учить? Призраков в своей жизни на тысячу лет вперед насмотрелся, подозрительные места обходить общение с братьями научило. У нас в замке ведь как: не на то пятно на полу наступишь — мигом в мир иной утянет, хорошо еще, если целиком, а то одна нога там, а другая тут останется. По технике безопасности надо всегда перед собой зомби пропускать, его все равно не жалко, но кто ж мне зомби для таких целей даст? Вот и пришлось самому осторожности учиться, причем успешно, раз столько лет прожил.
Выдав порцию наставлений, Тиналис свой долг богатырский счел на сегодня исчерпанным и спать завалился. За ним и Лютик в клубок свернулся да захрапел. Тронгвальд белкой на ветках устроился, да так в зелени растворился, что не найти. Ну и я их примеру последовал — раз дозорных не оставили, значит, ничего ночью не грозит, ни к чему опыт богатырский сомнению подвергать.
Рано утром дальше в путь пустились. Первым Тиналис на коне богатырском, за ним эльф с гномом на сивом мерине, ну и я на Малиновке верхом. Едем неспешно, про жизнь судачим, эльф баллады поет задушевные, гном слезы платком носовым вытирает. Тиналис ругается, а я жизни радуюсь. Хорошо-то как, скачешь себе по лесу, птички-невелички чирикают, зайчишка серенький в кустике притаился, важный еж по делам ползет, две белки наперегонки по деревьям шастают, солнце красное лениво по небу катится, временами сквозь листву подмигивает. Вот бы так до самого логова драконьего проехать, да Тиналис не даст. Ему подвиги подавай, чтоб баяны вирши слагали, а какой подвиг по такому лесу проехаться? Курам на смех. Так что чую — затянет он нас еще в неприятности, не по воле своей, а затянет. А впрочем, не мне его судить, может, так и правильно: по лесу гулять — бабские забавы, а настоящему мужчине чудовищ подавай, да пострашнее, чтоб шрамом через все лицо до конца жизни хвастаться.
Так до вечера по лесу и скакали, ни следа жилья человеческого не встретив. Будто отродясь в этих краях людей не водилось — а ведь с точностью до наоборот. Это сейчас восток отцовского королевства обезлюдел, лесом диким зарос, зверья развелось видимо-невидимо, а народу — раз-два и обчелся. А еще лет пятьсот назад тут, между прочим, жизнь бурлила, такие страсти кипели, что нам и не снились. Огромные армии туда-сюда шастали, города горели, дворцы синим пламенем пылали, башни волшебные взрывались, брат на брата, сын на отца. Да так постепенно кто в землю лег, кто в иные края бежал — и обезлюдели земли. Недаром ведь призраков неупокоенных я только за день штук двадцать насчитал. В земле им не лежится, совесть гложет — такой чудный край загубить. Чья вина, теперь и не сказать — все, кто тут жил, частично виноваты, ведь никакой враг иноземный их не покорял, сами себя угробили. Только руины и остались, да какие. Иной раз глядишь, холм стоит, а присмотришься — и не холм это вовсе никакой, а храм огромный, разрушенный, травой да деревьями порос. Сокровищ там, правда, уже не найти — добры молодцы еще пару веков назад постарались, все обчистили, зато какое дыхание истории! Чувство сопричастности к событиям давно минувших дней! Хотя чего минувшим, вон султан Аренойский с шейхом Барвинским третий десяток лет бодаются, и у того и у другого две трети населения бежали, а они оазис никому не нужный в пустыне никак поделить не могут. Так что лет через пятьсот и по тем краям будут бродить одинокие путники, время от времени заглядываясь на былое величие…
