Сергей Панарин - Барабан на шею!
– Есть все основания полагать, что есть все основания полагать, – авторитетно произнес прапорщик.
– Присаживайтесь, сделайте одолжение, – поспешно пригласил Мор.
– И сделаю. – Палваныч опустился на лавку. – Только вот… Сами вы, я вижу, не разбойники. Зачем вам эти дебоширы?
– Как вы правильно заметили, сударь, они преступники. А мы их ловим, – объяснила Брань.
– А кишка у вас не тонка против этих висельников? – с надеждой спросил Дубовых.
Собеседники приняли его реплику за насмешку, а на насмешки они давно перестали обращать внимание.
– Толста, – бесцветно сказал Мор, чтобы не терять нить разговора. – Главное найти, остальное – дело техники.
Брань скептически покачала головой. Прапорщик заметил и приободрился. Был бы он актером, одернул бы себя, мол, не переиграй. Он всего лишь поймал самодеятельный кураж и подсознательно заставил себя верить во вранье, которое собирался продать опасной парочке.
– Вы, разумеется, хотите знать, куда они отправились, – осклабился Палваныч.
– Да.
– Я готов помочь за десять крейцеров.
– Вот те на! – не сдержался Мор. – Нагло, но не без шарма. Пять золотых.
– Восемь.
– Шесть.
– Сойдемся на семи. – Прапорщик ударил по столу кружкой, как аукционный распорядитель стучит молоточком, когда заканчиваются торги.
– Ладно, душегуб.
Мужчина полез за кошелем, отсчитал плату.
– Но смотри не солги. Разыщу и воздам по заслугам.
Дубовых разыграл оскорбленную честность, не забыв ловко спрятать заработанное.
– Не имею привычки врать, граждане!
– Хорошо-хорошо, не обижайся, – успокаивающе проговорила Брань. – Лучше расскажи о людях, которых мы ищем.
Палваныч приступил к брехливой импровизации:
– Я топал с ними сюда из столицы. Не весь путь, часа два. И не то чтобы с ними… Просто рядом. До конца не понял, куда они и что, но всякую ерунду слышал. Они передвигаются пешим порядком в Драконью долину. Идут за каким-то Шляпфигом или Хлюпфиком…
– Шлюпфригом? – Мор подался вперед.
– Так точно! – закивал Дубовых. – Долго и на все лады ругали беднягу. По всем данным, он побывал дома, возле замка Косолаппена, и прихватил свой скарб, а потом двинулся в самое логово драконов. Наверное, бедный малец окончательно сбрендил…
Прапорщик трепался, одновременно удивляясь, откуда берется это связное вранье. Конечно, его мышление значительно иррациональнее числа пи, но не до такой же степени!
– Согласия в них нету. Кого-то боятся, о всадниках твердили, оглядываясь… Торопились, ругались постоянно… Не останавливаясь, проследовали дальше, а я вот он, перед вами.
Палваныч отлично понимал, как он рисковал, но не представлял насколько. На его счастье, ни Мор, ни Брань не имели магического дара распознавать выходцев из иных миров. А ведь прапорщик был самым натуральным гостем из иного, пусть и не лучшего, мира.
Зерна его дезинформации упали на благодатную почву. Устрой волшебники нормальный допрос, он засыпался бы, подобно двоечнику на экзамене.
Слишком уж устали оппоненты Дубовых. Раны Мора болели, а Брань не владела искусством выуживать правду. Воистину, четыре всадника представляли собой внушительную силу, но сейчас демонстрировали серьезные бреши в обороне.
Прапорщик ответил на пару несложных вопросов и, сославшись на то, что ему рано вставать, засобирался восвояси.
Мор махнул перед глазами Палваныча рукой:
– Ты забыл наш разговор.
– Я забыл…
– Не было разговора. И нас ты не знаешь.
– Не было… И вас не знаю…
– Ужасно неприятно, – сказал Мор, когда маги-убийцы покинули трактир. – Все планы долой! Заметила? Шлюпфриг собрал вещи. Этот малый, ну, осведомитель, производит впечатление полного кретина, вероятно, из бывших военных. Он бы не запомнил про «скарб», если Пауль и Николас не повторили бы эту информацию несколько раз. Вывод прозрачен: они умеют находить человека по личной вещи так же, как и мы, да Шлюпфриг оказался тоже не промах. Кстати, я отдал бы килограмм золота, чтобы узнать, зачем им нужен паренек…
– Мы не должны лезть в Драконью долину вдвоем, – обронила Брань.
Женщина всегда мыслит практичнее мужчины. Пока лидер абстрактно рассуждал, Брань прикинула реальные шансы. Получалось, надо догнать мишени до границы с долиной.
– Тогда выступаем немедленно, – вздохнув, подвел итог Мор.
Прапорщик очнулся через десять минут.
– Что-то я закемарил, – протянул он. – Где салага-то мой?
«Ждать до утра? – подумал Дубовых. – Высплюсь, конечно, но вдруг пацан в плену мучается? Или не мучается? Может, по девкам пробежаться решил. Молодо, как говорится, зелено. Все равно, ядрены макароны, неспокойно на душе… Кста-а-ати!..»
Придя в снятую комнату, Палваныч проговорил:
– Ефрейтор Аршкопф, ко мне.
– Товарищ прапорщик, Аршкопф по вашему приказанию прибыл! – провизжал черт.
– Так, рыло пятачкастое, – грозно сказал Дубовых. – Ты меня сильно разочаровал, не найдя ни пса в галошах, ни прыщавого ворюги со знаменем. Но уж рядового Лавочкина, будь добр, доставь.
Рогатый ефрейтор подобрался в черный мохнатый комок, пряча мордочку и уши. Даже рога, казалось, виновато прижались к черепу. Бес плюхнулся на колени.
– Простите, товарищ прапорщик! – заголосил он. – Николас исчез, исчез Николас! Нет его в этом мире, либо он спрятался в особое место!
– Я тебя сейчас самого пошлю в особое место! – взревел Палваныч.
Заставив себя замолчать, он принялся анализировать ситуацию: «Что за личный состав у меня?! И что вокруг происходит? Либо черт совсем немощным стал, либо все, кто мне нужен, испаряются в самый ответственный момент. Это заговор. Натурально. Все же не обошлось без хунты талибо-американского межконтинентального террористического шпионажа». Здесь прапорщицкая мысль оборвалась, ведь он употребил слишком много умных слов подряд.
«Это… О чем я? – Дубовых волевым усилием возобновил работу мозга. – Ах, да. Заговор. Вокруг наверняка оперируют враждебные элементы. Они натравили киллеров. Похитили Лавочкина. А черт тоже хорош: ни проявленной бдительности, ни выявленной агентуры».
– Смирно, Аршкопф! – гаркнул Палваныч. – Хоть какой-нибудь от тебя прок будет? Или ты бесплатное приложение к тележурналу «Армейский магазин»?
Бесенок вытянулся по струнке. Командир почувствовал себя легче. Он всегда возрождался к жизни, переходя на суровый военный слог и кого-нибудь строя.
– Значит, вот. – Прапорщик принялся шагать, заложив руки за спину. – Зарекомендовал ты себя неплохо, но затем скурвился, покатился по наклонной и теперь вовсе уподобился женщине легкой профессии… то есть древнейшего поведения. Или как ее там?.. Хрен с ней. За проявленную бесхребетность ты разжалован обратно в рядовые. Теперь тебе грозит только трибунал – неотвратимый суд старших товарищей, стоящих на страже Родины. Впредь не смей оступаться и проявляй себя с лучшей стороны. В частности, я тебя спрашиваю: ты хоть что-нибудь способен сделать, мать твою за ногу?
– П…п…подержать… – тихо выдавил черт.
– Что подержать? – Палваныч заморгал, глядя в глаза Аршкопфу.
– Мать мою за ногу способен подержать, – пояснил бес. – Вы спросили, что я способен сделать, вот я и…
– Ты совсем кретинский дурак или идиота кусок?! – проорал прапорщик и, спохватившись, замахал руками: – Не отвечай! Один, совсем один… Лишь рогатая карикатура рядом… Мне бы кого-нибудь толкового…
Чертенок слушал драматический монолог и благоговел: Повелитель Тьмы раскрывал перед ним святая святых – тайну своего вечного одиночества. А прапорщик вдруг понял, что ему четвертый день существенно, нечеловечески не хватает боевой подруги – роковой колдуньи из Вальденрайха… Она бы выручила.
– Хельгуша, ты бы меня утешила! – в отчаянье всхлипнул Палваныч.
В отчаянье Дубовых задул свечу и плюхнулся на кровать. Долго ворочался, пока не провалился в тревожный и бестолковый сон. Мужик стонал, выкрикивал нечто бессвязное, а преданный Аршкопф стоял в углу и почтительно внимал бреду Повелителя Тьмы.
Глава 9.
Старый враг лучше новых двух, или Победила молодость!
Шагнув сквозь фиолетовую стену, Коля очутился в огромном зале. Это была увеличенная копия стандартной комнатки маленького народца: циклопические размеры, высоченный потолок, ровное синее сияние и вязкий зной…
Оглядевшись, парень заметил в дальнем углу колонну, упирающуюся в свод. Побрел к ней. Вблизи колонна оказалась каменной полой трубой с крутой винтовой лестницей внутри. Других выходов из зала не было.
Солдат запомнил стену, из которой сюда попал.
– Жаль, нет факела, – прошептал он и начал медленный подъем.
Ступени были высокими и скользкими, темень царила абсолютная. «Остается уповать на слепой случай», – мрачно сыронизировал Коля.
Прошло чуть меньше вечности, прежде чем лестница закончилась. Парень прислонился к влажной холодной стене. Перевел дух.
