Михаил Успенский - Там, где нас нет

Тут царь Соломон опустился до низменных потребностей и сказал:

— А если и не дойдем до жилья, все равно не беда: я из этого петушка сделаю такое, чего ваша мама никогда не приготовит…

Будимир на шлеме захлопал крыльями и заголосил.

— Птицу резать не дам! — второй раз за день заорал Жихарь. — Мог бы и догадаться, коли премудрый, что петух не простой…

Царь стал извиняться, но Будимир не унимался, кричал и вытягивал шею.

— Да не будет никто тебя есть, — сказал Жихарь.

Но надрывался петух совершенно по другому поводу — впереди и с боков на дорогу выходили неведомые люди. Они были одеты в лохматые шкуры, вооружены короткими копьями и длинными ножами.

— К бою! — рявкнул Жихарь. Царь Соломон заозирался, Китоврас забил копытами, Принц мгновенно достал из-за спины меч.

Без долгих слов один из лохматых метнул копье в кентавроса, видно, посчитал его самым главным или самым опасным. Царь Соломон крутанул посохом и отбил копье далеко в сторону.

«Ушлый какой!» — успел подумать Жихарь, а больше ничего не думал, потому что в схватке не думают и надеются только на выучку. Меч показался ему слишком легким, и рука сама ухватила кистень. Несколько копий бесполезно ударили в Принца. Жихаревой голове стало легко — Будимир слетел и принял самое деятельное участие в бою. Колючее ядро кистеня загудело и мягко вошло в незащищенную голову врага. Остальные отпрянули и попали прямиком под удар задних ног Китовраса. Там им тоже пришлось тяжело. Засвистел меч Безымянного Принца.

— Живых не отпускать — других приведут! — скомандовал Жихарь. На него бросился самый дюжий из лохматых, вмиг замахнулся и крепко ухватил за плечи. Шар кистеня ударил его по хребту, и смертельный захват ослаб.

Жихарь, не глядя, сразу отмахнул вбок, откуда подал голос Будимир, и угадал: сбоку к нему подбирался один с ножом. Больно ударило в плечо, но кольчуга не подвела.

Тут под ноги Жихарю прикатилась чья-то голова, и он чуть не споткнулся. В руках у Китовраса оказалась нагайка, он ловко хлестал разбойников по глазам. По этой же части промышлял и Будимир, от него так и пыхало жаром, искры летели во все стороны, поганью шкуры затлели. Это испугало нападавших, вышла мимолетная передышка. Жихарь увидел, что царь Соломон совершенно спокойно беседует с четырьмя лохматыми, тычет посохом в небо и в землю, а они внимательно слушают. Но тут ему стало не до царя, набежали еще трое, пришлось взять в левую руку меч. Смертельный прием Беломора действовал безотказно.

— Бить в спину дурно, сэр негодяй! — возмутился кем-то Принц. — Ваша рука недостойна держать оружие! Долой ее!

Внезапно биться стало не с кем. Жихарь бросился на выручку царю, но и там все было кончено: четверо Соломоновых слушателей лежали на земле, попарно пронзив друг друга копьями.

Глаза у Жихаря сделались навыкате, как у самого премудрого царя.

— А, — пожал плечами Соломон, сын Давидов. — Я им немножко объяснил, что все в жизни суета и не стоит продлевать бесполезную жизнь в этой юдоли скорби. В сущности, так оно и есть.

— А целое войско вот так уговорить сможешь? — с надеждой спросил Жихарь.

— Надо попробовать, — отвечал Соломон. Только тут богатырь выдохнул полной грудью. Китоврас исходил своими труднопонимаемыми проклятиями и просил перевязать руку и поглядеть, что там с копытом. Будимир потерял несколько хороших перьев из хвоста. Один рог на шлеме Безымянного Принца угрожающе согнулся вперед.

— Ну ты молодец, как бык дерешься, — сказал Жихарь. — Брат, хватит тебе без имени шататься — за свирепость в бою нареку тебя Яр-Тур!

— От всего сердца принимаю в дар это имя, сэр брат, — поклонился Принц Яр-Тур. — И родной отец не нашел бы для меня имени лучше. С ним я и взойду на трон.

Царь Соломон достал из складок одежды маленькую деревянную раму, в которую были заключены костяшки, нанизанные на стальные прутики. Он ходил среди павших и на каждого откладывал одну костяшку.

— Герои врагов не считают, сэр царь! — мягко заметил Принц.

— Враги счет любят, — возразил премудрый.

— Ничего они больше не любят, — проворчал Жихарь. — По-дурацки напали, по-дурацки и пали… Будимир!!! — вдруг заорал он. — Не клюй очи — ты не ворон!

— Семнадцать! — провозгласил царь Соломон.

— Это, должно быть, подляне, они помалу не ходят, — сказал Жихарь. — В этих лесах, говорят, их видимо-невидимо, а царицу их зовут Хватильда. Они давно бы весь мир завоевали, да одна у них беда: никак не умеют коней объезжать, конницу собрать. Мажут волосы медвежьим жиром, а того не понимают, что конь не терпит медвежьего духа. Теперь надо уходить поскорее, пока не подошли остальные. Против сотни и нам не выстоять. Надо только поглядеть у них по сумкам, нет ли еды.

Первым полез по сумкам Будимир и чуть не поплатился: тот, самый дюжий, оставил в себе малость жизни и схватил петуха за глотку. Выручать птицу бросились Принц и Соломон. Яр-Тур отсек страшную лапу, а царь вонзил в грудь врага свой посох. Будимир хрипел и клонил голову набок.

Занялись ранеными. Жихарь оторвал от подола рубахи ленту, царь достал из переметной сумы Китовраса целебную мазь, перевязали полуконю руку. Остатком ленты Жихарь обмотал шею Будимира. Петуха кентаврос бережно посадил себе на спину и предложил спутникам переложить на него часть груза. Соломон хотел было пристроить туда и свои сапоги, но Китоврас запротестовал: уничижаться так уничижаться.

— Давайте-ка, господа дружина, бегом, — сказал Жихарь. Его все как-то незаметно признали старшим. — Лучше нам с себя семь потов согнать, чем попасть подлянам в лапы.

— Ваши подляне, насколько я понимаю, все-таки люди, — откликнулся Яр-Тур. — Но поглядите внимательней на наших покойных противников! Пересчитайте хотя бы у них пальцы! Загляните им в глаза — если только можно это назвать глазами!

Царь Соломон охотно извлек свое счетное устройство, только Жихарь запретил тратить время. Солнце клонилось на закат. Бежали легким бегом, а Китоврас при этом подбадривал самого себя нагайкой: видно, конская его половина была себе на уме.

— А вы заметили, сэр брат, — сказал на бегу Яр-Тур, — что из них не вытекло ни капли крови?

По спине богатыря забегали мурашки, и он прибавил ходу.

…Ночевать пришлось все-таки не под крышей — места были не только нежилые, а какие-то запустошенные. Путники сошли с дороги и обосновались на поляне, надежно закрытой со всех сторон кустами. Достали скудные припасы, пустили по кругу флягу с остатками вина — есть захотелось еще сильнее.

— Сэр царь Соломон, — сказал Принц. — Правда ли, что искать вашего правосудия приходят не только люди, но также звери и птицы?

— А куда же еще им прикажете идти? — удивился царь.

— В таком случае, не могли бы вы призвать сюда хотя бы парочку зайцев?

— Хорошенькое дело! — возмутился царь. — Вас вызывают на суд и вас же тут сразу режут и едят… Да и по закону Торы нельзя мне кушать зайчика.

— И костра нельзя разводить, — вмешался Жихарь. — И Будимира чем-нибудь прикройте — чего он светится!

Сторожить взялся Китоврас: он витиевато объяснил, что его четырехногая половина может выспаться за двоих. Его кое-как поняли и согласились. Ночь прошла теплая и короткая. На рассвете петух неуверенно, хрипло, но все же закричал.

— Тихо ты! — тут же проснулся Жихарь. Вот говорят, что богатырский сон очень крепкий, а он вовсе даже чуткий.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Неспроста же говорят: увидев удивительное — не удивляйся, и оно перестанет быть удивительным.

Далеко-далеко впереди Красному Петуху откликнулись его обыкновенные собратья.

— Немного до жилья не дошли, — сокрушенно сказал Жихарь. — Зато здесь уже никаких подлян не будет.

Все повеселели, а Будимир, услышав поддержку, вспорхнул на голову безответному Китоврасу и стал кукарекать в полную силу.

— Сэр царь, — обратился Принц к Соломону, — может быть, ваш знаменитый суд определит между мной и сэром Джихаром сильнейшего? Хотелось бы выяснить это до того, как мы окажемся снова среди людей, чтобы каждый из нас мог вести себя соответственно своему рангу.

— Извольте, — сказал царь Соломон, словно век ждал этого вопроса. — Я так думаю, тот из вас сильнее, кто сможет дольше пронести меня по дороге.

Китоврас тут заржал по-лошадиному.

— Но почему именно вас, сэр царь?

— А что, вы предпочитаете нести Китовраса?

Жихаря такие условия вполне устраивали. Метнули жребий. Первому выпало Принцу, меч его и арбалет переложили на кентавроса. Шлем царь Соломон потребовал оставить, потому что за рога ему будет удобно держаться. Жихарь вызвался считать шаги и пошел сбоку.