Андрей Белянин - Меч Без Имени. Свирепый ландграф. Век святого Скиминока
– Мало ли, что им не нравится! – с полуоборота завелась Лия, действительно падая на колени и хватаясь за мою рубаху, как нищий за плащ святого Августина. – А платить кто будет?! Да за те жалкие гроши, что они собрали с двух деревень, мы в столице и поужинать втроем не сможем! Я ни за что не допущу, чтобы вы унижали звание ландграфа Меча Без Имени до оплаты простого охотника на драконов!
– Ну, знаешь, – в свою очередь начал сатанеть я, – если мои душевные порывы ты будешь вечно пробивать третьим чеком в кассе – я дам рыцарский обет оказывать помощь любому просящему совершенно безвозмездно!
– То есть как?
– То есть – даром!
– Ах… – Лия картинно повалилась в обморок. Жан начал неспешно обмахивать ее платочком.
– Дело, конечно, не в деньгах, милорд. Просто мы ведь вроде… Вы же надеялись дождаться здесь Раюмсдаля. Охота на людоеда очень опасное развлечение. Я уверен, что вы победите, но… если вас неожиданно ранят, то как мы нападем на Тающий Город? Может быть, все-таки стоит поберечь силы для более серьезной битвы?…
– Бульдозер, – я задумчиво посмотрел в глаза трусливому рыцарю, – ты темнишь. Вы оба чего-то боитесь. Не людоеда, тут вы герои, тогда чего? Молчишь? Поднимай свою комедиантку и отправляйся седлать лошадей, я выезжаю.
Мгновенно придя в себя, Лия демонстративно встала с холодного пола, цапнула мужа за руку и вывела наружу. Мы с отшельником остались одни. Отец Ансельм произнес короткую молитву, еще раз перекрестился перед распятием, а потом заговорил со мной самым мягким тоном:
– Пожалуйста, выслушайте меня, сын мой. Боюсь, что ваши верные друзья просто не в состоянии понять глубинные причины собственного беспокойства, поэтому и выдумывают невесть что. Загляните в свою душу – зачем вам это? Ради чего вы идете на смерть? Ради невинных людей, ради защиты чести и справедливости, ради борьбы со злом, ради денег, ради славы, ради рыцарского звания? Подумайте… А вдруг этой женщине просто все равно? Не отвечайте сейчас, в спешке или гневе, промолчите. Но если вы делаете это только ради нее – пусть Господь спасет вашу заблудшую душу!
По тропинке мы ехали мирно. Старый хрыч надолго испортил настроение, и мои спутники не пытались утешить меня шумными разговорами. Разумом я понимал, что священник желает мне добра, но так хотелось совершить что-то безумное, глупое, безрассудное, чтобы она узнала, почувствовала, поняла и… вернулась. Лия ворчала себе под нос, презрительно подбрасывая в руке тощий кошелек. Жан тихо напевал «Балладу о доблестном лорде Скиминоке» с продолжением. Длинная, но занимательная вещица его собственного сочинения. После каждого большого кроворазлития он добавлял туда еще парочку куплетов. Судя по энтузиазму парня, он будет продолжать ее, даже когда наши подвиги закончатся, и сделает песенку эпической. Вообще-то я даже люблю такие вечерние прогулки. Чистый воздух, запах сероводорода ветер относит в сторону, погода здесь гораздо теплее, чем в столице, а езда верхом всегда приятно бодрит. Лошади удивительные животные, они обладают каким-то магнетическим воздействием на душу человека. Они ее лечат…
В первой деревеньке мы не стали задерживаться слишком долго. Перешли вброд неглубокую речку, а там на холме стояла и вторая деревня. Именно за ней начинался глухой бор, где и должен был находиться тайный бункер искомого злодея. Крестьяне провожали нас со слезами и надеждой. Мне стало неуютно при виде этих задерганных людей, обреченных всю жизнь пахать землю на своего пана, платить дань разбойникам, поднимать хозяйство из руин постоянных междоусобиц… А то, что они люди и о них тоже должен хоть кто-нибудь позаботиться? Если не выброшу эти мысли из головы, то, пожалуй, быстро переквалифицируюсь в политика-реформатора, а такие вещи в параллельных мирах не поощряются.
Из размышлений меня вывел дикий нечеловеческий вой. Кони захрапели и стали бить копытами. Темнота опускалась на лес. Жутко?
– Лорд Скиминок, а какого черта мы поперлись его ловить в темных кустах на ночь глядя? – тихо спросила Лия.
– Это мой план, – подумав, сообщил я. – Мы ведь не можем ходить дозором вокруг двух деревень сразу, пришлось бы рассредоточиться, а вдруг этот троглодит подкрадется и умыкнет именно тебя?
– Ох, страх какой… А почему не Жана?
– Он же в кольчуге, она железная. Пока еще выковыряешь, а ты сразу готовая к употреблению, тепленькая, выкупанная…
Жеребец Бульдозера неожиданно шарахнулся в сторону. Я выхватил меч, но никого не было видно. Трусливый рыцарь успокаивающе гладил шею своего коня.
– Показалось… Наверно, его напугала какая-то тень.
– Вот что, братва, давайте перегруппируемся. Мы с Бульдозером едем по флангам на полкорпуса впереди. Лия прячется посередине, сидя в седле задом наперед. Будешь следить, чтобы на нас никто не напал с тыла. Вот так, а теперь…
Договорить мне не дали, откуда-то сверху обрушилось здоровенное бревно на двух ремнях. Подобно огромным качелям, оно просвистело над дорогой, одним махом выбив меня из седла. Наверно, такая же участь постигла и остальных. Приподнявшись на локтях, едва дыша от дикой боли в груди, я с тупым равнодушием встретил блеск горящих красных глаз, приближающихся ко мне с невероятной быстротой. Я попробовал опереться на левую руку и рухнул – локтевой сгиб отозвался такой болью! Мгновенье спустя надо мной нависла страшная кабанья морда с загнутыми клыками в мою ладонь величиной. Это была смерть. Глупая, бессмысленная, бесславная, обдавшая меня смрадным дыханием. Я не слышал собственного крика. Каким-то невероятным напряжением всех мыслимых и немыслимых сил я едва шевельнул пальцами, но даже этого усилия хватило, чтобы… Меч Без Имени тусклой молнией бросился вперед и почти по рукоять ушел в жирное горло зверя!
Мне плеснули в лицо водой. Я открыл глаза и попробовал повернуть голову. Какая-то пещера или изба, уж очень темно и мрачно. В углу лежит связанный Бульдозер. Мне хорошо видна его широкая спина и руки, скрученные у запястий. Вроде бы дышит… Поворачиваю голову в другую сторону. Там горит огонь. Да, скорее всего, это землянка. Есть очаг, есть дверь, есть чурбак, заменяющий стул, есть даже стол, на нем я лежу. Мои руки тоже связаны, только спереди. Очень болит грудь… Впечатление такое, словно у меня все ребра сломаны. Лия… Лии не видно. Или успела убежать, или ее хранят в другом месте. А кто меня тогда поливал, как гладиолус на грядке? В самом темном углу зашуршало. Я извернулся, покачнулся, уперся ногой в стол и сел. Голова сразу закружилась, предметы поплыли перед глазами. Из угла быстро шагнула темная фигура и встряхнула меня за плечи. Горящие красные глаза светились, как угли. Рожа настолько страшная, что сразу и не определишь, мужчина или женщина.
– Привет, хозяюшка! Дом тебе полною чашей! – неожиданно выдал я.
Красные глаза расширились. Существо отступило назад. Да… много уродов на Темной Стороне, но это?! Все-таки женщина. Покрыта шерстью, одежды не носит, шимпанзе в сравнении с ней просто Лоллобриджида, фигура ближе всего к старинному комоду на кривых ножках, но сила, видать, немереная. Глядит на меня с такой звериной ненавистью, что я невольно начинаю сомневаться в неотразимости собственного мужского обаяния. Уф… какая длинная мысль! Зато голова прошла.
– Зачем ты пришел? – скорее прорычала, чем выговорила людоедша.
– Ах ты старая карга! Избушку к лесу передом, к тебе задом. Ты сначала накорми, напои, потом в баньке выпари да спать уложи, а уж тогда и спрашивай.
– Ты его убил!
– Кого? – искренне удивился я.
– Моего мужа!!! – заревела она так, что я узрел в ее пасти огромные желтые зубы в два ряда, а дверь просто распахнулась наружу.
– Ну, знаете ли… Если каждого кабана размером с лошадь называть мужем… Вы тут, в лесу, живете, понимаю, туго бабе без мужика. В конце концов, зоофилия – это ваше личное дело. Но нельзя же требовать от случайного прохожего, чтобы он прозорливо предположил в немытом вепре вашего пылкого возлюбленного?!
Держу пари, она отродясь таких отповедей не слышала. Тетка просто замерла в позе витринного манекена, пытаясь переварить все, чем нагрузили ее неторопливые мозги. Я добавил еще, пусть помучается… Если не придумаю, как сбежать, так хоть время выиграю.
– Эй, киска! Ну ты, короче, прикинь сама: мы с друзьями гуляем по лесу. Все чин чинарем, озон, луна. Ну, никто не пылит, в натуре… А тут, на фиг, бревно! Мне – раз, ему – раз, весь кайф обломали… Ну, так же нельзя, елы-палы! Че мы, быки какие, нормальных слов не понимаем? Я, короче, лежу, как с бодуна, а тут твой кабан, пальцы веером, тычет меня пятаком в ухо. Я ему че, фраер какой?! Да я братву свистну, ему ж, сучаре, его же рыло под хвост заткнут! Ну, на фига такие наезды? Че, если клыки как бананы у Рафика на базаре, то все можно, да? Че сказала? Я не понял?!
