Эльфарран - Как меня опять надули
– Догоняйте, – взвизгнула я и продолжила сумасшедший бег отвлекая скоромоны на себя. Только у эльфа есть шанс, выйти из этой борьбы победителем, в силу изворотливости и ловкости. Промахи следовали один за другим – цветы, развернув головки, обсыпали меня ядовитыми семенами. Они смертельным ливнем летели со всех сторон. То наклоняясь, то распрямляясь, перескакивая через преграды, я бежала вперед, отвлекая убийц от друзей, и не чувствовала усталости. Только за пределами поляны, упав на прохладный мох под еловым пологом, я поняла как мне было страшно и как я устала. Задрожали руки, по телу прошла судорога, я закрыла ладонями рот, чтобы не закричать от боли в сведенных мышцах, и прислушалась – было тихо, странно тихо…
"Они не перешли поле, они еще там!" – в последних лучах почти закатившегося светила я разглядела темные точки. Друзья почти достигли спасительного леса, им оставалось еще несколько шагов, но скоромоны уже повернули жадные венчики в сторону актеров. И ждали, ждали движения.
– Я еще здесь!
Бросив неподвижных жертв, цветы, как по команде, плюнули семенами в мою сторону, и я молниеносно упала, зарывшись лицом в мох, а когда подняла голову наша повозка уже стояла за надежной защитой из толстых стволов.
– Эльфа, – орал мне гоблин, – мы перешли. Присоединяйся.
Что я и сделала.
Осмотрев одежду и осторожно отлепив от подола несколько застрявших там семян, я аккуратно бросила их в пламя костра и прилегла в его тепле. Этот сегодняшний спор со смертью здорово меня вымотал, хотелось долго, очень долго лежать неподвижно, и спать тоже очень хотелось. Привалившись к колесу, я устало смотрела как потрескивает в огне хворост, но что-то немного мешало моей ноге… Так и есть, чуть повыше щиколотки торчал ядовитый шип семени скоромона, и небольшая краснота вкруг него говорила о том, что яд уже начал действовать. Волна безразличия накрыла меня. Гоблин заподозрил что-то неладное, забеспокоился, крепко взял меня за плечи и сильно встряхнул. Моя неимоверно тяжелая голова неловко откинулась назад, и тьма заволокла глаза.
– Странно, – на минуту отложив исписанный лист, я задумчиво возвела глаза к потолку, – что они опасны помню, но как яд действует на эльфов, увы, не знаю.
– Проблема, в отсутствии памяти? – муж на третий день, наконец-то, подал голос из угла. – Ты и не должна этого знать – тебя выгнали со второй половины урока. – Он немного помолчал, а затем шепотом продолжил. – И мы до звонка целовались в кладовке эльфа-уборщика. Кстати, я тоже не знаю этого урока, а они, действительно, как-то воздействуют?
И я опять опустила перо в густые чернила.
Тонким дискантом пищит разболтанное колесо, подпрыгнув на кочке телега толкнула мою сонную голову, и, стукнувшись затылком об какой-то острый край, я открыла глаза. Солнечный свет, едва просачивался сквозь полотно тента. Дзин-Дин (ундина, для краткости) дремала, подперев рукой щеку, больше никого видно не было. Облизнув пересохшие губы, я сделала попытку шевельнуться. Накрытая плюшевым занавесом, словно глубоко засыпанная песком, я с трудом поднесла к глазам руки – медленно, тяжело. Синяя, вся в струпьях кожа…
"Это чужие руки!" – сразу пришла на помощь спасительная мысль, но опровергая ее, пальцы шевельнулись в такт желанию. Боясь притронутся к щеками и обнаружить учиненное ядом безобразие, я только тихо и жалобно застонала. Кто-то осторожно пригладил мне волосы.
– Ну, все не так плохо. Только не гляди на себя сразу, а так постепенно, в полглаза, и потом, твоя белая кожа вечно обгорала на солнце… Во всем можно найти хорошую сторону.
И действительно, утратив эльфийский облик, я теперь стала более походить на болотную тварь, вылезшую из тины, немного задумчивую и печальную. И подумала: "Теперь никто мне не скажет: "Ай– ай, как не стыдно! Ты же принадлежишь к такому знаменитому роду",– теперь мне позволено все, и кто знает, может именно сейчас я, наконец, сбросила маску, что почти приросла ко мне в Валиноре, и впервые увидела, как была незримо уродлива."
Уловив пристальный взгляд гоблина, вздрогнула, вот уже не раз и не два, я ловила на себе этот испытующий, словно чего-то ждущий взор. Исподволь он подводил меня к только ему известной цели. Меж тем ундина утешая, подсказала.
– Ты теперь и без грима сможешь сыграть дракона.
Утешила, надо понимать…
Дорога пошла под уклон. Нарыв на заброшенном поле недозрелой брюквы, мы честно разделили корнеплоды, и грызли их немного горьковатые бока, а на зубах еще долго скрипел песок. Телле-кошмарик, налегая на потертое дышло, послушно тянул повозку в розовеющий румянцем рассвет, навстречу новым испытаниям.
…Эльфийская речь поначалу повергла меня в ужас, но, одновременно, и горячая волна радости окатила зардевшиеся щеки. И сжав зубы, чтобы не подавиться воплем счастья, я уже готова была выпрыгнуть из телеги, и даже поставила на приступочку ножку, но её вид остановил меня. Из-под истрепанного подола виднелась грязная лапа чудовища. Застыв в сомнениях, я осторожно выглянула в одну из прорех тента – неподалеку стояла маленькая группа эльфов и тихонько переговаривалась. Я даже различила интонации и непередаваемые оттенки наречия синдар, голоса родных братьев… Но я только поглубже спряталась, покрепче сжала руки в молитвенном жесте и застыла в ожидании. Их говор внезапно прекратился, послышались восклицания. Не выдержав мук любопытства, я опять тайком выглянула наружу. Со стороны леса к эльфам бежала тоненькая изящная фигурка. С громким смехом она бросилась в объятия одного из эльфов, покрывая поцелуями его лицо. Их окружили, смеясь и громко поздравляя.
– Выходит, они искали не меня?
И отвечая на этот вопрос, незнакомка повернулась ко мне лицом. Я вздрогнула. Там на полянке, всего в тридцати шагах от меня, мой любимый муж, обнимался …со мной. Нет, не с жалким существом, что сейчас сидело в телеге среди тряпок, нет, с Валинорской аранелью, блистающей молодостью и свежестью юности.
"Все-таки, мы красивая пара, – глупая мысль, не к месту пришла мне в голову, – и зря говорили другие эльфы, будто мы, Вентрумы, – выскочки. Нет, они совсем не правы. Пожалуй, мы даже достойны стать эльфийскими королями.
Горячая кровь, огненным молотом била мне по сердцу. "Я должна пресечь эту ложь, выйти, сказать. И опозорить свой род, поставить в неловкое положение братьев, выслушать насмешки мужа, затем принять его сочувствие, смириться с его холодностью и безразличием. А что скажет Ар-Трандуил, увидев меня? Он и так сильно переживал когда я шлепнулась в грязную лужу", – тихий голос нашептывал правильные мысли. И я отвернулась. Меж тем, та, вторая я, смеясь рассказывала спасителям о своих приключениях, походя вспоминая забавные случаи из прошлого, чем окончательно рассеивала сомнения в своей достоверности. Дзин-Дин Капелька Росы, которая так легко могла принять любой облик, нашла мое счастье. Я сама долгими вечерами выболтала ей все о перипетиях своей жизни.
– Ты не могла бы подвинуться?
Вот так, в момент наивысшей скорби, гоблину опять зачем-то понадобились штаны, и он молча рванул из-под меня первые попавшиеся.
– Эльфы, между прочим, уезжают, – стараясь сделать безразличный тон, он, все же, украдкой вздохнул. – Ты ничего не хочешь им сказать?
Я молча взяла лук, в колчане оставалось только три стрелы. Подержала, перебирая в пальцах их стройные гладко отшлифованные тела. Посмотрела на спины уходящих. Рука Лега нежно обнимала мою (ну, почти мою) талию, и он так предупредительно ее поддерживал, что я опустила оружие.
– Ладно, – гоблин со злостью взялся за вожжи и прикрикнув на тролля, – поворачивай.
Кошмарик надел хомут, и колеса запели немудреные скрипящие куплеты.
На обочине дороги вскоре начали попадаться крупные фиолетовые фиалки. Сначала по одиночке, затем дружными семейками, голубые елки в вечерних сумерках отливали густо чернильным оттенком, зимородок, сверкнув грудкой, уселся на ветку и без боязни уставился на меня. Вдруг тролль споткнулся, выронил из неуклюжих лап оглобли и смешно запрыгал на месте. От резкого толчка я врезалась лицом в жесткий передок, но ничуть не расстроилась: когда у тебя кожа испещрена уродливыми морщинами, шрамы даже украшают. Но мысль лишиться главного двигателя нашего театра, однако, заставила меня, после серии воплей и ругательств, поинтересоваться и его состоянием. Он показал мне разрезанную ступню, которая уже покрылась темной капающей кровью. Зачаровано глядя как багровые капли падают на песок, я враз застыла в алчущем ступоре – жажда, желание, неуемное стремление напиться и вновь почувствовать себя счастливой, забыть, разбить вдребезги все невзгоды. Раздираемая множеством желаний, я сжав в кулаки руки, едва остановилась. Прежние привязанности всколыхнули то, что я пыталась забыть. И чем старательнее я напяливала на себя личину прекрасной принцессы, тем отвратительнее и безумнее становились мои устремления, но когда вокруг были эльфы, мне было проще справляться со своей темной сущностью, гораздо проще, а сейчас…
