Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики, на планете десяти тысяч баров
– Гляньте, люди добрые, он еще и обижается! Да, конечно, большинство из известных нам солнц имеет очень высокую температуру, Билл. Но заметил ли ты, Билл, что это солнце очень уж сильно вихляется?
– А разве не все они вихляются?
– Конечно, если все время пить!
Билл проигнорировал этот выпад и, прищурившись, уставился на солнце.
– Возможно, ты прав. К тому же и движется оно как-то рывками. А сейчас и вообще колышется вперед-назад, будто не знает, идти ли ему на запад или вернуться и сесть на востоке.
– Вот-вот, и я совсем не уверен, что то, что ты заметил, Билл, возможно с точки зрения астрономии.
Но прежде чем Билл успел как следует осмыслить данное явление природы, явился шеф с лекарем в сопровождении угрюмых краснокожих с факелами в руках.
– Так, – сказал Буффало Биллабонг, открыв очередную банку «Фостера» и оросив все вокруг обильной пеной. Несколько капель упало Биллу на штаны, не долетев до рта, что причинило ему немыслимые страдания. – Привет, друзья. Ну что, устроим сегодня праздничный костер?
– Так ли уж это необходимо? – захныкал Эллиот. – Может, мы лучше бусами откупимся?
– У вас случайно не найдется немного огненной воды? – Билл наконец тоже кое-что вспомнил из комикса «Кудрявые ковбои-травести с Дикого Запада».
– Что вы мелете, идиоты? – одернул их Великий Громовержец. – Вы что, не можете нормально говорить, по-английски? Что за дикую чушь вы несете?
– Но разве то, что вы собираетесь сделать, – не дикий обряд? – парировал Эллиот.
– Конечно, – огрызнулся Громовержец. – А как, вы думаете, мы еще можем умилостивить языческих богов, как не с помощью дикарского обряда? Не полагаете же вы, что они страшно обрадуются, если мы вас просто окрестим?
– А почему бы и не попробовать? – предложил Билл.
– Ну да, это было бы слишком легко и приятно, однако не по-нашему, у нас более кровавые традиции, – вмешался Буффало Биллабонг. – Нет. Я полагаю, что будет куда уместнее поджарить вас. Тем самым мы не только умилостивим богов, но и сможем предложить им на закуску жареных ребрышек.
Не переставая прихлебывать пиво из огромной банки, он вытащил из кармана брюк потрепанную книгу. Шевеля губами, лекарь принялся читать замусоленные страницы. Стайка мух, резвясь, играла с пробками, развешанными на полях его шляпы.
– Это у вас молитвенник, как я посмотрю! – обратился к нему Эллиот. – Разве вы не понимаете, что все это смешно! Нет никаких богов! Похоже, ваши суеверные соплеменники стали жертвами…
– Заткнись, козел! – грянул Великий Громовержец. – А то собаками затравлю!
Этого оказалось достаточно, чтобы Эллиот замолчал. Билл тоже старался рта не раскрывать. Особенно после того, как вождь знаком подозвал псаря, который держал на поводке двух здоровенных собак, и сделал угрожающий жест в сторону несчастных жертв.
– Браво, – прокомментировал случившееся лекарь. Он поднял книгу. На кожаной обложке было выведено: «Руководство по обрядам в языческих культах».
– Отличная кулинарная книга! Так, посмотрим. Апчукандпек, великий бог этих мест…
– А я думал – Коаксиалькоитус! – вмешался Билл. – Ты же сам нам говорил.
– Ах да… верно. Послушай, приятель. Тебе это будет интересно. А, опять не тот рецепт. – Он листал страницы, пока не нашел то, что нужно. – Так-так-так. Похоже, мое сердце отныне будет принадлежать Коаксиалю – как и все сердца наших жертв, которые мы вырвем, чтобы отдать ему. Но он любит, чтобы мясо предварительно вымачивали в пиве «Фостер»!
Билл навострил уши.
– В пиве?
– Правильно, приятель!
Буффало Биллабонг сунул в рот пальцы и резко свистнул. Тут же, торжественно грохоча, появилась повозка, груженная банками «Фостера».
Рот Билла наполнился слюной. Он внимательно наблюдал, как два индейца-храбреца открыли пару банок и двинулись вперед. Их лица были суровы и серьезны. Индейцы непрерывно бормотали себе под нос ритуальные заклинания. Изредка доносились слова вроде «будвайзер», «хайнекен», «особое светлое», «портер».
«Похоже, эти индейцы не такие уж дикие, – подумал Билл, – как утверждал Эллиот».
Сгорая от нетерпения, он закрыл глаза и открыл рот. Однако вместо того, чтобы вылить пиво ему в глотку, индейцы вылили всю банку ему на голову. Пиво текло по волосам, за уши, под рубашку. Поначалу Билл отплевывался, но быстро опомнился и с шумом принялся всасывать сбегающие по лицу ручейки, но микроскопические глотки только усиливали жажду.
Когда банка опустела, Билл открыл глаза.
– Послушай, Буфф, я думаю, что надо влить немного маринада внутрь!
– Прекратите безобразие! Зажигайте костер, да поживее! – зарычал шеф. – Зажарьте наконец этих идиотов. Великий бог уже гневается!
– Нет, нет, погодите… – вмешался лекарь. – Он прав, шеф. Это неплохая мысль.
– О, сделайте одолжение. В конце концов, ты лекарь, тебе и отвечать за соблюдение протокола. Но поторопись! Не думай, что боги будут околачиваться здесь целый день в ожидании жертвы!
Билл радостно вздохнул. Совсем неплохо сделать хоть пару глотков пива, перед тем как погрузиться в пламя жертвенного костра. Хотя он не так представлял конец своей жизни. Билл увидел, как индейцы разжали Эллиоту рот и влили туда банку «Фостера».
Когда банку поднесли ко рту Билла, он осушил ее одним духом. Это произвело сильное впечатление на индейцев, и они решили влить в него еще банку. Билл, естественно, не стал отказываться, а, наоборот, вылакал пиво с удовольствием.
Однако после третьей и четвертой банок он почувствовал, что пить стало труднее. А после шестой – его живот раздулся, как барабан, – он почувствовал, что пьян. Но это было нормально, другое казалось странным – ему вдруг стало нехорошо.
И тут Билл умудрился пробулькать такое, что даже в бреду не могло ему пригрезиться:
– Я думаю – бульк! – что пива уже достаточно…
– Совершенно согласен! – поддержал его шеф. – Давайте за дело! Я хочу увидеть своими глазами, как будут жариться эти двое бледнолицых! Боги будут довольны! Приступайте к барбекю![8]
Билл с удовольствием рыгнул. Он был так промаринован пивом, что его уже ничто не волновало. Напротив, Эллиот, который смог выпить только одну банку, взмолился. Он приводил веские аргументы в пользу своего освобождения, взывал к разуму дикарей, спрашивал, как отнеслись бы их мамы к подобным жертвоприношениям. На индейцев это не произвело никакого впечатления.
– Вот теперь пора, – сказал Буффало Биллабонг и кивком пригласил закончить приготовления. Затем принялся шарить в карманах. – Хм-м. У кого есть зажигалка?
– Вот, возьми мою! – великодушно предложил Великий Громовержец и протянул лекарю одноразовую зажигалку и баллончик с жидкостью для заправки марки Зиппо-бар-б-екю.
– Отлично! – Лекарь схватил зажигалку и баллончик и стал поливать мескитовые поленья, сваленные у ног Билла и Эллиота. – Знайте, ребята, это совсем не страшно. Вы зажаритесь в считаные секунды. Мы вас поперчим, посолим, добавим чесночку с петрушкой и подадим богам.
Билл, нарезавшись «фостерским» в доску, предавался размышлениям о смерти.
«Как же я могу сейчас умереть, – думал он, – если я еще не родился? Это невозможно».
Кроме того, Биллу еще ни разу не доводилось умирать, и он совершенно не представлял себе, что от этого ожидать. В его бурной жизни бывали, конечно, такие моменты, когда он находился на волосок от смерти, но тогда косая только прикрывала ему глаза. А сейчас она закроет их плотно.
Уставившись на маленький огонек зажигалки, он задумался о жизни и смерти. В конце концов, это не самая плохая смерть: если не в сиянии славы, то, по крайней мере, в пламени огня. Подстегнутый обильным возлиянием, ум его воспарил, в голове роились высокие образы: Авалон, Олимп, святые Бар и Гриль… Держись, Жанна д'Арк! Билл Искрометный возносится к тебе! Так он думал.
Однако когда робкий огонек уже приблизился к костру, Билл краем глаза заметил, что от горизонта отделилось облако странной формы и понеслось прямо к месту жертвоприношения. Глупо, конечно, волноваться при виде какого-то облака, но до сих пор здесь, в юго-восточной части Северной Америки, Билл еще не видел ни одного облака. Надо сказать, что облако (Билл сморгнул, чтобы лучше видеть) неслось к ним с приличной скоростью, словно по делу.
Однако облачный интерес у Билла мгновенно испарился, когда нехорошее гудение и зловещий треск возвестили, что дело принимает горячий оборот.
Он в ужасе опустил глаза и увидел, что зажигалка сделала свое дело: языки пламени уже поглотили поленья и вовсю лизали его ботинки. И это было не очень приятно.
– Ох… Ох… Нет, пожалуйста, я умоляю вас, милые дикари! – заливался Эллиот. – Я еще слишком молод! У меня осталось столько дел, столько женщин еще…
– И невыпитого пива! – добавил Билл. – Не надо меня жечь!
Он хотел умолять, искал подходящие слова, но не нашел, и вдруг потерял всякое терпение и страшно разгневался.
